Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил
При ближайшем рассмотрении чудо оказалось тремя небольшими прожекторами. Водруженные на самодельные, грубо сваренные треноги, они были расставлены треугольником и освещали цилиндрическую, похожую на колонну древнего, давно разрушенного храма установку. С первого же взгляда детище Серебрянцева вызывало уважение и даже какой-то внутренний трепет. Естественно мне и в голову не приходило предназначение всех этих обмоток, датчиков, электромоторов, тяжелых защитных экранов, труб и кабелей. Однако, как человек тесно связанный с техникой, я отметил, что конструкция ладно скроена, может даже настолько ладно, что ее следует назвать совершенной. Это была настоящая магия, незримый контакт инженера с машиной. Далеко не всем такое дано.
— Вы тоже видите? — Даниил Ипатиевич перехватил мой восхищенный взгляд.
— Что это? — прошептал я.
— Черная дыра, капкан, ловушка, — Серебрянцев уже в который раз маня огорошил, причем настолько что я даже не смог что-либо ответить или спросить. Просто глядел на старика широко открытыми глазами и беззвучно открывал и закрывал рот. Ни дать, ни взять — рыба, выброшенная на берег.
— И кого вы собираетесь ловить? — поинтересовался оказавшийся рядом Нестеров.
Ну что тут скажешь, мент он и есть мент. Еще бы поинтересовался списком задержанных!
— Вселенную, — без тени смущения ответил старик. — Вернее не всю вселенную, а ее крошечный кусочек. Это как кровь на анализ брать.
— И как успехи?
Леший осматривал установку, обходя ее по кругу. Очевидно он оценивал степень опасности, исходящей от этого подозрительного агрегата. Самоделка все-таки. Серебрянцеву, видать, на свою жизнь наплевать, а вот наши… На счет наших у подполковника все же имелись кое-какие планы.
— Кое-что есть. — Даниил Ипатиевич гордо сложил руки на груди. — И это не смотря на то, что исследования лишь в самом начале. Сборка установки закончена всего неделю назад. — Чтобы до слушателей дошел весь масштаб проделанной им работы, ученый уточнил: — Больше года трудился, не покладая рук, так сказать.
— Да-а-а, машина очень даже серьезная, — подтвердил наконец обретший дар речи Мурат.
— Еще бы! — купаясь в похвалах, которых он не слышал уже как минимум полгода, Ипатич расцвел. — Только запустил ее, а уже таких результатов добился… О-бал-деть! Как раз сегодня хотел на новый режим перейти. Только-только начал, а тут взрыв. Граната ваша взорвалась. Пришлось прервать эксперимент, чтобы выяснить причину этого безобразия.
— Простите, Даниил Ипатиевич, мы не хотели.
Перед Серебрянцевым извинялась Лиза, и, должно быть, именно поэтому он добродушно, нет, не снисходительно, а именно добродушно улыбнулся:
— Ничего страшного, ваш приезд для меня не менее важное событие, подарок судьбы можно сказать. Хоть с людьми поговорю, а то одичал. Ведь одни звери кругом.
На этом месте мне безумно захотелось выяснить, как только старик здесь существует? Почему эти самые звери до него еще не добрались? Но находясь перед огромной, мерно гудящей установкой, вопрос этот показался как бы не в тему. Да и Серебрянцев помешал. Он тут же ошарашил нас неожиданным предложением:
— А давайте я прямо сейчас ее запущу, при вас, с двойной нагрузкой? Вы все станете свидетелями необычайного события. Наука еще такого не знала!
— Нет-нет! — начавшего было распаляться ученого мигом охладил подполковник ФСБ. — Нам до темна еще до Подольска добраться надо. Спешим мы.
— Жаль, — ученый огорченно вздохнул.
— Даниил Ипатиевич, вы что-то говорили об изменениях, происходящих на Земле, — неожиданно подал голос угрюмо молчавший до этого Костя Соколовский. И этим своим вопросом он на всех нас словно ушат ледяной воды вылил. Мы очнулись, вспомнили в каком мире живем.
— Ах, да-да… конечно… — поник плечами Серебрянцев. — Пойдемте, присядем где-нибудь, поговорим.
Это самое «где-нибудь» оказалось уже хорошо знакомое крыльцо главного лабораторного корпуса. Выбор на него пал сразу по нескольким причинам. Во-первых, от посещения жилища радушного хозяина, оно же институтское бомбоубежище, мы деликатно отказались. Хватит, насиделись под землей! Во-вторых, под открытым небом было гораздо теплее. Солнце хотя и пряталось за плотной пеленой низких облаков, но присутствие его все-таки чувствовалось. Это вам все-таки не выжигающий кислород, пересушивающий воздух, смердящий электрокалорифер. И последнее, третье, я не хотел надолго оставлять БТР без присмотра. Мало ли что за твари могут объявиться. Территория то не охраняемая. А остаться без транспорта мне совсем не улыбалось. Леса кругом, если кто забыл.
Рассевшись кто на чем, мы выжидательно уставились на Серебрянцева. Старик натянул взятую из цеха коричневую болоньевую куртку, пригладил бороду, почесал макушку, набрал в легкие побольше воздуха и только после этого начал:
— Понимаете, товарищи, то, над чем я работаю, это принципиально новая теория мироздания. Ведь как вы знаете, ни Общая Теория Относительности, ни квантовая теория поля не дают целостного описания вселенной. А объединяющая их Стандартная модель описывает только три из четырех фундаментальных взаимодействий — сильное, слабое и электромагнитное. Гравитационное взаимодействие по-прежнему описывается только в рамках Общей Теории Относительности. Из этой ситуации стремились выйти путем создания иных моделей, таких как теория струн, М-теория, теория супергравитации и прочие.
Цирк-зоопарк, ну вот как грамотный человек популярно растолковал, так сразу все стало яснее ясного! Вон и сотоварищи мои поняли, особенно Пашка да Клюев. Один только Блюмер чего-то не догоняет. Сидит насупившись, лоб морщит. Покосился я на него, перевел взгляд на Серебрянцева и подумалось вдруг: Эх, будь моя воля, я бы всех этих ученых умников держал за колючей проволокой, в закрытых академгородках, чтобы, не дай бог, не вырвались, не травмировали общество. А то обычные нормальные люди рядом с ними себя придурками чувствуют, да что там придурками, полными дебилами.
Я постарался, чтобы эти мысли никак не отразились на моем лице, и продолжал взирать на Ипатича с видом глубокой заинтересованности. Наверное, это была ошибка, ибо ученый тут же сосредоточил все свое внимание именно на мне.
— Все эти теории невероятно сложны, они выглядят синтетическими, высосанными из пальца. Кроме того, они стиснуты рамками бесчисленных ограничений и случайностей. Именно поэтому они не могут быть верными. В природе все должно быть предельно просто и надежно, иначе вселенная не смогла бы существовать. Она бы рассыпалась, как хрупкий песочный домик.
