Станислав Сергеев - Всегда война
Через силу она ответила.
— Что так видно? До тебя никто не замечал.
— Не кажитесь такой грубой, вам это не идет. Не ваша это роль.
— Вот ты как заговорил. А ты вообще кто такой, чтобы расспрашивать меня? И вообще как ты попал сюда в немецкой форме и раненный?
— Я — офицер военной разведки. Большего знать вам не надо. Если меня здесь найдут, вас и вашу семью уничтожат. Поэтому завтра я попытаюсь уйти, чтобы на вас не навлекать лишнюю опасность. Немцы не пуганные, еще считают себя хозяевами вселенной, но скоро получат по зубам и начнут лютовать.
Она покачала головой, ухмыльнулась и сказала:
— Рано тебе еще, да и немцев в лесу много, тебя все ловят. Спи, набирайся сил, защитник Отечества.
Единственное, что я ее попросил, это вытащить из каблука миниатюрный радиомаяк, который включил в режим передачи сигнала опасности, и попросил его выкинуть в огород ее дома, чтобы наши потом нашли, хотя бы мои следы.
Так прошло еще пару дней. Я себя начал чувствовать намного лучше. Жаль, по дурости аптечку с лекарствами спрятал вместе с радиостанцией в лесу. Как-то все больше думал, чтобы к немцам не попало ничего высокотехнологичного, имеющего отношение к двадцать первому веку.
Но вскоре обостренным чувством опасности ощутил изменение обстановки, как-то странно заныло сердце и стало страшно. Появившаяся спасительница подтвердила мои опасения. Деревня была снова окружена немцами, и судя по описанию, явно эсэсовцами. Со всех домов они согнали детей, заперли их в большом амбаре и облили его бензином, поставив ультиматум, что жители деревни скрывают раненного и, если его к полудню не выдадут, они сожгут всех детей. Взгляд моей спасительницы был потухшим, и она избегала смотреть мне в глаза. Для себя она уже приняла решение. У нее младшая дочь была в этом амбаре. Я ее понял. Я ждал этого. И принял свое решение.
— Как вас зовут?
— Ольга Андреевна.
— Ольга Андреевна, я сам к ним выйду, дайте только привести себя в порядок, у меня есть еще полтора часа и хотелось бы умереть не оборванным, бородатым бродягой, а как положено русскому офицеру. Побрейте пожалуйста, а то левая рука все еще не работает.
Она кивнула и вышла. Пока было время, я закопал в пол глушитель и остальные вещи, которые могли бы навлечь лишние вопросы.
Через полчаса побритый, с вычищенными сапогами, четким шагом, но, слегка покачиваясь от слабости, направился в сторону урчания двигателей, криков и плача.
Выходя со двора, так чтобы никто не видел, где я прятался, обернувшись, увидел, как хозяйка меня перекрестила. Подавшись порыву, вернулся к ней, стал на колени:
— Благословите.
В ее глазах стояли слезы. Она перекрестила несколько раз, беззвучно что-то зашептав. Потом прижала мою голову к себе. Сцена затягивалась. Осторожно освободившись, с ее помощью встал на ноги и вымолвил:
— С Богом.
Не оборачиваясь, решительно двинулся в сторону немцев.
Глава 26
Через пять минут движения наткнулся на первую немецкую поисковую группу. Тройка эсэсовцев в камуфляже волокла упирающуюся девчонку в сторону окраины села, где находился амбар. Увидев перед собой унтер-офицера в таком же камуфляже, как у них, с перевязанной рукой и без головного убора заставило их отвлечься от столь увлекательного занятия. Мне задали пару вопросов, которые конечно я не понял, и в школе, и в вузах изучал английский, у меня было ограниченное количество ответов. Стандартное, «Гитлер капут», которое по привычке хотел ляпнуть, вовремя замерло на языке, особенно, если это подтверждается двумя направленными винтовками.
— Них шизен.
— …
— Них ферштейн. — Медленно подняв правую руку, еще не хватало, чтобы эти солдафоны меня грохнули раньше времени, несколько раз хлопнул себя по груди и утвердительно громко и по слогам выговорил:
— Каптэн Зимин.
Немцы, по всем правилам держа меня на прицеле и не перекрывая друг другу сектора обстрела, взяли меня в коробочку. Из кобуры вытащили Парабеллум, из которого недавно в лесу я положил несколько их сородичей, и, дав пару оплеух, ткнув прикладом, повели в сторону амбара на окраину села.
По дороге столкнулись еще с одной группой, и меня торжественно повели уже вшестером. Судя по их лицам, была бы их воля, меня б тут забили бы прикладами.
