Юрий Корчевский - Битва
— Это Гнибеда. Можно дверь открыть. Я не один.
Володя отодвинул ригель, распахнул дверь и поздоровался. Затем посмотрел на дверь: пониже дверного глазка были две пробоины.
Капитан и его люди вышли, прикрыли дверь. С внутренней стороны пробоин не было.
— Солидная дверь, железа не пожалели, — похвалил капитан.
Эксперт хмыкнул:
— Из пистолета с глушителем стреляли. Для них патроны с ослабленным пороховым зарядом выпускают. Человека убьёт, а бронежилет или, скажем, стальную дверь не пробьёт. Позвольте, я осмотрю.
Эксперт осмотрел дверь, провёл рукой по боковому торцу:
— Жаль, не разборная.
— Зачем вам? — удивился Володя.
— Пули бы надо достать, баллистическую экспертизу провести.
— Дверь портить не дам! — решительно заявил Володя. — Завтра же зашпаклюю и подкрашу.
— Доктор, я полагаю, вам надо пожить в другом месте, здесь небезопасно, — посоветовал капитан. — Не удалось у них сегодня — может получиться в другой раз.
— И сколько мне в другом месте… пожить?
— Пока всю группу не задержим — тогда угроза минует. Вам есть где пожить?
— Найду.
Почему-то Володя вспомнил о Лёшке, ординаторе хирургического отделения. Были у него и другие знакомые, друзья. Но у них были семьи, и Володя усовестился, что может их стеснить.
— Хорошо. Сегодня с вами останется наш сотрудник, а утром его сменит Кирилл. Надеюсь, к вечеру вы решите вопрос с жильём. Вещей с собой возьмите минимум, не исключаю, что за домом может быть слежка.
Гнибеда и эксперт уехали, а Володя достал из кладовки раскладушку и постелил постель.
— Ложитесь, чего ждёте?
Сам вернулся на кухню — надо было вымыть посуду. Он хоть и был мужчиной, грязной посуды в раковине не терпел — сказывалась привычка к чистоте и порядку. Потом улёгся спать. Стояла глубокая ночь, до рассвета оставалось три часа, и очень хотелось спать.
Оперативник тоже лёг на раскладушку. Он не раздевался, снял только туфли. Пистолет вытащил из кобуры и уложил на стул рядом.
В то, что нападение может сегодня повториться, Володя не верил: снаряд в одно и то же место дважды не попадает. Террористам надо удостовериться, удачно ли прошло покушение или Володя остался жив? Выйдет ли он утром на работу?
Уснул Володя быстро — сказывался выпитый коньяк и ночные треволнения.
В шесть часов раздался телефонный звонок. Как не вовремя! Ещё часок можно было бы поспать.
— Спишь, доктор? — раздался голос Гнибеды.
— Попозже позвонить нельзя было? — пробурчал недовольный Володя.
— У двери Кирилл стоит, впусти.
Володя, как был, в трусах, подошёл к двери и, глянув в глазок, открыл её.
Кирилл вошёл с кейсом, поздоровался.
Из комнаты в коридор шагнул оперативник — он успел обуться и сунуть оружие в кобуру.
— Привет! — Они поздоровались одновременно, и Кирилл сказал:
— Не уходи, кейс в управление вернёшь.
Потом «топтун» повернулся к Володе:
— Просьба умыться и побриться.
Но Володя и так не собирался изменять привычке.
Попросив его сесть на стул в кухне, «топтун» уложил на стол кейс и открыл его. Ба! Да в кейсе был целый набор театрального гримёра! Два парика, усы, накладная бородка, очки и какие-то тюбики.
— Будем изменять внешность! — торжественно провозгласил Кирилл. Он натянул на голову Володи один парик, отошёл полюбоваться, поморщился, тут же снял его и надел другой.
— Во, уже лучше.
Потом приклеил залихватские усики, водрузил на нос очки. Стёкла в оправе были, но без диоптрий.
— Посмотритесь в зеркало, доктор.
Володя прошёл в коридор.
Вот это да! Из зеркала на него смотрел совсем чужой, незнакомый ему человек, шатен с буйной шевелюрой, с усиками и в очках.
Володя не узнал себя и был удивлён. За десять минут «топтун», словно маг, превратил его в другого человека.
— Ну как? — поинтересовался из-за плеча подошедший Кирилл.
— Просто отпад! Сам себя не узнаю!
Кирилл довольно улыбался. Видимо, проделывать такие штучки он ухитрялся не раз, чувствовался в его действиях навык.
— Да вы завтракайте, доктор!
— Чай будете?
— Спасибо, нет.
Пока Володя завтракал, «топтун» и опер шушукались в комнате, потом куда-то звонили.
Когда Володя вымыл посуду и зашёл в комнату, оперативник сказал:
— Возьмите паспорт и деньги, вам придётся пожить на другой квартире. А сейчас едем к вам на работу, напишете заявление на отпуск без содержания, скажем, на неделю.
— Куда же я в таком виде на работу? Меня же в клинике не узнают!
— Я сам скажу и думаю, что сумею убедить ваше начальство.
— Я хотел поговорить с хирургом из отделения и некоторое время пожить у него.
— Отменяется, распоряжение Толкачёва.
Володя открыл было рот, чтобы возразить, но его опередили:
— Возражения не принимаются, это приказ! — поднял руку оперативник.
Володе оставалось только подчиниться. Он собрал вещи на неделю: бельё, бритву, паспорт, деньги — его личный кейс оказался заполнен.
— Ноутбук можно взять?
— Ни в коем случае! Телефон выключите и тоже оставьте дома.
— А если капитан решит позвонить?
— На это время вам дадут другой телефон.
Как в шпионском боевике. Вот странно! Он в своей стране, ничего противозаконного не совершил, а вынужден скрываться, как преступник. Но Володя решил, что спецслужбы лучше знают, что делать.
Они вышли из квартиры, и Володя запер дверь.
Сначала из подъезда вышел оперативник, потом позвонил Кириллу:
— Чисто, выходите!
У подъезда стоял «Логан» с тонированными стёклами.
Володя с Кириллом устроились на заднем сиденье, оперативник впереди.
До клиники они доехали быстро, пробок ещё не было. Потом битый час сидели в машине, ожидая, когда появится главный врач — оперативник перехватил его, когда тот открывал дверь клиники. Предъявив удостоверение, он негромко переговорил с ним и вручил заявление.
— Едем! — бросил на ходу оперативник, вернувшись в машину.
Видимо, водитель знал, куда их везти, потому что они остановились на Большой Конюшенной у арки. Почти центр, старые дома с проходными дворами-колодцами. Зайдя с одной улицы, можно было быстро выйти с другой, а попетляв — и с третьей.
Впереди шёл оперативник, за ним — Володя, замыкал шествие Кирилл. Со стороны эта процессия выглядела странно: обычно мужчины ходят в ряд, а не гуськом, как в разведке.
Оперативник нырнул в обшарпанный подъезд. Поднялись на третий этаж. Оперативник позвонил, дверь открыл Гнибеда. Без слов приветствия он пропустил всех внутрь, а сам вышел на лестничную площадку, прислушался. Вернувшись в квартиру, поздоровался со всеми за руку.
