Василий Головачев - Возвращайтесь живыми!
Кристаллы поменьше прятали внутри себя всевозможные «приборы» и «аппараты». А красивая друза в центре выгнутой дугой стенки скорее всего являлась тем самым «мозгом», присутствие которого чувствовал путешественник.
К нему он и обратился с мысленной просьбой помочь зарядить телепортатор.
Представил ремень с пряжкой, играющей огнями, погасил огни: мол — видишь? — сдох аккумулятор! Спросил: где и как можно насытить ремень энергией?
«Мозг» Колыбели ожил! Внутри друзы кристаллов произошёл бесшумный световой взрыв. Во все стороны метнулись призрачные световые стрелочки, пробившиеся в три-четыре кристалла. Один из них налился багровым свечением, потемнел, превратился в тлеющий угольками костёр. Из него вылетела змеящаяся, тонюсенькая, красная молния, добралась до стенки помещения.
Что-то щёлкнуло. В многогранной стене отсека слева появилось расширяющееся отверстие, над которым всплыло оранжевое световое колечко.
Движение замерло.
Роман почувствовал знакомый взгляд: так на него несколько минут назад «смотрела» дверь.
— Это всё? — на всякий случай спросил он.
«Мозг» Колыбели сыграл тихую световую бурю, отзываясь скорее не на голос, а на мысленный вопрос человека.
Роман приблизился к открывшемуся боксу, заглянул внутрь.
В боксе размером полметра на тридцать сантиметров разгорелись фиолетово-синие крестики, освещая содержимое: крупные прозрачные пластины, внутри которых лежали коричневые, с зелёным отливом, сморщенные овальчики, похожие то ли на засохшие плоды экзотического дерева, то ли на сморщенные грибы.
— Сморчки! — пробормотал Роман, доставая одну из пластин.
Неожиданно пластина, оказавшаяся довольно тяжёлой, килограмма в три весом, завибрировала и распалась на две части. Выпавший из неё «сморчок» — Роман успел подставить ладонь — зашипел по-змеиному и развернулся в самый настоящий браслет с толстой линзой, напоминающей часы.
— Убиться веником! — проговорил Роман глубокомысленно. — Не может быть!
Он осмотрел браслет. Сомнений не было: на его ладони лежал В-портал, только оформленный не под ремень для брюк, а под браслет.
— Везёт же ду… или всё-таки умным?
В горле запершило. Роман заторопился.
Ладно, потом будем разбираться, кому везёт и, главное, почему. Теперь бы убедиться, что этот телепортатор в рабочем состоянии.
Браслет легко налез на запястье, поверх ткани скафандра. На ободке толстой линзы «часов» стали видны бугорки.
В-портал был заряжен, Роман чувствовал его вибрацию, и это обстоятельство окрыляло. Пусть переносит куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
На всякий случай он сунул в карман ещё две пластины с «грибами».
Итак, как ты включаешься, дружок? Подскажешь?
Палец коснулся одного бугорка, другого, третьего. Четвёртый упруго продавился.
Линза «часов» покрылась сеточкой светящихся «трещин», из невидимых прежде отверстий выдавились три тонких стерженька: красный, синий и жёлтый.
Роман вошёл в транс, прислушался к своим ощущениям.
Вопреки человеческим оценкам, красный не вызывал ощущения беспокойства и тревоги. Аппарат был создан существами с иным диапазоном зрения, в котором красный цвет воспринимался иначе.
Жёлтый стерженёк казался холодным как лёд. Он явно что-то останавливал. Синий едва заметно подрагивал, красный просто ждал, когда его нажмут.
Роман нажал на красный.
«Стекло» линзы с рисунком змеящихся трещин выгнулось чашей, внутри которой заклубился вихристый красноватый туманчик. В воздухе растаял тонкий стеклянный звон. Лемурийский телепортатор дал понять, что ждёт указаний.
— Мне надо домой, — проникновенно сказал Роман; откашлялся, унял поднявшееся в душе волнение. — Объясняю на пальцах: ближайший портал! Не Луна и не другие планеты Солнечной системы. Земля! Планета, на которой мы находимся. Как понял?
Красный стерженёк мигнул.
— Отлично! — обрадовался Роман. — Мы понимаем друг друга. А теперь неси меня…
Он задумался на несколько мгновений, но ничего более умного и правильного не придумал.
— Неси меня в Москву!
Представил столицу мысленно: сверху, из космоса, с высоты в сто километров, потом с меньшей высоты — в два-три километра, выделил район Тверской улицы, ярко высветил здание Министерства образования, указал кабинет министра: сюда!