Выйдя на окраину, где собралась большая толпа сельчан возле амбара, оцепленного немцами, отдельной группкой стояли офицеры. Тут же стояло несколько грузовиков и три бронетранспортера, два из которых прикрывали от возможного нападения из леса, а третий с пулеметом был направлен на толпу жителей села, которые были согнаны в большую толпу. Там же в бронетранспортере примостился скучающий пулеметчик. Увидев меня, среди немцев началось движение.
Меня подвели к группе офицеров, среди которых я с удивлением узнал командира 2-й моторизованной дивизии СС «Райх» Пауля Хауссера. Копаясь в исторических документах, особенно тех которые касались обороны Могилева, несколько раз попадалась его фотография. Другие офицеры были мне незнакомы, но, судя по форме, здесь были и представители полевой жандармерии, и СС. В общевойсковой форме выделялся представитель разведки. Старший из конвоировавших меня солдат, доложился, где и при каких обстоятельствах я был задержан. Фамилия Зимин несколько раз прозвучала в докладе. Выслушав доклад, Хауссер, как старший по званию, отпустил солдат и дал возможность одному из офицеров, сразу видно что разведчику, допросить меня. Тот на довольно приличном русском языке заговорил со мной.
— Вы и есть капитан Зимин?
— Да.
— Вы можете это доказать?
— Ну, документы я с собой не ношу, вы как разведчик, должны понимать это. Но, скорее всего у вас есть люди, которые знают меня в лицо. Достаточно провести опознание.
Вот, выиграю немного времени. А там с нахальством выходца человека двадцать первого века буду вешать им лапшу на уши по полной программе. Пока разведчик переводил остальным мой ответ, я успел оглядеться по сторонам. Немцев было около роты, и вырваться или попытаться сбежать не было никакой возможности. Решил решить проблему с заложниками.
— Я вышел к вам добровольно, а мог прятаться до всемирного потопа. А потом по-тихому прирезав пару ваших солдат, снова уйти в леса. Вы выбрали способ, недостойный солдата. Отпустите заложников. Особенно детей.
Выслушав перевод, в разговор вступил сам Хауссер.
— Капитан, вы хороший солдат. На наше счастье у русских мало таких, иначе я бы стал сомневаться в результате этой компании. Но вы оделись в форму убитых вами же немецких солдат. Вы много убили. Поэтому не рассчитывайте на пощаду. Только добровольное сотрудничество с немецким командованием сможет спасти вам жизнь. А заложники… Это всего лишь русское быдло, которое не заслуживает права жить.
— Слышать такое от вас, ветерана Рейхсвера, прискорбно. Это вот эти молодые волчата еще не напились крови и не знают, что за все рано или поздно придется заплатить. Но вы же видели как и чем закончилась Первая Мировая война. Каким опустошением. И эта война будет не лучше. И здесь вам не Европа. Здесь видели и татарское нашествие, и тевтонский орден, и поляков, и французов. Результат один. И все они начинали также. Жгли и убивали местное население. Не повторяйте ошибок. Вы же солдат, а не палач.
— Другого ответа от коммуниста я и не ожидал. Но вы не вызовите у меня сочувствие. Ваша пропаганда на нас не действует. У вас только один выход — содействие доблестным немецким войскам, а эти селяне заплатят за тех немцев, которых вы посмели убить за последнее время.
— Я не убивал, а уничтожал противника, я — русский офицер, это моя обязанность перед моей Родиной.
— Что ж я рад, что мои солдаты пали от руки достойного противника. Но вы за это ответите, и не здесь.
— Знаете, недавно слышал анекдот про еврея в Красной Армии. Позволите рассказать?
— Про еврея анекдот? Что ж, извольте, немного времени у нас есть.
— Еврей захотел получить медаль, и, подойдя к комиссару, спросил как это можно, тот ответил что нужно принести немецкий пулемет. Еврей согласился и ушел. Вернулся через неделю, принес пулемет и получил медаль. Решив, что медаль это мало, решил получить орден, на это комиссар сказал, что нужно принести немецкую пушку. Проходит день, и еврей притаскивает немецкую 88-ти миллиметровую зенитную пушку. Решив, что и орден это мало, решил получить звание Героя Советского Союза, на это комиссар сказал, что нужно пригнать немецкий новый экспериментальный танк. Еврей согласился, и на следующий день пригнал танк. Когда его наградили, комиссар его спросил, трудно ли было захватывать немецкую технику, на что тот ответил, что самое трудное было найти в немецкой армии еврея, а все остальное очень просто.
Немцы слушали внимательно, и раздалось несколько смешков. Все-таки другая культура. Наше чувство юмора для них не понятно.
