Виктор Ночкин - Хозяева руин
– Я смотрю, ты отрываешь всю эту зеленую лабуду от столба, а наш голубь стоит себе среди зелени как ни в чем ни бывало, – спокойно и даже задумчиво заговорил Швед, вытирая клинок о плечо стоящего перед ним на коленях Асея. Другой рукой Швед держал мертвеца. – Потом встряхнулся и к тебе сзади подкрался.
Алекс просипел что-то невразумительное, массируя горло. Вид старого друга его поразил – прежний, прежний! Ничуть не изменился! И бормочет все так же рассудительно.
– А тут, вполне возможно, в чем фокус? – продолжал отшельник. – Пигалица дергается, рвется из веток, сопротивляется, и тем сильнее ее хватает дерево. Асей же стоял спокойно, дышал ровно, пульс в норме. Его просто накрыло листвой, и ничего страшного. А может, все дело в учащенном сердцебиении, а? Такой вот суд: ставят краевцы истца и ответчика под дерево, а Лес как бы решает, кто из них больше волнуется. Тот, значит, врет, он и виновен. В общем, принцип полиграфа.
Швед поднял нож и посмотрел на лезвие – чистое. Он выпустил мертвого Асея, и тот завалился набок. Потом оглянулся на опутанный свежими побегами столб. Грубо вытесанное деревянное лицо глядело из месива перепутанных веток с явным неодобрением.
– Так, что ли? А, Имир? – обратился к нему Швед. – Ведь тебе плевать на вину и справедливость? Просто кто волнуется, тот и виноват?
Короткий взмах руки… Нож глубоко вонзился в глаз идола.
– Швед… – сипло выдавил из себя Алекс. – Тебе не кажется… кх-кх… что сейчас не самый подходящий момент для рассуждений?
Он склонился над Яной и осторожно тронул ее плечо. Девушка вздрогнула, приходя в себя. Приподнялась, опираясь на дрожащие руки и, не открывая глаз, на четвереньках поползла куда-то в сторону. Обмотавшийся вокруг щиколотки тонкий зеленый побег, постепенно разматываясь, волочился за Яной. Натянулся до предела… Яна замерла, раскачиваясь. Подергала ногой, стряхивая живую петлю. Потом ее начало рвать зеленым. Алекс подскочил, попытался помочь подняться.
– Не трогай меня! – взвизгнула Яна.
Алекс испуганно отшатнулся. Швед тем временем по-хозяйски прошелся по площадке внутри кольца столбов. Выдернул нож из глазницы идола, коротким ударом отправил в забытье краевца, который снова попытался встать. Подобрал оружие убитых и распихал по карманам обоймы. Яна тем временем судорожно икала и сплевывала зеленым.
– Уходить нужно, – сказал наконец Швед. – Пока Лес не в себе, можем попробовать добраться до опушки.
Яна позвала:
– Алекс, подойди!
Тот неуверенно приблизился.
– Руку дай, растяпа! Видишь, я встать не могу. Ноги не слушаются.
Алекс помог девушке подняться, и она, встав на носки, быстро и неумело чмокнула его в щеку.
Швед покачал головой и повторил:
– Уходить нужно. Давайте за мной. Да, я же тебя поблагодарить должен.
– За что?
Швед потрогал опухший нос:
– Вот за это самое.
Он пошел по улице – в сторону, противоположную той, откуда их привели сюда краевцы во главе с Федором. Алекс брел следом, а рядом, опираясь на его руку, ковыляла Яна. Оглянувшись, Алекс окинул прощальным взглядом круг столбов, посередине которого сегодня утром добавился новый истукан. Сейчас площадь показалась ему похожей на поляны, виденные в Лесу. Там тоже в центре всегда торчало приземистое дерево, раскинувшее щупальца-ветки. Центральный столб, распустивший во все стороны молодые побеги, очень напоминал те деревья.
Яна в очередной раз споткнулась и попросила:
– Держи меня крепче. Не волнуйся, это недолго, мне уже полегчало.
– Ты же сказала не трогать тебя…
– Потому что меня тошнило. А сейчас уже прошло.
В лицо подул холодный ветер, он налетал порывами, то долгими, то совсем короткими. Темная стена Леса волновалась над заброшенными деревенскими домами. Верхушки деревьев ходили ходуном, растрепанные кроны мотало ветром во все стороны, и листья осыпались, их кружили холодные порывы. Как будто черная метель бушевала над Лесом. Порыв ветра швырнул ворох листьев в лицо Алексу, он поймал один и вдохнул странный запах. Троица уже стояла у опушки, здесь должно было ощущаться чужое присутствие Леса, но ничего такого Алекс не чувствовал.
– Ну что ж, Имир, – негромко произнес Швед, – я иду к тебе.
Он нагнулся и приложил ладонь к земле.
– Что, дрожит? – спросил Алекс.
– Есть немного. Ничего, я тоже волнуюсь.
