Игорь Марченко - Доминион. Проект «Генезис»
К мосту неслись две ощетинившиеся пулеметами бронемашины. Они едва не наехали на меня гусеницами, спеша на мост и обстреливая противоположный берег из спаренных пулеметов. С отвратительным хрустом и чавканьем они мчались прямо по трупам гуров. От толстой брони танкеток со звенящим стуком отскакивали пули и снаряды. Боевые машины въехали на середину моста, поливая очередями захваченных врасплох гуров-минеров.
— Что они творят? Верните этих дурней обратно! — заорал кто-то в эфире. — Разведка доложила о минировании моста. Если они оттуда не уберутся…
Слишком поздно. С оглушительным грохотом мост взлетел на воздух. Десятитонные бронетранспортеры подбросило и швырнуло в воду. После взрыва гуры с радостным воем попробовали атаковать нас с флангов, но, получив серьезную трепку, вновь отошли на свой берег реки. Через пару минут в нас полетели огненные росчерки ракет из подствольных гранатометов. В небе зависли два геликоптера, обстреливая реку из двенадцатиствольных роторных пулеметов и лучеметов, пока не кончился боезапас. Во время их работы вода напоминала кипящую похлебку, заполненную плавающими трупами врагов. От такой картины меня замутило.
Перезаряжая автомат, я отметил, что атака заметно ослабевает. Весь свой последний удар противник сконцентрировал на первом взводе, окопавшемся у моста. Там земля кипела от пуль. Тактический навигатор показывал большие потери в первом взводе. Пули были пусть и примитивные, но, попадая в не защищенную броней часть тела, пробивали здоровенную дыру, порой несовместимую с жизнью. Потенциал подобного оружия нам еще предстояло ощутить на собственной шкуре.
— Всем провести короткую перекличку! — скомандовал Брас в эфир. — Какие потери?
— Мэд Рид. Ранен в плечо. В строю. Пуля под броню влетела рикошетом…
— Дальше, следующий! — нетерпеливо сказал Брас.
— Ингвар Грин. Легкая контузия. Ранений нет. В строю.
— Рон Славский. Ранение в спину, не могу оценить ущерба. Кровь не останавливается…
— Так, Славского оттащите к медикам! — немедленно распорядился Эндрю. — Пусть его шкуру заштопают. Не хватало, чтобы кровью истек. Дальше. Что с Лексом Бьёрном? Кто-нибудь видел этого трусливого подонка? На мониторе его позиция занята, но он не отвечает. Быстро выясните, что с ним. Грин, займись этим. Его позиция примерно метрах в тридцати на юг. Если этот маленький хорек сбежал с места боя, его дальнейшей судьбе не позавидуешь…
Переползая из одного окопа в другой, не обращая внимания на одиночные пули, шлепавшиеся вокруг меня в грязь, я добрался до позиции Лекса. Его с трудом можно было узнать — без рук и с развороченным лицом. Весь окоп был забрызган кровью и мокрыми ошметками мяса — у Лекса в руках взорвался автомат. Облепленный насекомыми, он был мертвее некуда.
— Лекс холодный. Серьезно холодный! — доложил я, быстро пригнувшись, когда над головой засверкали огненные росчерки пулеметных очередей.
— Попробуй определить пульс, может, еще живой… Ему можно чем-нибудь помочь?
— Пустое. Голову разнесло в клочья. Бедолага забыл сменить ствол да еще поймал несколько шальных пуль. По этой части берега идет сильный огонь из тяжелых пулеметов.
— Возвращайся. Для тебя есть работа, а что касается Лекса, его найдут медики и заберут с собой. Для него война закончилась! Конец связи.
Еще раз посмотрев на мертвого Лекса Бьёрна, я накрыл его истерзанное тело плащом из ранца и слегка присыпал влажной землей. Тоски по нему не было, как и печали, но в глубине душе шевелилось противное чувство, будто тебя снова обманули. Как если бы сказали, что патроны будут холостыми, а начали стрелять боевыми. С такими странными мыслями я уползал прочь, в последний раз увидев тупицу, балагура и недотепу Лекса, глупо погибшего в первом бою на берегу грязной речки Селены. Река безмятежно несла воды во времени, пока по обоим ее берегам, истекая кровью, умирали представители разных культур в неизвестной войне с неизвестным противником. Это как нельзя лучше подчеркивало бессмысленность происходящего.
С вершины горы нам стали помогать артиллеристы и минометчики, выставившие ракетные пусковые установки. Их обычно подвешивали к геликоптерам, но за отсутствием свободных спешно переделывали в наземные на самодельных держателях.
