Алексей Калугин - Кластер Войвод. Третье правило крови
– Он исчез, – сказал Бухлер. – Это же очевидно.
– Спасибо тебе, Жак, – криво усмехнулся Грир. – А я-то думал!..
Взявшись за край лобового стекла, Александр Васильевич поднялся на ноги и посмотрел по сторонам.
Айвура нигде не было видно. Что вынудило его снова выругаться. Он, разумеется, как и все, был рад тому, что айвур чудесным образом испарился. Но необъяснимость этого явления внушала вполне обоснованное беспокойство и тревогу. Казалось, хитрый зверь где-то затаился. И в самый неподходящий момент снова попытается нанести удар.
– Александр Васильевич, хочешь, я поведу машинку? – предложил Валтор.
– Все нормально. – Грир снова сел на водительское место. – Айвуров я, что ли, не видел?
– Да какое уж там нормально, – тихо, севшим голосом произнес Бухлер. – У меня до сих пор поджилки трясутся. Мне казалось, я уже чувствую, как эта туша придавливает меня.
– Все нормально, – повторил Грир и надавил на педаль газа. – Это была иллюзия.
Машина плавно перевалила через поваленное дерево и выехала на ровный участок дороги. Грир прибавил скорость.
– Иллюзия? – непонимающе повторил Валтор.
– Обман зрения, – уточнил Грир. – Или фата-моргана.
– Объясни, – потребовал Бухлер.
– Как я уже сказал, возможны два варианта. Первый – никакого айвура на самом деле не было. Нам всем это почудилось.
– Всем троим одно и то же? – Валтор с сомнением покачал головой.
– А что ты видел?
– Айвура, прыгнувшего на машину.
– Не было никакого айвура.
– Что же тогда это было?
– Я тоже видел прыгнувшего айвура, – сказал Бухлер.
– Это мог быть внезапно появившийся туман. Или ветер сорвал с деревьев охапку листьев.
– Не было ветра, – сказал Бухлер.
– И тумана тоже никакого не было, – поддержал его Валтор. – Я точно видел айвура, а не какие-то там листья.
– Который чудесным образом растворился в воздухе, – саркастически усмехнулся Грир.
– Именно так, – подтвердил Валтор. – И я это видел.
– Ладно, я тоже это видел, – признался Грир. – Но то, что мы все это видели, вовсе не означает, что это было на самом деле. Вернее, это происходило на самом деле, но не здесь.
– Где же тогда?
– Не знаю. Где-то очень далеко. Мы видели только отражение этого события. Мираж. Фата-моргану.
– Миражи бывают в пустыне, – заметил Валтор.
– Или на море, – добавил Бухлер.
– Крестовский! Мы вместе с тобой видели мираж в пампе!
– Но тогда мы три дня тащились по сорокаградусной жаре с фляжкой воды на двоих. Вот нам и померещился розовый слон.
– Вы видели розового слона в пампе? – удивился Валтор.
– Ага, – кивнул Бухлер. – Представь себе, мы от жажды умираем, а он стоит и поливает себя водой из хобота.
– Ты первый тогда сказал: «Смотри, розовый слон», – напомнил Грир.
– Верно. Но сейчас никто не говорил: «Глядите, айвур».
– И если айвура не было, кто тогда повалил деревья? – добавил Валтор.
– Кабан, – не задумываясь, ответил Грир. – Ты сам говорил, что в здешних лесах обитают гигантские кабаны.
– Почему ты не хочешь поверить в то, что все мы видели? – спросил Бухлер.
– Да потому что это похоже на бред, – ответил Грир. – Айвуры не растворяются в воздухе.
– Мы не знаем, на что способны айвуры, – возразил Валтор. – Это не просто животные, а искусственно созданные боевые машины.
– Даже боевые машины не исчезают на глазах у всех, – упрямо стоял на своем Грир.
– Ну, конечно, куда логичнее предположить, что у нас, у всех троих, одновременно случилось краткосрочное умопомрачение.
– А что, если во всем виновата пирамида? – предположил негромко Бухлер.
– Какая еще пирамида?
Моисей пальцем указал на подарок Мастера Игры, как и прежде, стоявший на приборной панели.
– Айвур прыгнул и исчез, когда оказался в зоне действия пирамиды.
Пятнадцать-двадцать секунд все молчали.
– Почему мы не исчезаем? – спросил Валтор.
– Не знаю, – пожал плечами Бухлер.
– Так, рассказывай, что там за дела с твоей пирамидой? – решительно потребовал Грир.
– Понятия не имею, – ответил Моисей. – Я только высказал предположение. Пирамида – единственный предмет непонятного назначения у нас в машине.
– То есть ты сам не знаешь, на что она способна?
– Ты вообще-то слушал, что говорил Мастер Кнехт?
– Но если она убила айвура, значит, может и всех нас убить?
