Вячеслав Шалыгин - Экзамен для гуманоидов
Каравана Кочующих Детей Воды
…Уникальность принципа передвижения корабля землян не подлежит сомнению. Теперь уже совершенно ясно, что это тот самый способ, что так тщательно охраняют злобные клайры… Не совсем понятно, как клайры смогли избежать встречи с обитателями этого пространства. У землян, например, возникли серьезные проблемы…
…Особенно беспокоит неспособность даже Великого Дара Внушения противостоять насылаемым извне наваждениям…
С.20
Мишин, Соболева, Скорохватова, Герман Трофимов, инженер
– Удивительное хладнокровие, – Галина говорила негромко, но так, чтобы слышала вся смена. – Паша исчез, Алевтина куда-то сбежала, парней, избитых диверсантами в машинном отделении, пришлось погрузить в анабиоз до лучших времен, а он экспериментирует себе, сидя в каюте…
– Вы плохо знаете своего шефа, – возразила Скорохватова. – Если в такой обстановке он решил сосредоточиться на работе, значит, на то есть веские причины. Мне он вкратце объяснил, что четвертый агрегат работает не совсем так, как надо, и от того, успеет он его доработать в ближайшие восемь часов или нет, зависит успех экспедиции.
– А что он сказал вам о наваждениях, которые нас якобы будут одолевать все это время?
– То же, что и вам. Личные тайные страхи, пороки и амбиции могут переплестись с аналогичными переживаниями других и вылиться в безобразные сцены. Поскольку в момент затмения в роли врага может выступать любой из членов экипажа, калечить друг друга не рекомендуется. Суть всех наваждений будет сводиться к одному: удержанию испытуемого в состоянии ступора. По-моему, все ясно, как божий день.
– Повтори-ка, Ириша, эту инструкцию еще разок, – негромко вмешался Игорь. – Чувствую, что это будет кстати.
Девушки повернулись к пилоту и увидели, как вместо главного экрана по стене растекается незатейливый летний пейзаж средней полосы. Картина плавно обступила Мишина, проглотила Ирину и, дернувшись, застыла, так и не дойдя до Соболевой. При виде наступающего миража Галя невольно вскрикнула, и на звук мгновенно отреагировал дежуривший по другую сторону двери в рубку Герман, рослый инженер третьей смены.
– Что происходит, Галя? – спросил он. – Где ребята?
Вместо ответа Соболева указала на главный экран, по которому проплывало изображение хищной стайки мертвых туманностей. Герман пожал плечами и внимательно осмотрел рубку. Ни пилота, ни бортинженера на месте не было, а Галина сидела, зачарованно уставившись в одной ей видимую точку.
– Шеф, – панибратски обратился Герман через интерком к Афанасьеву, – не знаю, как должно выглядеть ваше знаменитое наваждение, но похоже, что это весьма серьезно. Пропали вахтенные.
– Ты бредишь! Куда они могли пропасть? – раздраженно отозвался академик. – Не чистое же поле вокруг, а вообще – я занят, разберись без меня, ладно?
– Грубиян какой, – прошептал за спиной у Германа чей-то вкрадчивый голос. – Вообразил о себе невесть что и командует, не правда ли?
Герман обернулся и хмуро взглянул на шептуна. Перед ним стоял маленький, морщинистый как французский киногерой, старичок и, подслеповато щурясь, заглядывал инженеру в глаза. Седой пух на голове старичка разметался, словно в помещении гуляли сквозняки, а дрожащие сухие ручонки судорожно сжимали корявый деревянный посох. Герман скептически осмотрел визитера с головы до ног и отметил про себя, что ко всему прочему дедушка одет в многократно заштопанное рубище и не обут. Такого пассажира не могло быть даже среди колонистов. Инженер сложил на груди сильные руки и строго спросил:
– Вы как сюда попали, уважаемый?
– Так, по тропинке, сынок, той, что возле старицы, – охотно ответил дедушка. – Девки наши давно всей деревне уши прожужжали: так, мол, и так, вернулись ребята, которые к звездам триста лет назад улетали, отдыхают в нашем лесочке, что за околицей. Не хотят в столицу пока возвращаться. Пресса там, ученые, отчеты, доклады, а после такой дороги кому передохнуть не хочется? Я ведь тоже сразу-то не побежал, пусть, думаю, отдохнут космонавтики, но гляжу – ваши двое гуляют по селу. Не сдюжил, расспросил, как к «Тимофеичу» пройти. Папенька мой тута должон быть…
Герман, не понимая, как мог вляпаться в такой идиотизм, покачал головой.
– Папенька… должон, – он задумчиво поскреб недельную щетину.
Недельную?! После утреннего бритья? Инженер всегда относился к внешнему виду с особой серьезностью и пропустить бритье был просто не в состоянии.
– Короче, так, уважаемый Порядок, через триста лет нас будут встречать по крайней мере четырежды праправнуки, а не дети. С грамматикой у них тоже, надеюсь, не будет столь серьезных затруднений, и последнее – тайных страхов у меня нет, поэтому подсылать мне наваждения смысла не имеет. Не поддаюсь я на финты.
