Максим Макаренков - Стражи. Боги холода
– Скажи как можно быстрее «Столоверчение не способствует развитию здоровой психики».
– Что-о? – Таня расхохоталась, с восторженным недоверием глядя на Яна.
– Таня, я серьезно. Скажи эту фразу, как можно быстрее.
– Ну, ладно. Столо…
Не успела она произнести первый слог, как в кончик носа ей уперлась холодная чайная ложечка.
Движения Яна она не уловила.
– Теперь понимаешь, почему?
Несколько ошарашенная, она кивнула, пытаясь понять, как ему удалось. Он не тянулся вперед, не менял позу. Рука словно выстрелила и так же быстро вернулась назад. Таня считала себя достаточно спортивным человеком с неплохой реакцией, но такое… Она попыталась представить, что еще можно ожидать от этого очень спокойного и внешне добродушного человека, но не смогла.
– Разумеется, существуют и магические приемы нападения и защиты. Есть и предметы, с помощью которых эти самые приемы могут использовать люди, не обладающие особыми способностями. Кулон и браслет – именно такие средства.
– Это я уже поняла, – с благодарностью сказала Таня, – они мне уже жизнь спасли.
– Но, все это хорошо, однако, в случае серьезного нападения поможет слабо. Обязательно нужно развивать свои «земные», физические навыки, желательно уметь обращаться с оружием, знать приемы самозащиты. И, конечно же, развивать то, что у тебя тут, – он постучал пальцем по виску. – А еще, стараться развивать интуицию и верить тому, что она тебе говорит.
– А меня научишь? – Таня смотрела на него горящими глазами. То, что он говорил, было настолько увлекательным, что ради того, чтобы соприкоснуться с этим чудесным миром, стоило рискнуть. К тому же – это его мир. Мир человека, за которым она готова была идти, куда угодно.
– Научу всему, чему имею право учить, – сказал Ян, поднимаясь, – И не я один буду учить. Пойдем. У Олафа сегодня есть немного времени, я попросил его кое-что тебе показать.
Оказалось, «кое-что», это прекрасно оборудованный спортзал и скрывающийся в недрах здания тир.
Олаф оказался прекрасным наставником, правда, после полутора часов, в течение которых он учил Таню, как вести себя в случае нападения на улице, в машине, в подъезде, в чужом офисе, она перестала понимать, что именно у нее болит, и давно ли это началось.
Но удовольствие от занятий перевешивало.
Через полтора часа появился Ян, встал возле двери в спортзал, и принялся наблюдать, скрестив руки на груди.
Олаф еще пару раз показал Тане, как правильно уходить от удушающего захвата, после чего сказал:
– Все. Закончили. Все равно, вы почти ничего не запомните, тут требуются постоянные тренировки?
– А в тир?! – запротестовала Татьяна, – Сами же его показали!
– А в тир – в качестве поощрения! – отрезал Олаф и ушел в раздевалку.
Взмокшая запыхавшаяся Таня, тяжело дыша, смотрела на Вяземского.
– Ну, и каково ваше мнение, милостивый государь? – нарушила она, наконец, молчание.
– Отлично. Для первого раза, разумеется. А сейчас я все же попрошу тебя вернуться домой, и заняться своими делами. А еще лучше, порасспрашивать своих знакомых о том, что так могло заинтересовать Лесто, помешанного на ацтеках, в среде местных любителей славянской древности.
Таня подошла к нему вплотную, легонько поцеловала в щеку:
– А мы больше сегодня не увидимся, да?
Ян погладил ее по щеке, убрал прядь волос, выбившихся из стянутого резинкой «хвоста»:
– Танюш, происходит что-то очень и очень нехорошее. Самое мерзкое – я не могу понять, что именно. Но угрожает это «что-то» нам всем. Тебя уже чуть не убили только за то, что ты оказалась поблизости. Поэтому, пока мы не устраним угрозу, я просто не смогу спасть спокойно.
– Я все понимаю. Правда-правда, понимаю. Просто… понимаешь, я очень скучаю. Мы не виделись всего день, а я уже скучаю. Как девчонка. Правда, глупо?
Она хотела улыбнуться иронично, беззаботно, но улыбка вышла жалкой и неуверенной.
Вздохнув, Ян сгреб ее в охапку, сильно прижал к себе, зарылся лицом в волосы. Проговорил тихо:
– Не глупо. Я ничего не хочу сейчас. Только с тобой быть. Только с тобой. Но – я не могу все бросить и потом всю жизнь бояться за тебя. Не смогу простить, если снова…
Оборвав фразу, он еще сильнее прижал ее к себе.
Не хотелось, чтобы он отпускал. В кольце сильных надежных рук хотелось остаться навсегда.
Но ему нужно было идти. Его ждали дела. По-настоящему важные дела, мешать которым было бы настоящим свинством, а потому Таня уперлась ладонями в широкую грудь Яна и высвободилась.
