Владимир Поселягин - Четвертое измерение-2
Как я понял скво останутся в долине, и будут заботиться о домашних животных, что я там оставил, один из парнишек уверенно державший в руках двустволку займётся охраной тропы, а второй забрав оставшихся лошадей, вернётся в лагерь за остальными. Раненых повезут на моей двуколке. Во время бойни и бегства было не до лошадей. Так что табун угнали нападающие и индейцы не имели лошадей, отчего моя помощь пришлась им как нельзя вовремя.
Расставаться с детьми надолго я не хотел, как и видеть их слёзы, поэтому и покинул их по — английски, незаметно.
Индейцы располагались на двух лошадях попарно, они были тощи, так что для коней это был не вес, и несли они их легко, позволяя перейти в галоп. Так что до темноты мы благополучно добрались до тропы, что вела в мою бывшую долину.
Там мы распрощались, индейцы, ведя коней на поводу, направились вверх по тропе, а я двинул дальше. Успел удалиться не так и далеко, километра на четыре, когда окончательно стемнело и пришлось устраиваться на ночёвку на берегу неширокого ручья. Я подозревал, что именно он вытекал из моей долины. Года два назад специально разведывал, узнав, что выбегал он из‑под скалы неподалёку от начала тропы.
* * *Ольсена я не догнал, хотя их и замедлял табун. Из‑за преимущества в два дня они успели первыми добраться до города. Шёл я по их следам, оставляя за спиной места ночёвок, когда обнаружил что табун ушёл вправо, в сторону поместья старшего Ван Гора, а небольшая группа из шести всадников направилась во Фриско, двинул за ними. Уверен Ольсен именно в этой группе. Видимо он не хотел светить трофеи в городе. Это потом уже можно, когда клеймо на всех лошадях будет, а сейчас не стоит. В принципе правильный поступок. Меня вообще удивлял этот серьёзный деловой рациональный парень. Всё что могло принести прибыль, он подгребал под себя, действуя в своём виденье закона. Главное тут не оставлять свидетелей. Мы чем‑то были похожи. Может тем, что нам было обоим плевать на закон и устоявшийся порядок?
Когда до города осталось километров восемь, из‑за поворота дороги, двигался я по неглубокому ущелью, внезапно появилась тройка всадников довольно спешно двигавшихся навстречу. Серые шляпы и тёмно синяя форма сразу выдала их с головой, а уж красные сапоги были для меня как красная тряпка для быка. Что странно, те тоже опознали меня и схватились за оружие, но я успевал первым. Для 'кольтов' расстояние было слишком большим, а вот для 'винчестера' самое то.
Вооружён я был прилично. Естественно все трофеи после уничтожения мародёров я забрал себе, убрав в За Пазуху, только позже поделился армейскими дальнобойными 'Спрингфилдами' с индейцами, дал им шесть винтовок и солидный боезапас. А то у них с оружием совсем голяк, три ружья и один 'винчестер' с куцым боезапасом. Патронами я тоже поделился.
В ружейных чехлах, прикрепленных к седлу, у меня были 'винчестер' и 'Спрингфилд', тут же в кобурах два русских 'Смит — Вессена', а в кобурах на бёдрах привычные 'Кольты'. Про холодное оружие я уж и не говорю. Три единицы были. Так что вооружён я был прилично. Пользовался я местным оружием, решив до поры до времени не светить современное.
Мгновенно выдернув 'винчестер' из чехла, я вскинул его к плечу и произвёл первый выстрел, после чего передёрнув затвор выбив пустую гильзу, выстрелил во второй раз, успел и в третий, но к сожалению третий всадник ещё при первом выстреле развернул коня и дал ем у шпор. Я видел, что тот вздрогнул от попадания в спину, но, к сожалению, четвёртый раз выстрелить я не успел, третий всадник исчез за поворотом и, судя по стихающему топоту копыт очень быстро удалялся.
Следовало бы поторопиться за ним и добить подранка, но я решил задержаться ненадолго. Подскакав к убитым, рядом с которым спокойно стояли их кони, у обоих поводья были накручены на руки, я спрыгнул на землю, проверил убитых, подранков не было, мои выстрелы были точными и склонился над тем, что скакал впереди.
— Так вот почему вы за оружие взялись. Ты меня узнал, — пробормотал я. Мародёр мне действительно был знаком, как и я ему. Он был подручным Ольсена.
Дальше я действовал быстро, снял с трофейных лошадей седла и вместе с оружие снятым с поясов убитых убрал в один из складов За Пазухи, трофеи — это снятое. После чего вскочил на Черныша и дал шпор. У подранка фора в минуту, нужно торопиться.
Видимо третий всадник ранен был не так серьёзно, потому что я не нашёл следов крови на земле, а когда выскочил на открытую местность, где вдали уже были видны строения города и голубели воды Тихого океана, разглядел на дороге кроме пары повозок удаляющегося всадника. Поэтому галопом погнался следом.
Я не успел, мародёр достиг города первым и сделал то, чего я никак не ожидал. Он пожаловался шерифу, что я расстрелял его товарищей на дороге и ранил его. Без повода, поэтому, когда я влетел на территорию города и добрался до центра, меня уже ждали.
Когда послышался шум за дверью, я поднял голову, машинально почесав шишку на затылке, прислушался и принял сидячее положение, отчего нары скрипнули. За самой обычной решёткой, которые так любили показывать в фильмах про Дикий Запад, находился небольшой коридор и дверь, что вела во внутренние помещения офиса шерифа.
Очнулся я всего два часа назад и особо никаких действий не предпринимал. Вырубили меня крепко, судя по положению солнца, сейчас было средина дня, значит, без сознания я провалялся почти сутки. Серьёзно.
Вчера когда я догнал того третьего всадника, то обнаружил его в окружении толпы крепких мужчин, почтив все имели оружие, но главное там были Ольсен со своим отцом и шериф. Меня сразу взяли на прицел. Дёргаться в такой ситуации было глупо, поэтому я поднял руки, меня стащили с седла, но ничего объяснить я не успел, один из солдат имеющих красные сапоги на ногах, опустил мне на голову приклад своего 'Спрингфилда', выбив меня из сознания.
Вот сейчас я узнаю, что вообще происходит. Глупо конечно попался, но я тут на инстинктах был, увидел красносапожного — убей. Это уже рефлекс.
Прислушавшись, я расслышал шум толпы снаружи, которая что‑то скандировала. Разобрать что именно я не успел, зазвенели ключи в связке, щёлкнул замок, с лёгким скрепом отворилась дверь и в помещение прошёл шериф Люк Бишоп. Мы были знакомы.
Встав, я подошёл к решётке и спросил:
— Что происходит? — спросил я.
— Вешать тебя будут, — вздохнул шериф. Он был нормальным серьёзным мужиком и всё это ему не нравилось. — Что ты не поделил с солдатами?
— Они убили моих жён и захватили мои земли, — пожав плечами, коротко пояснил я. — Племя Большого Быка почти под корень тоже они вырезали. Табун лошадей индейцев отправили в имение Ван Гора старшего. Я следы видел… Шериф, я что‑то не понимаю, разве можно без суда вешать человека?
