Максим Субботин - Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ)
— Потом, все размышления потом! — Барский толкал старика в спину.
— И все же… полагаю, нападение может быть только изнутри… посудите сами…
Охранники с Кен–Кен добрались до дверей, когда экзоскелет, наконец, перестал дергаться. Кажется, его носителю удалось все же вернуть контроль над собой. Значит, дальнейшее продвижение пойдет быстрее.
Сирена действовала на нервы, подгоняла.
Внезапно Кен–Кун взмахнул правой рукой, и из его предплечья вырос тончайший, почти прозрачный клинок. Короткий замах – и поддерживающий его охранник с перерубленной ногой отшатнулся в сторону. Второй тут же, не раздумывая, обрушил на голову экзоскелета удар закованной в броню перчатки. Снабженный мускульными усилителями, скафандр аннук способен нести несколько тон веса и развивать скорость до трех метров в секунду, но всей этой мощи не хватило, чтобы остановить Кен–Кун. Перевитая стальными жгутами голова дернулась и треснула, но представитель Прайда не обратил на это никакого внимания. Он молча припечатал охранника о стену и резко вогнал тому в грудь клинок. Толстые нагрудные пластины не смогли защитить своего хозяина. Однако аннук не умер, не прекратил сопротивление, а продолжал с остервенением наносить новые удары. Экзоскелет содрогался. Замерший у стола Клим видел, как под натиском охранника сминаются жгуты–мускулы Кен–Кун.
Женщина–аннук стояла в коридоре и смотрела на все происходящее широко распахнутыми глазами.
— Беги! — крикнул Барский, не надеясь перекричать рев сирены и голос в динамиках. Он бы сам уже давно несся по коридорам, если бы смог проскочить мимо схватившихся в дверях громил. То ли Наяла Лани услышала его окрик, то ли сама вышла из ступора. Так или иначе, но женщина сорвалась с места, метнулась по коридору. И почти сразу вслед за этим база содрогнулась от нового удара.
Климу с большим трудом удалось не упасть. Пол ходил ходуном. Краем глаза он отметил, что раненный в ногу аннук вовсе не выбыл из боя. Превозмогая боль в почти отсеченной конечности, он вытащил из набедренной кобуры пистолет и несколько раз выстрелил в спину Кен–Кун. Вокруг экзоскелета вспыхнуло и погасло золотистое свечение.
На «Илсого» оружие могли носить только телохранители и представители службы безопасности, да и то легкое. А потому Барский сомневался, что пули причинили экзоскелету сколько‑нибудь серьезный вред. Тем не менее, Кен–Кун еще дважды впечатал продолжающего наносить удары охранника в стену, еще глубже вгоняя клинок в его плоть, а потом резко отскочил, подобно мельнице, крутанулся на месте.
До Клима не сразу дошел смысл этих действий. Лишь когда голова стрелка–аннук медленно отделилась от тела и с металлическим звоном покатилась по полу, судорожно сглотнул, отшатнулся.
Между тем Кен–Кун не медлил. Резко обернулся, выбросил в сторону лежащего левую руку. Барский не разглядел процесс трансформации, настолько стремительно он завершился, но в голову охранника метнулся уже подвижный хлыст, испещренный поблескивающими вставками–шипами. Шлем несчастного раскололся, из тонкой щели, словно под давлением, брызнула кровь.
«Вот и все», — мелькнуло в голове Барского.
Рядом старик–крианец медленно опустился на колени, сложил руки на груди. Похоже, он уже не надеялся спастись, а потому начал готовиться к смерти. Но человек не собирался сдаваться. Дождавшись, когда Кен–Кун повернется к нему спиной и занесет руку с клинком над охранником, все еще подающим признаки жизни, он бросился бежать.
За царившим вокруг шумом он не слышал собственных шагов, но надеяться, что их не слышит и противник, глупо. Но если не попытаться сейчас, второго шанса не будет.
В жизни Клим не чувствовал себя в такой опасности. Каждое мгновение тело ожидало удара. Однако ему удалось миновать дверной проем, проскользнуть в коридор. Тут же за спиной послышался резкий щелчок, звук удара, но Барский лишь прибавил скорость. Если Кен–Кун метил в него, то останавливаться глупо. Если приканчивал старика, то это лишний шанс. Он готов был выжать из тела все, на что только способно. И пусть начнут рваться жилы, пусть легкие наполнятся кровью, только выиграть хотя бы небольшую фору.
Выбежав за первый поворот коридора, Клим чуть было не налетел на завал из обвалившихся потолочных плит. Свет здесь почти полностью отсутствовал, а из прорванных над головой труб потоками выплескивалась грязная вода, не успевшая пройти рециркуляционную систему.
Среди плит лежала женщина–аллари. Увидев человека, протянула к нему руку.
— Помоги…
В голосе отчаянье и страх. Куда делся тот надменный, раздраженный дипломат, который недавно был готов испепелить Кен–Кун одним взглядом?
Барский, не раздумывая, ухватился за плиту, придавившую ноги аннук. Тратить на нее драгоценное время – глупо и рискованно, но иначе он не мог. Оставалось надеяться, что рана не окажется слишком серьезной. Тащить женщину на себе – верная гибель для обоих.
Клим напрягся. Ноги скользили в заливающей пол маслянистой воде. С неохотой и скрежетом плита поддалась. Аннук застонала, ее лицо стремительно побледнело. Опираясь на руки, женщина выползла из‑под обвала, замерла без сил.
В промокшем насквозь платье, со спутанными волосами и окровавленными, исполосованными глубокими рваными порезами ногами, она показалась Барскому беззащитной и несчастной.
— Бежим! — крикнул он, протянув ей руку.
Аннук взглянула на него с непониманием, потом рассеянно коснулась уха, где должен быть универсальный переводчик. Пусто. Видимо, потеряла во время падения.
Клим выругался, схватил ее за руку, с силой дернул на себя, понуждая подняться. Женщина снова вскрикнула, на ее глазах навернулись слезы. Но Барский почувствовал лишь раздражение, перерастающее в злость. Он рискует собственной жизнью, а она даже не пытается ему помочь.
— Хочешь здесь сдохнуть?! — прокричал в самое ухо. Аннук съежилась и попыталась отстраниться, но человек крепко держал ее за руку. — Хочешь жить – придется потерпеть!
Он резко выпустил тонкую руку, развернулся и быстрым шагом направился прочь. Кен–Кун и так не появлялся слишком долго. Хватит искушать судьбу.
— Стой! — услышал надрывный крик.
Вряд ли посол поняла смысл его слов, но вот интонацию расценила верно.
Клим нехотя обернулся. Аннук стояла, покачиваясь. Губы дрожат, лицо белее мела. Но стоит! Значит, сможет идти. Он было шагнул к ней, но тут же остолбенел. Из‑за угла появился экзоскелет. Он ступал настолько мягко и бесшумно, что казался живым. Словно огромный хищник, подкарауливший добычу и теперь готовящийся к прыжку. Женщина не могла его видеть, но все поняла по реакции человека.
Барский судорожно сглотнул, отступил.
Аннук и Кен–Кун начали движение одновременно. Сделав первый шаг, женщина чуть не упала, ее лицо исказилось гримасой боли. Тем не менее, за первым последовал еще шаг – уже более уверенный, хотя столь же болезненный. Экзоскелет же покрыл разделяющее их расстояние всего за один прыжок. Призрачный клинок вспорол льющуюся с потолка воду, метнулся к беззащитной аннук. Но в самый последний момент цель исчезла с линии удара. Кен–Кун с грохотом приземлился на пол. Над его головой что‑то натужно скрипнуло.
Клим клял себя последними словами, что пошел на поводу у глупого сострадания. Он успел выдернуть девчонку из‑под удара. Кажется, острие клинка даже проделало в ее платье дыру, хотя обвал и вода и без того превратили его в лохмотья, почти не прикрывающее тело.
Оба покатились кубарем. Кен–Кун обрушился следом. Длинный хлыст полоснул в сантиметрах от головы человека, ненадолго оглушив. В сторону полетели потолочные плиты – экзоскелет оказался слишком велик, чтобы просто обогнуть завал, за которым оказались люди. Скрежет и грохот наполнили узкое пространство, иногда заглушая сирену.
Барский резко вскочил на ноги, потом рывком поднял аннук, толкнул ее дальше по коридору. Сердце настойчиво рвалось из груди, руки дрожали. Он смахнул с глаз воду, развернулся, чтобы бежать, но внутренний голос настойчиво твердил: «Не успеешь, он все равно быстрее!»
Над головой снова заскрипело. На этот раз звук стремительно нарастал, а потом резко оборвался, сменившись громоподобной какофонией. И человек, и Кен–Кун догадались о природе оглушающего гвалта. Но если Клим оказался в стороне от обвала, то представитель Прайда в самом его центре. Не чувствуя под ногами пола, спотыкаясь, то и дело натыкаясь на стену, Барский сумел увернуться от смертоносного металла. Кен–Кун же расшвырял остатки обвала – и тут же на него рухнула часть перекрытий. Острые балки, словно раскаленные спицы масло, прошивали пол и устремлялись ниже. В мгновение ока коридор превратился в наглухо заваленный тупик, а в воздух поднялись клубы мелкой взвеси.
Клим прислонился к стене – ни жив ни мертв. Ноги в коленях подкашивались, в горле першило. Ничем, кроме как чудом, случившееся не назвать. И этим надо пользоваться! Прочь отсюда, быстрее к капсулам, если они еще доступны.
