Михаил Белозеров - Дорога мертвецов
– Хватит, – попросил Яблочников. – Днем снимаешь еще. Сейчас опасно.
– Ладно, – беспрекословно подчинился Ген и уселся на место. – Подаришь мне одного?!
Профессор Яблочников тяжело вздохнул:
– Понимаешь, не могу. Ну не могу, и все! Мы к этой экспедиции три года шли. Извели кучу денег. Я инфаркт получил. Один переход Зоны чего стоил. Воякам столько отстегнули! Артемьева потеряли!
Вера Григорьевна всхлипнула:
– Это я во всем виновата!
Яблочников рассказал:
– Вел нас контрабандист по имени…
– Дай я догадаюсь, – прервал его Калита, – Хемуля?!
– Да, этот тип, – кивнул профессор Яблочников. – Он же Иван Перчеклин. Довел нас, понимаешь, до городской бани и бросил, сказал, что ему нужно сходить к одному типу. Это не ты случайно? – толкнул он локтем в бок Александра Гена.
– Каюсь, Иван ко мне пришел, – ответил Ген. – Но, клянусь, я ни сном ни духом не знал, что он ведет группу. Ведь его у меня спецназ ждал. Повязали и увели.
– Ах, вот как! – воскликнул Яблочников. – Да. Не сообразил я, что дело швах. Хотя чувствовал, ведь чувствовал, что что-то не так идет, словно судьба захромала. Надо было плюнуть на все и вернуться домой. Бог с этими деньгами. В общем, бросил он нас у этой бани, и прождали мы его пять часов. А что такое пять часов в Зоне? Да через час, считай, на тебя уже охота началась всех, кому не лень.
– Да, это точно, – согласился Венгловский, который сам не раз бывал в подобных ситуациях.
Он поэтому и живой остался, что Калита никогда в Зоне под открытым небом не сидел. Однажды монстры загнали их в «янтарное болото» и обложили, как уток. А Калита нашел единственную протоку и всех вывел. Вот судьба! Вспомнил Венгловский об этом и сердце у него заныло. Много хороших бойцов они потеряли за эти годы.
– В Зоне оставаться на одном месте нельзя, – сказал Яблочников. – В Дыре можно, а в Зоне нельзя. Зона – это тамбур с ловушками, а Дыра – Иной мир. Тоже странный, но не такой опасный. На всякий случай мы в этой бане прятались. Но он все равно нас нашел.
– Кто? – спросил Калита не потому что не понял, а потому что этот вопрос надо было задать.
– Я не знаю, как он называется…
– «Глушитель мыслей», – подсказал Борис Пантыкин, которому «гемус» поцарапал лицо.
– В общем, этот «глушитель мыслей» очень похож на человека, только лица нет.
– Как этот так? – удивился Жора, на мгновение отвлекшись от Юлечки, с которой он тихонько шептался и уже держал ее за руку.
Впрочем, он тут же исправился и снова принялся шептаться, не услышав, как профессор ответил:
– Когда увидишь, поймешь. Человек без лица – жуткое зрелище. Мы даже не поняли, что это монстр. Он: «Сережа, Сережа…», словно ему вот здесь больно-больно. Артемьев встал и подошел, ничего не подозревая. А тот его обнял так, прижал к себе. Серега затрясся, как в лихорадке, потом обмяк и ушел за монстром.
– Это я во всем виновата. Пилила Сережу, что он несамостоятельный. А он взял и пошел. Проявил характер. Мы ему кричали: «Стой!», а он пошел!
– А чего же вы не стреляли?! – спросил Чачич, воинственно сжимая автомат.
– Да вначале не поняли, а потом поздно было.
– Одним мутантом стало больше, – грубо ответил Лыткин.
Наступила тишина. Все смотрели, как вспыхивают и с жаром горят дрова. Угли в глубине костра походили на кровавое зарево.
– Какой ты все-таки хам! – воскликнула Юлечка. – Хам и свинья!
– Я свинья?! – вскочил Лыткин. – А ты сама?! Не успел Серега монстром стать, как ты завела дружка.
– Это кто завел?! – медленно стал подниматься Жора Мамыра, снимая с плеча автомат и сжимая кулаки.
Лыткин против Жоры не тянул. Хлипковат он был против Жоры. Но хорохорился, потому что, во-первых, они как-никак были чужаками, а во-вторых, он сам не прочь был поухаживать за Юлечкой, а в-третьих, надеялся на помощь гибкого и сильного Пантыкина. Но Борис Пантыкин отвернулся и драку не полез.
– Так! Брек! – скомандовал Калита. – Тоже мне петухи! А то сейчас живо наряд обоим выпишу вот этой ладонью, – и Калита показал.
Ладонь действительно у него была знатная, не меньше штыковой лопаты. Если Жора за время службы не раз был лично с ней знаком, то Лыткин еще не удостоился этой чести. Но он почувствовал, что дело пахнет керосином, и сделал вид, что удовлетворен таким поворотом событий.