– Иди. Я буду ждать твоего звонка. Обещаю быть очень осторожной и заняться твоей просьбой.
Проводив Татьяну, Вяземский остался ждать Олафа возле автомобиля.
Норвежец показался через пару минут – свежий, собранный, деловитый.
– Ну, и как вам ученица? – обратился к нему Ян.
– Толк есть, – коротко ответил Олаф.
– Хорошо. Давайте-ка навестим наш офис, там и поговорим, – и Ян опустился на заднее сиденье автомобиля.
Ехали молча. Вяземский погрузился в свои мысли, а Олаф и сидевший за рулем Владимир решили не беспокоить шефа разговорами.
Уже когда автомобиль въезжал на стоянку перед офисом «Ниввы», Ян сказал:
– Владимир, присоединитесь к нам с Олафом, пожалуйста. Надо обсудить дела наши скорбные.
В кабинете Вяземский сел за свой стол, указал оперативникам на кресла:
– Присаживайтесь. Олаф, давайте начнем с повторения. Итак, очень коротко, что удалось узнать за время моего отсутствия?
– Практически ничего, Ян Александрович. Как я уже говорил, наши контакты в «Спецотделе» молчат. Точнее – на разговор идут, как обычно, весьма охотно, но ничего ценного не сообщают, отделываются привычным «все в норме». Удалось засечь поездку начальника «Спецотдела» за город, в поселок Голицыно. Но – там тоже ничего криминального, в поселке этом живет его старый армейский друг, так что, встреча имеет веские основания. Правда, есть примечательная деталь – в то время, когда там находился полковник Суханов, на территорию поселка проследовала колонна из трех автомобилей. Автомашины принадлежат фирме, о которой известно, что она связана со «Спецотделом». Увы, пассажиров установить не удалось.
– Негусто. Впрочем, все это мы с вами, Олаф, вчера обсуждали. А теперь о том, почему я попросил присоединиться и Владимира. Как вы помните, единственной очень слабой зацепкой у нас с вами была наводка на Мануэля Лесто. Наводка эта сработала, правда, не совсем так, как я рассчитывал. После того, как я с ним побеседовал, к нему проявила интерес Татьяна Береснева. Результат вы знаете. Человек очень старается обезопасить себя, но в открытое противостояние с нами не ввязывается. Что это означает?
Вопрос был, пожалуй, риторическим, но Владимир решил ответить. Посмотрев на Олафа, откашлялся и негромко произнес:
– Время выигрывает.
– Правильно. Но только отчасти, – указал на Владимира ручкой Вяземский. – Мыслю я, други мои, что Лесто играет еще и роль приманки. И тот, кто на самом деле за ниточки дергает, внимательно смотрит, кто и зачем интересуется доном Мануэлем.
– Хотите сказать, что и все его действия – тоже, не более, чем отвлекающие маневры?
– Не факт, не факт, – Вяземский прикусил губу, машинально начал катать между пальцев прозрачный стержень гелевой ручки. – Скорее всего, он просто выполняет сейчас второстепенные обязанности, находится на подхвате. Кажется мне, что он сейчас – отработанный ресурс. Вот его и используют как маячок. Сам он, кстати, может об этом и не знать.
– Так, может, и прижать его поплотнее? – снова высказался Владимир.
Олаф, протянув руку, похлопал младшего коллегу по плечу:
– Погоди. Наприжимаешься еще. Лесто, скорее всего, сыграет в ящик, как только ты за него возьмешься. Вспомни, как мы этого директора на Кутузовском кололи.
– М-да… С директором, конечно, вышел полный пшик. Я просматривал отчеты об активности Приграничья за эти числа – ни малейших всплесков. И это тоже странно.
– Это что же? Выходит, где-то здесь сидит некто, накопивший такое количество энергии, что может ей вот так свободно распоряжаться?
– Выходит, так. И мне очень интересно, кто это, и где он может быть. Пока что мы с вами действовали по классической схеме – опрос, выход на известные контакты, отработка наиболее вероятных мотивов и версий. В общем – полицейской работой занимались. Не пора ли нам перейти к менее традиционным действиям? И нанести визит в особнячок, где я так тепло беседовал с господином Лесто?
– Почему именно туда? – поинтересовался Олаф.
– А больше просто некуда, – честно признался Вяземский. – К тому же, как-то быстро он тогда занервничал, жаль я значения не придал.
– Будем, значит, нарушать закон и порядок? – высказался Олаф.
– Нет. Не будем, а будете. Вот вы с Владимиром и будете, – уточнил Вяземский, закрывая вопрос.
Еще до поездки в Германию Таня пыталась связаться с несколькими своими знакомыми, у которых обычно консультировалась, когда требовалась интересная информация о московской старине, городских легендах и преданиях или возникала нужда проверить достоверность исторических фактов.
