"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн

Она умерла в крике.

Кирин освободил тело старухи от крепко удерживающих его мертвых лиан и растений, и они отнесли труп к остальным. Вейсижау, увидев его, заплакала.

– Не надо грустить, что она умерла, – сказал Кирин, опускаясь на колени, чтобы утешить женщину.

– Это не грусть, – сказала, проходя мимо, Сенера. – Это слезы ненависти.

Сенера села на землю в нескольких сотнях футов от Ксиван и Талеи и достала Камень. Прежде чем она успела сказать хоть что-то, Турвишар сел напротив нее. Он находился к ней слишком близко – и это было глупо, потому что он так к ней и не прикоснулся. За все годы, что она его знала, Турвишар ни разу не попытался прикоснуться к ней. Он не был даже в нескольких футах от нее. И все же она чувствовала его присутствие так, что находила это довольно… тревожным.

В основном потому, что она совсем не возражала против его близости.

Сидеть рядом с Турвишаром было все равно что ставить защиту, как и каждый раз, когда они творили магию вместе – быстро, эффективно, приятно и удобно. Он уважал ее навыки и способности. Он не нянчился с ней и не снисходил до нее. Они хорошо работали вместе.

– Предупреждаю, если второй вопрос носит личный характер, я отвечать не буду, – сказала Сенера.

Турвишар удивленно заморгал:

– Все в порядке. Этого не будет.

– Отлично. – она отвела от него взгляд, принявшись растирать чернила. – Между нами это не сработает.

Он не ответил, и она подняла глаза. Этот проклятый волшебник Де Лор просто смотрел на нее своими большими черными глазами, и лицо у него при этом казалось высеченным из камня. Она никогда не могла сказать, о чем он думает. А вот он…

– Это не сработает, – продолжила она, снова опустив глаза на Камень. – Мне… не нужны… отношения.

– Ты имеешь в виду секс, – поправил ее Турвишар.

Она сверкнула глазами:

– Я имею в виду любовь.

Уголок рта Турвишара дернулся, как будто он нашел ее ответ забавным. Он щелкнул пальцами, и Бунтарка – Бунтарка! – подбежала к Турвишару и положила голову ему на колено, так быстро и послушно, словно это он вырастил ее, а не Сенера.

– Я тебе не верю. Я думаю, что ты вполне способна любить. Ты просто думаешь, что любовь делает тебя уязвимой.

– Собака – это не то же самое, что человек, – сказала она.

– Это эмоциональная связь, которая доказывает, что на самом деле ты способна их устанавливать. – Он казался усталым, опустошенным и очень довольным этим конкретным аргументом, словно они уже обсуждали его, а не завели этот разговор в первый раз. – К тому же есть небольшая проблема: ты совершенно не права насчет того, чего я от тебя хочу и почему.

– Это совершенно очевидно, – сказала Сенера. – Заставьте меня стать на свою сторону – и вы ослабите Релоса Вара.

– Ты действительно думаешь, что если бы моей единственной целью было ослабить Релоса Вара, то Имя Всего Сущего сказало бы тебе именно то, что оно сказало? – Турвишар подался вперед, опершись локтями о колени. – Ты меня интересуешь не из-за Релоса Вара. И вообще, если ты считаешь, что Релос Вар прав, я думаю, ты должна остаться рядом с ним и помочь ему в меру своих возможностей. Последнее, чего бы я хотел, – это чтобы ты предала его, отвернулась от него или сделала что-то подобное лишь из-за романтического интереса. Насколько это было бы мелочно и забавно? Как банально и мелко.

Она уставилась на него.

– Когда ты наконец отвернешься от него, Сенера, – продолжал Турвишар, – я хочу, чтобы это произошло по одной-единственной причине: потому что ты поняла, что он ошибается.

– Он не ошибается, – отрезала она.

– Разве? – Турвишар улыбнулся. – По-моему, мы едва избежали двух драматических примеров того, насколько Релос Вар может ошибаться.

– Вы путаете ошибку с базисным изъяном в рассуждениях. А никакого изъяна нет. Он прав. Боги… – Она замолчала. Сенера собиралась дать свой обычный ответ. Что боги недостойны той силы, которой они обладают. Что люди должны сами управлять собой.