— Ингвар, бери Нагаву, Мэта, Рона и Стаса. Организуй контратаку по правому флангу, — прохрипела рация в шлеме. — Ящерицы дрогнули. Добивай их. Не давай передышки…
Гремели взрывы. Пули и осколки свистели над головой. Здесь все настоящее, особенно смерть. Замешкаешься — и идущие следом спецназовцы попадут под огонь. Не раздумывай слишком долго над каждым действием, а просто отдайся инстинктам убийцы, ведь именно их в нас пытаются разбудить. Сейчас лишь соотношение раненых и убитых с обеих сторон имело значение. Чем больше мы истребим врагов, тем лучше. На войне лишь одна истина — смерть.
Кровавый рассвет застал нас усталыми и голодными в окопах, заполненных дождевой водой. Поддержка все шла и шла на запад, к передовым частям, отбивающим натиск с севера, запада и юга. Хесан после стремительного натиска был отбит, а Тайпен превратился в руины, после того как над ним поработали звенья бомбардировщиков. Взорванный мост, который мы так самозабвенно защищали, стал головной болью командования. Именно по нему должны были продвигаться войска в глубь страны и далее, на центральное плоскогорье. После наведения понтонов нас перебросили на базу, где снабдили сухой одеждой, продовольствием, боезапасом и отправили в госпиталь, а там на скорую руку перевязали раны. Рона попытались оставить, но он пригрозил пристрелить любого врача, который его попробует остановить.
Руины Хесана предстали перед нашими глазами печальным зрелищем. Ни одного целого дома, ни одной целой стены. Лишь горы камня и кучи угля — это все, что осталось на месте домов. Вдоль главной улицы застыла искореженная и обугленная до неузнаваемости разбомбленная авиацией колонна боевой техники гуров. Печально задрав стволы пулеметов в небо, она словно просила пощады у своих убийц. Колонну удалось застать врасплох на марше, обрушив на нее град плазменных и фосфорных ракет.
— Чистая работа, — сказал Рон, пиная почерневшее колесо ботинком. — Если бы их заметили раньше, ничего этого не произошло бы. Кто-то допустил серьезный просчет.
Зеленая зона была оцеплена подразделениями «Альфа», занявшими выгодные позиции вокруг города на случай повторной атаки. По слухам, гуры понесли сокрушительное поражение и под непрекращающимися бомбардировками отступили в горы и глухие леса севера. Если бы они окружили и уничтожили базу Санхой, остальные форты не протянули бы и недели. Гуров подвели жадность и самоуверенность. Что касается сиамов, они при первых признаках поражения рассеялись в джунглях, бросив на произвол своих союзников.
— Есть чего выпить? — спросил Рон.
Мы были с ног до головы покрыты желтоватой глиной, плотно облепившей одежду. Пить хотелось невыносимо, а снабжение, как всегда, запаздывало.
— Ну и денек, будь он проклят! — ругнулся Брас, протягивая флягу.
Отдыхали мы у танковых гусениц, на закате, в тени чудом уцелевшей рощи. Сидя на грязной земле, привалившись спинами к танку, по кругу передавали флягу с затхлой водой. Ничего другого все равно не было.
— Да, жарковато было, не поспоришь. Когда эти нескончаемые орды хлынули из воды, я подумал, тут нам и конец. Жуть…
— Жалко Лекса. Отвратительная смерть ему досталась.
— А что, смерть бывает хорошей?
— Этого я не говорил, просто одного из нас уже нет! — огрызнулся Рон. — Скольких еще мы потеряем, пока закончится этот год, и скольких потеряем к концу обучения? Все это большая ошибка. Что это за Академия, в которой приходится умирать? Или все же не Академия?
— Ты о чем? — открыв один глаз, спросил Брас.
— Чем дольше думаешь обо всех этих странностях, начиная со времени прилета и заканчивая боем, тем больше понимаешь, что все это неправильно. Этого не должно было произойти в реальности. А что, если подстава? Что, если нам устроили проверку? Нас гоняют по фазам обучения, а сегодня заставили сдавать экзамен. Проклятие, как я сразу не догадался! Нас готовят… притом усиленно. Но к чему? Что нас ждет впереди? Может, и никаких сиамов с гурами не существует? А может, их вынуждают нападать?
— Ерунда. По-твоему, нам все привиделось? В нас стреляли призраки? У тебя разыгралось воображение, приятель, так и до нервного срыва недалеко. Послушал бы ты себя со стороны.
— Когда пуля влетает тебе в башку и вылетает с другой стороны вместе с мозгами, все эти размышления становятся пустыми! — заметил Нагава. — Какая теперь разница, что правильно, а что нет? Мы здесь, и нам нужно как-то выжить. Что мы, в первый раз дергаем смерть за усы? Что-то ты опасно раскис, дружище. Лес рубишь, щепка летит…