Троица вступила в полумрак Леса, и сразу же ветер пропал. Лица словно облепило чем-то влажным, теплым и затхлым. Швед зашагал между слегка поскрипывающими стволами. Верхушки деревьев раскачивал и гнул ветер, внизу это почти не ощущалось, только скрип стволов и падающие листья говорили о том, что над головами бушует буря. Швед шагал и шагал, в его походке мало-помалу стала чувствоваться уверенность, он как будто взял след. Алекс, поддерживая Яну, старался не отстать.
– Эй, Швед! – окликнула девушка. – Ты хоть знаешь, в какую сторону идти?
Отшельник слегка сбавил шаг и бросил через плечо:
– А тебе будет легче, если я скажу «да» или «нет»?
– А если серьезно, – подхватил Алекс, – ты знаешь, куда идти?
– Нет, но я отлично знаю, откуда мы сбежали. И чем скорее уберемся от Берестовца, тем лучше.
Впереди между деревьями показалась раскачивающаяся приземистая фигура – навстречу троице брел горбун. Медленно, едва переставляя копыта, плелся, раздирал рогами ветки и кору у подножия деревьев, натыкался на толстые стволы… Швед остановился и поднял руку, его спутники замерли. Горбун совершенно не обращал внимания на людей, хотя уже должен был их заметить. Не в привычках горбунов игнорировать человека, обычно они сразу бросаются на любого, кто окажется в поле зрения. Но этот вел себя странно. Вот он уткнулся рогами в здоровенное дерево, дернул башкой раз… другой… опустился на колени, потом свалился. Только голова оставалась задранной – ее удерживали застрявшие рога.
Швед прошел еще несколько шагов и снова остановился. Дерево, в которое вонзились рога горбуна, стало гнуться, и чем дальше, тем быстрее. Из дыр потекла густая черная масса, ствол стремительно худел, вминался внутрь, выпуская из себя черную жижу.
– Назад! – выкрикнул Швед, пятясь.
Они отступали, стремясь убраться из-под падающего великана. Пока что ствол проседал и сморщивался, и неясно было, куда свалится верхушка. Она уже неслась к земле, сталкивалась с соседними стволами, обламывала ветки, листья сыпались целыми охапками. Лес наполнился стоном и грохотом.
Швед развернулся и побежал, Яна выпустила руку Алекса – она уже достаточно оправилась, чтобы передвигаться самостоятельно. И очень быстро передвигаться! Когда позади стих грохот падения, троица остановилась. Все с шумом переводили дыхание.
– Идем обратно, – позвал Швед, – так направление не потеряем. Только вперед, всегда в одну сторону.
Алекс сомневался, что в Лесу можно придерживаться какого-то определенного направления, он помнил их прошлые блуждания по обезумевшим зарослям. Но Швед говорил очень уверенно… Когда проходили мимо туши горбуна, тот уже был не только мертв, но и успел наполовину разложиться. Вонючая бурая плоть сползла с обнажившегося хребта и ребер, все это покоилось в черной массе, которая вытекла из упавшего дерева. Ствол казался сморщенным баллоном. Он просел и потерял форму. В соседнем дереве с треском возникла вертикальная трещина, стала расти вверх.
Алекс уже знал, что сейчас произойдет, и ускорил шаг. Из раскрывшегося ствола посыпались безглазые белесые грызуны, устремились к туше горбуна, но увязли в черной массе, стали барахтаться, по их спинам лезли новые и новые. На эту ворочающуюся кучу спикировала крупная черная птица, схватила слепого грызуна и взмыла с ним, бьющимся в когтях. Следом за первой последовали новые и новые крылатые твари. Они атаковали слепых падальщиков, утаскивали их, но из дерева лезли и лезли новые. Что-то разладилось в отлаженном механизме Леса. Процесс утилизации туши горбуна сбился с ритма…
Проходя мимо очередного высоченного черного ствола, Алекс приложил ладонь к гладкой коре. Он ощутил знакомую дрожь, а кроме того, движение всего гигантского растения-мутанта. Верхушку раскачивал ветер, и это усилие заставляло шевелиться весь ствол. Отняв ладонь, Алекс машинально отер руку о крутку, потому что на пальцах осталось что-то липкое и влажное. Дерево потело. Лес уже знал новую угрозу, и растения пытались противодействовать отраве.
Бредя среди стволов, Алекс видел мелких зверьков – они сновали во всех направлениях. Некоторые удирали при виде людей, другие не обращали на них внимания. Какая-то тощая черная тварь, лежа на спине, деловито перебирала задранными лапами, будто бежала. Вокруг нее сновали красные жуки. В воздухе, медленно кружась, опускались изодранные листья и перья. В кронах деревьев не прекращалась возня, птицы и грызуны двигались по веткам, иногда падали, иногда вступали в драку между собой… Тогда начинался оглушительный вой и писк, а перья или клочья шерсти разлетались веером.
