Владимир Кучеренко - Головоломка
– Блин, издеваешься? Какой блютуз? Зырь, какая у меня трубка позорная! – показал я предмет негодования.
– У-у, – разочарованно протянула МарьяИвановна и заелозила пальчиками по экрану своего наладонника. – Ладно, тогда ща пришлю координаты в текстовом виде. Лови эсэмэску!
Через полминуты «Самсуунг-102» пропиликал, получая входящее сообщение, я поблагодарил училку, и мы распрощались.
– О, прилетело! – воскликнул я. – Пасиб большое!
– На здоровье! Ну пока!
– Пока!
Чтобы не тратить время попусту, я сразу же спустился к Йене Щедратовне. Она провела второй сеанс терапии, добавив в мою копилку еще «+1» к «психозащите» и вызвав во мне еще большее желание овладеть абилками[66] ее профы. Объясняю. Чтобы лучше разобраться с моими «тараканами», старушка Мозгоправченко заставляла меня рыться в недрах памяти, вызывая внутри себя ту или иную эмоцию. При этом на физиономии я обязан был изображать иные, совершенно отличные от внутреннего состояния чувства. Так вот, эта ведьма мало того что угадывала во всех случаях, так еще и угнетала во мне ощущения до равнодушия.
Нового протеза у «психички» не было на месте, и на протяжении всего приема она ни разу не обмолвилась о вчерашнем инциденте. Отчего я сделал вывод, что у здешних НПС после реинкарнации тоже очищаются ОЗУ. Однако, когда отведенный час истек, видящая меня насквозь бабуля полюбопытствовала:
– Скажи-ка, вьюноша, мой стеклянный глаз тебе еще нужен?
Проклятье! Не забыла!
– Если нет, то верни его, пожалуйста, – умоляюще скрипнула Йена.
– Вообще-то я не прочь еще полгодика им попользоваться, – честно ответил я. – Но подозреваю, что вас такой срок не устроит?
– Да, это слишком долго. Прибор мне крайне необходим для работы, – пожаловалась непись.
А отдавать ой как не хотелось! Нет, по идее, могу и зажмотить. Но проклятая порядочность настойчиво требовала вернуть вещицу этому набору цифр с бородавкой на носу.
Заметив, что я колеблюсь, Йена предложила:
– Если тебе действительно нужно око, то мы можем пользоваться им вдвоем. С восьми утра до шестнадцати ноль-ноль я, а потом ты.
– О, идет! – согласился я.
– Вот и превосходно! – обрадовалась старушка. – Тогда завтра утром приноси.
– Хорошо. Завтра утром! – пообещал я. – До свидания.
– Ступай, милый, – отозвалась пастушка мозговых тараканов и, когда я уже находился в дверях, спохватилась: – Кстати, касатик, я же тебе назначила еще десять сеансов!
– Не понял?
Нет, лишние единицы к «психозащите» не помешают, но все же интересно знать, с чего Щедратовна такая щедрая?
– Потому что ты же давеча опять получил стресс. К тому же двойной: когда на нас напали в моем дворе, и еще, слыхала, ночью на тебя нападал какой-то извращенец, – пояснила старуха.
– Спасибо.
– Не за что. Только предупреждаю сразу: пятнадцать сеансов – это предел. Потом хоть ежечасно кровью умывайся.
– Уяснил!
– Ну все, ступай, голубчик.
Покинув кабинет Мозгоправченко, я взглянул на часы. Восемь минут третьего. До начала первой тренировки почти пять часов. Сейчас быстренько наведаюсь в коттедж. Потом сделаю разведывательную вылазку в Солнечнодарск. Попытаюсь все же сдать дубинку. Только не за деньги, не то они сразу исчезнут, а бартером – в обмен на апгрейд телефона. В наш компьютерный век без умной техники как без рук. А имеющийся у меня экземпляр, да простят меня киберродственники, годен только на то, чтобы гвозди забивать. Ибо поюзать[67] крайне необходимый мне Интернет на этом калечном «кирпиче» у меня так и не получилось – не хватило терпения, пока загрузится приветственная страничка мобайл-оперы. Ну и разрешение экрана… Заранее представляю себе, как оно изрядно потреплет мне нервы.
«Самсуунг-102», будто в отместку, перепугал меня до чертиков, неожиданно завибрировав в кармане. А потом чуть не выпрыгнул из рук, грозя сделать в асфальте порядочную выбоину, пока я его вытаскивал. На табло высветилось имя звонящего. Джокер!
– Ну, здравствуй, борзая мелкота! – весело отозвался в трубке знакомый голос.
– К сожалению, не могу тебе пожелать того же! – «вежливо» поприветствовал я асфальтного пирата.
– Фи, какая ты грубая, – с наигранной обидой скривился начальник разбойников (гримасы его я, конечно, не наблюдал, но, судя по тону, так оно и было).
– Сам дурак! С чего мне с тобой нежничать?
– Между прочим, твоя безрассудная задиристость в данном случае неуместна и является скорее показателем глупости, нежели чудящейся тебе отваги. А посему риторика о том, кто из нас больший дурак, переходит из разряда дилеммы к аксиоматичному утверждению, трактующему суть не в твою пользу, – с издевкой выдал собеседник.
«Ась?» – зазвенели после данной фразы тревожные колокольчики подсознания. Создалось впечатление, будто Джокер, которого я видел ранее, и тот, которого слышу сейчас, – два совершенно разных человека. Вернее, персонаж-то один и тот же, но вот «за штурвалом» его теперь сидит совсем другой «пилот».
Тот казался наглым, амбициозным и спесивым хамом, дорвавшимся до власти подростком. Шестеркой пик, которую назначили козырным тузом. Шакаленком, возомнившим себя матерым волком. Помню, еще удивлялся, как такой неуравновешенный тип управляет кланом.
В невозмутимой же и грамотной речи позвонившего ощущается спокойная уверенность лидера, привыкшего управлять человеческими массами. Остепенившегося мужа. Хозяина положения. Настоящего вожака стаи и главы семьи. Мафиозной личности, если хотите. Опасного хищника.
Короче, либо тот, с кем имею дело, – хороший актер, либо занятия с Йеной дали побочный эффект, и я начал замечать тонкости, на которые раньше не обращал внимания.
– Ладно, хватит вести себя словно дети малые, – сказал я. – Если у тебя ко мне есть более взрослый разговор, то озвучивай.
– Изволь. Побеседуем серьезно, – охотно внял просьбе кто-то, скрывающийся под маской Джокера. – До меня дошли слухи, что ты довольно незаурядным способом изъявила желание уладить возникшие между нами перипетии?
«Довольно незаурядным способом изъявила желание уладить возникшие между нами перипетии, – ишь как лихо завернул! Не проблемы, не трудности, не осложнения, не терки, не заморочки, а пе-ри-пе-ти-и! И это после плеяды истеричных угроз отъявленного отморозка со скудным набором реплик и беднейшей фантазией, которыми этот гопник спамил мой чат? Не верю! А посему – еще один камешек сомнения в его огород.
Причем подозревать подмену меня заставляют не кардинально пополнившийся словарный запас оппонента (мы ведь толком и не общались даже) или особенность выстраивать предложения, а совокупность целого ряда труднообъяснимых факторов, уловимых где-то на уровне шестого чувства.