– Ага, – ухмыльнулся внезапно выросший и окрепший старик, – не имеет… Ну, я подожду здесь твоих друзей, не возражаешь?
– Возражаю, – Герман расправил плечи и легко толкнул гостя в грудь. – Вали отсюда…
– Как неинтеллигентно, – улыбаясь, сказал старик, уворачиваясь от толчка, – бить слабого и беззащитного пенсионера.
Герман попытался зацепить деда приличным свингом с левой, но тот снова увернулся. Распаляясь, инженер провел серию ударов почти в полную силу, но ни один из них не достиг цели. Трофимов перешел к ближнему бою и подшагнув к старику вплотную попытался провести мощный апперкот, однако снова промазал и, потеряв равновесие, оступился. Острая боль в ступне бросила Германа на пол. Он согнулся и, лежа на боку, подтянул ногу к животу. Из подошвы символического корабельного тапочка торчал огромный черный шип, напоминающий по форме шип обычной розы, только раз в двадцать крупнее. Острие торчало из тыла стопы, под ногой инженера стремительно растекалась лужа крови. Старик, изрядно помолодевший, теперь уже одетый в полувоенную униформу и отнюдь не утомленный разминкой, присел рядом с Германом на корточки и поинтересовался:
– Продолжим бокс или вызвать санитаров?
Вместо ответа инженер внезапно выбросил вперед руку и сжал в железных пальцах горло ненавистного «старика». Враг ухватился за кисть Германа обеими руками, но так и не смог разжать его мертвую хватку. Слабея, «старик» пошарил под собой и, выудив откуда-то еще один шип, с размаху вонзил его в шею Трофимова. Горячая упругая струя артериальной крови хлестнула в монитор медкомпьютера и на колени неподвижной Гале. Так и не разжав пальцы, Герман медленно завалился на бок, а Соболева, выйдя от запаха крови из оцепенения, ошарашено уставилась на бойню.
– Черт возьми, Ира, это не поляна, – донеслось от главного экрана.
Соболева обернулась. Ирина восседала на Игоре в недвусмысленно сексуальной позе и ритмично двигалась, прикрыв глаза и постанывая. Пилот, уже сообразивший, что иллюзия леса исчезла, пытался ее остановить, но пока безуспешно. С позиции Мишина не было видно ни тел, ни крови, но по выражению лица Галины он понял, что случилось нечто пострашнее прелюбодеяния в рабочее время.
– Да слезь ты с меня наконец! – заорал пилот и рывком сбросил Иру на пол. – Галя, что случилось?!
Не отвечая, Соболева опустилась на колени и попыталась перевернуть грузное тело Германа, чтобы чем-нибудь ему помочь, но в этот момент по телу Трофимова пробежала судорога и он неестественно обмяк. Второй лежащий на полу человек Галине знаком не был.
– Кто это? – спросила она у подбежавшего Мишина, указывая на незнакомца.
– Судя по одежде, один из шпионов, – ответил пилот, в спешке никак не попадая в рукав комбинезона. – Чем он продырявил Геру?
– Не знаю, ничего не видно, – на глаза Соболевой навернулись слезы. – Он умер, Игорь.
– Вижу, – Мишин уныло кивнул. – Ира, одевайся и вызывай начальство, быстро!
Едва пришедшая в себя Скорохватова так резво бросилась выполнять приказ, что Игорь удивился. «Сила любви…» – мелькнула никчемная и не соответствующая ситуации мысль. Он присел рядом с телами и попытался прощупать пульс на вспухшей шее диверсанта.
21
Из текущего рапорта в Планетарную Разведку
…Диверсанты в большинстве земляне. Всех пока, правда, рассмотреть не удалось. Этот факт несколько подмывает версию о том, что данная группа и есть Флотская разведка, однако не зачеркивает ее полностью. Возникли серьезные проблемы с наваждениями, которые фабрикуются обитателями забортного пространства…
P. S. Агент кочевников был выявлен, когда попытался воспользоваться Даром Внушения, и теперь взят под наблюдение. Это…
К.22
Кольченко
«Только машины не устают, а просто ломаются…», – подумал Павел, из последних сил сжимая горячую «баранку». Бесконечное шоссе терялось в перспективе колышущегося над раскаленной пустыней марева. Обжигающий ветер злобно свистел в приоткрытых окнах, не принося никакого облегчения уставшему от жары телу. Голова налилась свинцовой тяжестью. Утомленные монотонным пейзажем глаза слипались от усталости, но резь в воспаленных веках тут же открывала их снова. «Почему я не послушался Голубя и не купил машину с кондиционером?» Паша задавал себе этот вопрос уже в сотый раз. И в сотый раз вместо ответа потянулся к белой фляге с раздражающе булькавшими остатками воды. «Может быть, лучше ехать по ночам?» Мысли текли медленно, как патока. «Чертова жара!»