И нажал на синий стерженёк.
Ничего не произошло! Он по-прежнему находился в отсеке управления базы. Разве что взгляд компьютера Колыбели изменился: стал презрительным.
Впрочем, это скорее всего Роману просто почудилось.
Тем не менее он покраснел от досады, понимая, что ведёт себя по-мальчишески, взял себя в руки, сосредоточился на решении задачи.
Итак, начнём с начала. Мне надо сюда!
Он повторил мысленный финиш в здании Министерства.
Понял?
Красный стерженёк мигнул.
— Поехали!
Палец коснулся синего стерженька… но в последнее мгновение Роман уловил знакомый мистический трепет и одним движением вдавил оба стерженька сразу, красный и синий.
Удар темноты! И тишины! И стремительное падение в бездну пополам с полным отсутствием движения!
Сознание померкло… чтобы восстановиться через ничтожную долю секунды. Тьма перед глазами рассеялась. Он судорожно хватанул воздух ртом, ощущая его тепло — пахнуло знакомыми запахами, — заворочал головой и облегчённо вздохнул. Теснота вокруг тоже была знакома. Лемурийский телепортатор перенёс-таки его из Колыбели туда, куда он и хотел, в недра Министерства образования.
Вспомнился опыт выхода в кабинет министра.
Роман унял бешено колотившееся сердце, надавил ладонью на стенку кабины перед носом. Створки двери разошлись в стороны. Он вышел в знакомую комнату отдыха, где стояли диван, кресла, столик с чайным сервизом, книжные шкафы и вазы. Ничего здесь не изменилось, если не считать одного: в комнате находился человек!
Роман замер, решая, включать «засос» или нет. Присмотрелся к сидящему на диване толстяку в дорогом фиолетовом костюме.
Тот был мёртв!
Несколько секунд Роман разглядывал мертвеца.
Этого человека он не знал. Хотя догадался, что перед ним тот, кто заменил прежнего министра. И этот новый глава Министерства образования России сидел, откинув голову на спинку дивана, и смотрел перед собой остекленевшим взглядом, уходящим в бесконечность. Челюсть его отвисла. Изо рта сползала на подбородок уже подсохшая струйка крови.
Роман сглотнул слюну. Мыслей не было. Он не часто встречал мертвецов, да ещё в такой ситуации, и совершенно не представлял себе, что надо делать.
Взгляд упал на столик, где между чашками — чай пили двое, один из них, очевидно, убийца, который и оставил хозяина кабинета после убийства, — лежал листок бумаги. Роман наклонился над столиком.
Писали по-русски, но неумело, как курица лапой, отчего буквы русского алфавита казались незнакомыми.
«Позвони по телефону, висв (далее шёл номер мобильного). Договоримся о встрече. Не докладывай никому об этом — убём жену (так и было написано — через букву «ё»), она у нас. Даём на размышления двадцать четыре часа».
Подписи на записке не было.
Похолодело в груди. Роман уставился в листок остановившимся взглядом.
Они знали, что он выйдет именно здесь! Но главное, у них была Юна! Как они её нашли?!
Какой-то звук вторгся в мёртвую тишину комнаты отдыха.
Роман вскинул голову, прислушиваясь.
Звук повторился. Точнее, не звук — мысленный вызов:
«Рома, ты меня слышишь?»
«Алтын?!»
«Слава богу, объявился! Мы тебя ждём!»
«Юну похитили!»
«Знаю, встретимся, поговорим».
«Они дали двадцать четыре часа…»
Ылтыын помолчал.
«Ты с ними встречался?»
«Нет, несколько минут назад я вышел в министерстве».
«Как славно, и мы тебя ждём у министерства! Извини, не дослушал».
«Убит какой-то тип, в кабинете».
«Дьявольщина! Наверно, Метельский, бывший зам Фурсенюка, он сейчас и.о. министра. И что?»
«На столе меня ждала записка: «Юна у нас» — и всё такое прочее».
«Понял, выбирайся оттуда. Помощь нужна?»
«Нет, справлюсь, ждите».
«Машина стоит в Козицком переулке, серебристый «Фольксваген Туарег», номер «три четвёрки».
«Найду».
Роман очнулся, ещё раз пробежал глазами текст послания, бросил взгляд на тело мертвеца (интересно, кто его убил и каким образом удалился без шума — свои?) и направился к двери.
Кабинет министра не изменился. Новый глава министерства ничего не стал в нём менять, словно чуял, что хозяином будет недолго.
Роман успокоил дыхание, зажал сердце в тиски воли, сосредоточился на важении, нажал кнопку селектора, проговорил неразборчиво:
