"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич
— Вода жизнь, — важно произнёс ВХЭ.
— Вода жизнь, — повторил Хадар, по-прежнему глядя в пол. Поднять голову можно было после разрешения старикана. Тот сегодня медлил. Кряхтя, встал со стула, прошаркал к окну. Приподняв голову, хоть это и противоречило правилам, Хадар увидел, что босс остановился вполоборота, глядя на улицу.
Хадар не уважал ВХЭ. Откровенно говоря, он не уважал всех истинных азарцев. Вымирающий вид, существующий лишь благодаря мокрозявам. Но они не хотели этого понимать, самая последняя потаскушка азарка ставила себя выше мокрозявы.
Если бы не сраные порядки, Хадар сам мог бы стать Великим Хранителем. Ума, хитрости и жестокости у него хватало. Но у победившего на турнире мокрозява было лишь два пути: стать лодочником и таскаться туда-сюда по реке, пока не сожрёт червь или не убьёт ради лодки молодой победитель; либо, как Хадар, стать агентом и оставаться им всегда. Порой его накрывала такая злость, что хотелось крыть всех матом, разбивать кулаки о морды и макать этих недоделков в реку, глядя, как слезает с костей мясо. Тогда старший агент Хадар несколько дней отлёживался дома — обработка будь она неладна.
Но за годы он научился управлять гневом, загонял его в закоулки души и беззвучно говорил себе: однажды всё изменится. Нужно только подождать, набраться сил и найти людей среди азарцев: по-настоящему обозлённых, готовых бороться и умирать. Но таких было мало — от слова очень. Разговоры шёпотом, перемигивания украдкой и проклятая покорность судьбе.
Значит, надо ждать, смирять гордыню и биться головой об пол.
— Встань, — смилостивился, наконец, старикан.
Хадар поднялся в полный рост, подошёл к окну.
— Что в Городе? — спросил ВХЭ. — Как настроения?
За одиннадцать лет, который Хадар бы агентом, он всё же сумел кое-чего добиться: это к нему невидимыми ручейками стекались слухи, доносы и наговоры. Он читал их, как астроном читает пути комет или историю зарождения звёзд: эта все лишь пыль, оставшаяся после взрыва действительно яркой; эта слабая, сгорит в пути; та чуть ярче, но тоже ничего выдающегося. Очень давно не было никого выдающегося. Все смялись, скукожились, стали скучными и серыми. Такие не способны родить ни одной хоть сколько-нибудь выдающейся идеи. Только и могут, что пережёвывать жвачку, вложенную в рот другими и со скотской покорностью работать: день за днём, день за днём. В последнее время Хадар всё чаще грустил по прежним временам, когда в воды Реки вливалась новая кровь. Среди тех мокрозяв были занятные экземпляры, которые сыпали идеями, будто дикари жемчугом — не задумываясь об их цене. Главным было завлечь их в дискуссию. И вот уже они, чужаки, из кожи вон лезут, стараясь доказать ему, представителю власти, какой неправильный у них мир. Ха-ха, будто он сам об этом не знает! Чего он на самом деле ищет, так это возможности сделать его ещё хуже. Разрушить до основания, чтобы волна снесла этого жрущего булку старикана и иже с ним, и дала дорогу Хадару. Однако, до переворота ещё далеко. Да и чтобы занять место на вершине, желательно быть поближе к ней. Поэтому для начала нужно выдвинуться среди агентов, для чего нужны идеи: неординарные, свежие. Например, что делать с захлестнувшими город народными волнениями? У людей не хватало денег на откукренную воду, они роптали, были недовольны Советом старейшин, который правил в городе.
И Хадар вновь шёл за идеями к мокрозявам. Спорил, запутывал, задавал каверзные вопросы, или делал вид, будто под влиянием их доводов меняет мнение, задумывается. Так, в одной из «кухонных» бесед с Вишневским, тот сказал, что избежать людских волнений можно, если занять всех тупым, но необходимым делом, вроде ношения воды в решете. Хадара будто током ударило от предчувствия, что он находится на пороге рождения новой идеи.
«Окститесь, — сказал он Вишневскому, делая вид, что подавляет зевок. — Какое ношение воды? Это нам, мокрозявам, здешняя вода нипочём. А местные от такого занятия передохнут все».
Мокрозяв посмотрел на него, как на идиота, заметил:
«Всегда можно придумать, чем занять людей, — и, помолчав, добавил гениальное: — У вас колючками всё заросло. И никто их не выводит. Придумайте, как выводить, и появятся рабочие места».
Сказал, как выстрелил. И главное: сразу в яблочко. У Хадара уже несколько месяцев сидела в памяти занозой информация, случайно услышанная на площади: две торговки обсуждали, как пойдут к некой Магде за выводилом цеплюча. Но до сих пор Хадар не знал, что с этой информацией делать. А теперь, благодаря Вишневскому, все сложилось в красивую картинку.
Уже на следующее заседание совета Старейшин Хадар пришёл с бизнес-планом: увеличить популяцию цеплюча и тем самым обеспечить азарцев работой по его выведению.
Члены совета сидели за большим круглым столом и смотрели на него с улыбками на сытых, отожравшихся настоящим хлебом мордах, словно он был забавной цирковой собачкой. Даже хуже: вчерашним мокрозявом, забывшим своё место.
— Чем выводить предлагаешь? — спросил вальяжно развалившийся в кресле Тиред: девятилетний сын ВХЭ. У Хадара часто руки чесались от желания свернуть его гусячью шею.
— Выводилом, — ответил Хадар.
— Чем?! — протянул нестройный хор.
— Слышал, в городе живёт колдунья, которая придумала средство для выведения цеплюча. Так и назвала его: выводил. Даёт всем желающим за чисто символическую плату.
В совете уже не улыбались. Неуверенно поглядывали с ВХЭ на Хадара и обратно на ВХЭ, не зная, какие делать выводы. Принимать этого выскочку всерьёз или продолжать потешаться.
— Что за колдунья? — подал голос Начальник городской стражи. — Как зовут? У нас все колдуны наперечёт.
— Она состояла в Ордене, но вернулась, не закончив обучение. Сейчас известна в городе, как травница.
— Гм, — глубокомысленно издал сын ВХЭ.
— Нужно провести перепись жителей, — проскрипел ВХЭ. — Что-то много неучтённых развелось в последнее время. Так и шпионы Сухири могут просочиться.
— Да, конечно, — поспешно заверил Начальник стражи.
— И представь потом отчёт, — с важностью добавил Тиред.
— Непременно, господин, — Начальник стражи поклонился, едва не стукнувшись лбом о столешницу. — Завтра же начнём перепись горожан.
Юнец удовлетворённо откинулся в кресле, мня себя великим государственным мужем.
— Из чего травница делает этот свой выводил? — спросил у Хадара ВХЭ.
— Не могу знать, Великий. Но если дадите разрешение, мы доставим травницу в Башню и всё выясним.
Старик небрежно махнул рукой: разрешаю.
— А что ты сказал о повышении чего-то там? — спросил Тиред, морща низкий лоб.
— Популяции цеплюча, — ответил Хадар. — Нужно, чтобы проблема приобрела бОльший масштаб, чтобы жители славного Элсара вздохнуть не могли. Тогда им будет некогда вести разговоры о смене власти.
Люди за столом напряглись, но Хадар говорил дальше:
— Если наладить производство выводила в промышленном масштабе, подвалы казначейства пополнятся беляками. Народ будет покупать у нас выводил. К тому же, мы обеспечим людей рабочими местами. Выводитель цеплюча. А? Каково?
Члены Совета переглянулись.
— Каким конкретно способом ты предлагаешь повысить популяцию цеплюча? — спросил молчавший всё это время Главный врачеватель.
— Узнать, как он размножается. Никто ведь никогда им не интересовался и не занимался.
Врачеватель опустил глаза, потирая большой палец на одной руке о большой палец на другой. По его губам скользила ироничная улыбка. Из всей компаньи, собравшейся за столом, Хадар сильнее боялся именно этого человека. Именно такими он представлял фашистских врачей, которые проводили в концлагерях опыты над заключёнными. Как-то в разговоре ВХЭ упомянул, что господин Окато принимал активное участие в разработке метода кукрения. И сейчас Хадар видел, что Врачеватель что-то обдумывает.
— О чём задумались, господин Окато? — озвучил его вопрос ВХЭ. — Как вам предложение нашего славного агента Хадара?
— Изучать цеплюч дело хорошее, — ответил Главный Врачеватель тихим, будто надтреснутым голосом. — Сейчас он что: хилое растеньице, не достигающее в высоту и двух локтей. Да, неприятен, рвёт обувь и края одежды, но ничего сверх. Однако, над этим можно поработать, — он улыбнулся, и Хадар почувствовал, как по спине пробежал холодок.