– Правильно, – одобрил профессор Яблочников. – Выйдем из Дыры, а потом, если повезет – из Зоны, а там разбирайтесь. Покажи, что ты наснимал? – попросил он огорченного Гена, который думал о том, что зря поперся в эту экспедицию, не найдут они никакого «шара желаний» и с тоской взирал в темноту.
– Да чепуху всякую, – отмахнулся Ген. – Чего зря смотреть?! Все равно у меня «гемуса» нет!
Он был расстроен до такого состояния, что даже общаться не хотел.
– Подарю я тебе одного «гемуса», – пообещал Яблочников в сердцах. – Подарю! Но… после пресс-конференции. Извини, по-другому не получится.
– Да я понимаю… – махнул рукой Ген. – Хрен редьки не слаще. На смотри… – и сунул ему свой фотоаппарат.
С минуту Яблочников рассматривал архив.
– А это… это, где ты снял?!! – с дрожью в голосе спросил он.
Ген посмотрел:
– В старом городе.
– Это же «дзётай»!
– Какой «дзётай»?
– Не какой, а какая. Праматерь «гемусов».
– А-ну-у-у! – Ген сунулся к экрану. – Точно… вот она, мама пендула.
– Ну да, ну да… А ты куда смотрел?
– Да разве здесь разберешь?
– Вот твоя еще одна нобилиевка. Бери, мне не жалко!
И Александр Ген возгордился до такой степени, что пустился в пляс. Он, наверное, запел бы роман «Клен ты мой опавший…», но боялся привлечь к себе внимание «гемусов». Потом откуда-то возникли водка и сало.
– А селедка есть? – спросил Жора Мамыра.
Потом пели «Гудбай, Америка…», «Подлодку», и Жора добился-таки своего – сорвал жаркий и чувственный поцелуй с пухлых губ Юлечки после того, как она расчувствовалась.
В результате этой пьянки у профессора Яблочникова родилась следующая тирада:
– Это не пикник на обочине, как писали Стругацкие! Они ошиблись! Это просто галактическая свалка!!! И не каких-то таинственных и непонятных инопланетян, а Бездны, которая таким образом реагирует на потуги и чаяния человечества. То есть она собирает со всех галактик все, что находит, нужное и ненужное человечеству, хлам, материальный и полевой, все под гребенку – и сбрасывает в Зоны. А люди радуются и пытаются приспособить к собственной цивилизации. Что-то у них получается, что нет. Но в основном – пустые хлопоты. В этот раз Бездна подарила человечеству Дыру. Никто не знает, что это такое, но питают надежду, что это именно то, что нас осчастливит. Поэтому все и лезут, и ищут, и убивают друг друга. Только какое это все имеет отношение к счастью, я не понимаю?
– Да… – подумав, согласился Александр Ген. – Наверное ты прав. Но ты называешь Бездну Глобулой. По-твоему это нечто более конкретно, чем метафизическая Бездна.
– Я готов поспорить, – добродушно сказал профессор Яблочников.
На этом пьянка прекратилась, и все обратились в слух, потому что нет ничего интереснее спора великих, хотя и чудаковатых ученых.
– Да – это то, что периодически возникает в глубинах вселенной и разносится во все стороны в виде черного облака. Естественно, неся с собой и перед собой информацию в виде материальных объектов. Что мы и наблюдаем.
– И никакого сознания?
– Никакого! Одна небесная механика!
– Я с тобой категорически не согласен! – заявил Александр Ген. – Бездна – это нечто сродни коллективному разуму Земли. Возможно, человечество, само не зная того, запустило космические механизмы сознания. Чем больше мы будем погружаться в космос, тем больше, глубже и непонятнее будет Бездна.
Глава 10. Реалии мира
Что, кроме «дровосека», «аттракта», «ведьминого студня», «капкана», «вихря» и «рока судьбы», везли в обозе туземцы, никто так и не понял. Должно быть, Давыдов на радость американским лазутчикам прихватил что-то новенькое, чтобы сотворить грандиозную катастрофу в Зоне и все свалить на троих русских, убитых этими самыми ловушками. Но провокация не получилась, только Зона стала непроходимей. Ее забросали ловушками и хабаром для привлечения сталкеров и других экстремалов. И попер народ, и умерли многие. А еще больше стало мутантов и монстров. В скором времени власти, озаботившись этим, послали специальные бригады саперов, вооруженных современной техникой. Понадобилось три года, чтобы очистить Зону хотя бы до уровня предыдущих лет.
***
Во время шабаша ловушек Бараско, Березина и Костю Сабурова выкинуло из Зоны неведомой силой. Бараско списал это на действие «анцитаура» и был недалек от истины. Однако оказалось, что не все так просто. Должно быть, у «анцитаура» не было другого выхода, как закинуть их в заполярье. Наверное, это был самый длинный, но зато безопасный. Самый безопасный из всех безопасных путей.