– Продолжай, – мягко сказал Турвишар. – Пожалуйста. Скажи мне, почему он не жаждет власти, как это делают боги. Что он не думает, что он единственный достоин ею обладать. Скажи мне, чем он лучше их.

– Если бы это было правдой, он бы никогда не дал мне Краеугольный Камень, – возразила Сенера.

– Он дал тебе Краеугольный Камень, потому что хочет извлечь выгоду из того, что сам не может использовать, – хмыкнул Турвишар. – Ты полезный инструмент и не более того.

– Он никогда не делал из этого секрета. – Даже произнося эти слова, Сенера удивлялась, почему они причиняют такую боль. Турвишар не говорил ничего такого, чего бы она уже не знала, но каким-то образом все его утверждения воспринимались ею, как будто ей в сердце воткнули тупой кинжал.

Она смирилась с этой реальностью. Это была цена, с которой она давно смирилась и которую готова была заплатить в обмен на то, чтобы сделать мир лучше. Мир без тирании, мир без богов.

Вот только…

Она отвела взгляд:

– О, проклятье, задавай свой вопрос. Мы заключили сделку.

Турвишар вздохнул:

– Где я могу найти Гризта?

Сенера заморгала.

– Гризта? Но зачем? – Она вскинула руку. – Не бери в голову. Мне не нужно знать, и тебе не нужно говорить мне. – Она взяла чернильницу и написала ответ. – В Бахль-Нимиане, – ответила она. – В Доме Весенних Дождей. – Она замолчала и уставилась на написанный ею ответ. – В борделе?

– Зная его, вполне возможно. – Турвишар окинул ее изучающим взглядом. – И я знаю, ты хочешь спросить, так что давай. Я разрешаю.

Она сжала губы, но заговорила:

– Симиллион делил ложе с богинями. С Даной. С какой стати ты… – Сенера покачала головой. – Независимо от того, что я чувствую по этому поводу, почему мужчина, у которого были такие женщины, который помнит этот опыт, может интересоваться кем-то вроде меня?

– А, – сказал Турвишар. – Ты действительно не можешь себе представить, что кто-то может желать тебя не ради какой-то цели, какого-то применения? Как какой-то инструмент, будь то для сексуального удовлетворения или завоевания мира.

Сенера не ответила.

– Может быть, – сказал Турвишар, – может быть, тебе стоит поразмыслить над возможностью, что то, что я чувствую к тебе, не имеет никакого отношения к тому, как ты выглядишь, или к тому, как ты будешь вести себя в постели, или к тому, что ты можешь сделать для меня. Тут что-то другое. Что-то более эфемерное, чем секс, красота или твое мастерство в магии. Для человека, который любит говорить, что физическое тело – это клетка, я действительно удивлен, что тебе потребовалось так много времени, чтобы понять это.

Она нахмурилась:

– А я удивлена, что вы так смехотворно сентиментальны. Я делала ужасные, ужасные вещи. С большой охотой. Прекрасно понимая, что именно я делаю. Я не очень хороший человек. Я совсем не хороший человек.

Турвишар хохотнул и встал.

– Это было не смешно, – сказала она ему, собирая свои вещи.

– Это было не только не смешно, – согласился он, – но и совершенно трагично. И ты права, ты нехороший человек.

Она моргнула, услышав его ответ. Сенера ожидала, что он будет спорить с ней, пытаться убедить, что ее грехи можно как-то искупить. Она была готова привести очень длинный список этих самых грехов в качестве доказательства того, как сильно он ошибался.

– Но ты могла бы им стать, – продолжал Турвишар, – если бы захотела. И есть какая-то часть тебя – вполне немалая, – которая действительно хочет быть хорошим человеком. Ты хочешь поступать правильно, Сенера. Ты хочешь помочь сделать мир лучше. Тебе это нравится.

– Я никогда не утверждала обратного. Разница в том, что я думаю, что делаю то, что нужно.

– Неужели? Сомневаюсь. Я думаю, мой дед убедил тебя, что единственный способ творить добро – это пожертвовать собой полностью: своей моралью, своим сердцем, своей душой, – но это ложь. Он сказал тебе, что твоя физическая форма не имеет значения, а затем заставил тебя пожертвовать всем остальным на его алтаре.