– Все! – Моисей вскинул руки с растопыренными пальцами. – Выброси ее, если боишься!
– Я всего лишь пытаюсь понять, что произошло, – недовольно буркнул Грир.
– Ты как-то странно это делаешь. То заявляешь, что все это нам привиделось, то обвиняешь в случившемся меня. Самое здравое предположение высказал Валтор.
– Что-то не припомню.
– Он сказал, что айвур – это боевая машина, возможности которой нам до конца неизвестны.
– И как мы в таком случае собираемся с ними бороться?
– Вот именно, – кивнул Бухлер. – Об этом надо думать. А не ловить черных кошек где ни попадя.
– При чем тут кошки? – обиделся Грир.
– Не знаю, – честно признался Бухлер.
Машину подкинуло на ухабе.
Валтор поднес флейту к губам и дунул в нее.
Раздался резкий, пронзительный свист.
– Нет, нет, нет! – возмущенно замахал руками Бухлер. – Сыграй то же самое, что ты играл, когда на нас напал айвур!
– А что я играл? – удивился Валтор.
– У тебя получился отличный звук.
– Серьезно?
– Да.
Валтор озадаченно поджал губы.
– Боюсь, я не сумею это повторить.
– Почему?
– Я не помню, как у меня это получилось. Просто поднес флейту к губам и дунул.
Валтор подул в головку флейты.
– Нет! – снова замахал руками Бухлер. – Не то! Совсем не то!
– Я снова так не смогу, – обескураженно произнес Валтор.
– Что значит «не смогу»? – Бухлер, казалось, был вне себя от возмущения. Хотя на самом деле эмоции его были показными, ориентированными исключительно на Валтора. – Если получилось один раз, значит, получится снова! Вспомни, как ты держал руки, как складывал губы.
– Да как обычно, – пожал плечами Валтор. – Вроде бы… Я по-другому не умею.
– Ладно, – сделал успокаивающий жест рукой Бухлер. – Тогда вспомни свое эмоциональное состояние в тот момент.
– Да какое уж там состояние, – одними губами улыбнулся Валтор. – Я чуть было не обделался, когда понял, что айвур собирается придавить нас своей тушей. Все, подумал, это уж точно конец.
– А зачем играть начал?
– Да не собирался я играть. Просто выдохнул резко. Как перед столкновением. А флейта возле губ находилась… Все само собой вышло.
– Ну, так сделай это еще раз. Представь, что на тебя падает айвур. И выдохни, как в последний раз. Представь, что этот выдох – твой единственный шанс на спасение. Вот если не получится так, как надо, тогда – все, конец.
Валтор поднял руку, чтобы поправить на голове акубру. Указательный палец провалился в пулевое отверстие на тулье шляпы.
– Не много ли дырок для вентиляции? – поинтересовался Бухлер.
– В самый раз, – ответил Валтор.
Он взялся пальцами за поля и дернул шляпу вниз, на глаза.
Затем он поднял флейту, поднес головку к губам и медленно набрал полную грудь воздуха.
Замерев, он вспомнил падающего на них сверху айвура.
Картина и в самом деле была жуткая.
Тварь, казалось, закрыла собой все небо.
На животе у нее была грязная, свалявшаяся шерсть.
В груди будто муравьи забегали.
Валтор прижал три клапана пальцами и выдохнул.
Не резко, но сильно.
Как будто должен был избавиться от чего-то, что мешало ему дышать.
Это было похоже на внезапное пробуждение.
Воздух прошел через тело флейты и превратился в звук, прозрачный, переливающийся радужными цветами, как утренняя роса на кончиках трав.
– Вот оно, – только и сказал Моисей Бухлер.
Глава 33
Долина, раскинувшаяся за горной грядой, тянущейся по берегу озера Кабум, называлась Логовом Лукориных. Попасть в нее можно было только проехав по туннелю, проложенному сквозь горный массив. Длина туннеля составляла около пятнадцати метров. Примерно в середине пути у тех, кто двигался по туннелю, возникало странное ощущение, будто он вдруг переворачивался вокруг своей продольной оси и потолок становился полом. А пол – потолком. Так ли это было на самом деле или это была только иллюзия, связанная с особенностью освещения, сказать было трудно. Потому что для того, чтобы как-то определиться с понятиями верх и низ, требовалось иметь четкие ориентиры. В туннеле их не было. Здесь имелись только пятна света, обозначающие вход и выход. Или – выход и вход. В зависимости от того, с какой стороны смотришь или в какую сторону едешь.
В мире все относительно. А в Логове Лукориных относительно даже то, что люди обычно договариваются считать абсолютным. Например, последовательность дней недели. Или количество часов в сутках. Причиной всей этой неопределенности были эксперименты с пузырями вероятности, постоянно проводившиеся в Логове.
