"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

— И что из этого?

— В магазинах Империи ботинки Михельсона стоят два с половиной рубля. Но учащимся по нашей кредитной программе они достаются по оптовой цене рубль восемьдесят. А через год сеть магазинов «Вторые руки» выкупает эти ботинки. В среднем по полтора рубля. Немного подкрашивает, ставит новые набойки и продаёт. Причём, продаёт себе не в убыток. Так что учащемуся достаточно добавить всего тридцать копеек на покупку новых ботинок. И банк ему снова их даёт из наших самых депозитов. Ведь мы снова получаем рубль, и снова большую часть кладём в банк. Многие семьи уже только поэтому отправляют детей учиться.

— Простите, но я не уверен, что правильно понял вас, сударыня.

— Родителям становится гораздо легче! Дети, которые пошли в школу, получают обувь, форменную и рабочую одежду, горячее питание и образование. В счет кредита за них оплачивают часть проживания в доходных домах и общежитиях. А в реальном училище они могут не только начать гасить кредит, но и внести какую-то копеечку в семейный бюджет. Мотивация отдать ребёнка учиться — бешеная! Опять же, и детям мотивация. Тех, кто хорошо учится и старательно работает, ставят на более доходные работы. А самых головастых даже переводим в гимназии. И сами платим за них проценты. Вот эта небольшая часть — уже чистая благотворительность.

— Хм… Хорошо, с обувью вы можете такой финт провернуть. С одеждой, вероятно, тоже. Вискозное и медно-аммиачное волокно вы производите сами. Шерсть, лён и хлопок получаете взамен на ваши удобрения…

— Вы очень догадливы! — лучезарно улыбнулась Столыпину собеседница. — Немногие понимают это сами. Но и с остальным всё обстоит так же! Отопление у нас за счет мазута. Мазут мы сами получаем из нефти, добываемой в Ухте. Здесь перерабатываем, выгодно продаём керосин, да и прямогонный бензин с соляркой тоже наловчились перерабатывать и выгодно продавать. У нас есть, что положить на депозит, чтобы профинансировать отопление школ. Или вот взять господ Беляевых. Раньше у них здесь был один завод, теперь их шесть, да ещё столько же открыли конкуренты. Они снабжают нашу программу строительным лесом и фанерой для строительства школ, бумагой для учебников и тетрадок. Но ведь и мы снабжаем их реактивами для производства бумаги, клеями для фанеры и лаками для древесных изделий. Наши железные дороги и суда перевозят им грузы. Так что и тут мы вывели, где и как можно что-то выделить на финансирование.

— Однако!

— Поверьте, уважаемый Пётр Аркадьевич, аналогичные схемы мы придумали для снабжения одеждой, книгами, тетрадками, чернилами, для школьных завтраков и обедов, для содержания общежитий для реалистов и зарплаты учителям. При определённом уровне декомпозиции все здесь окупается полезными ископаемыми, которые добываются на рудниках, принадлежащих нам и нашим партнёрам, электричеством с ГЭС, лесом…

— Не только. Ещё и трудом сотни тысяч человек.

— И снова повторю, приятно говорить с понимающим и умным человеком — и Наталья Дмитриевна озарила собеседника улыбкой. — Но свою зарплату они тратят на проживание, еду и одежду. А это снова — уже перечисленное плюс услуги наших пароходств и наших железных дорог. Пока что у наших предприятий есть достойная маржа, и мы не только готовы класть часть её на депозит в банки, чтобы тем было, чем выдавать кредиты, но и убедили делать то же самое часть наших партнёров. К примеру, упомянутый Михельсон с каждой первой пары ботинок кладёт на депозит гривенник. Пусть и всего на год. Но и это помогает делу!

— Погодите! Вы сказали «пока что»⁉ А что будет потом? Ведь любое дело рано или поздно снижает свою прибыльность?

— Вот поэтому, Пётр Аркадьевич, мы и даём все это в кредит, а не в подарок! — серьёзно ответила Наталья Дмитриевна. — Чтобы к моменту, когда у нас упадёт рентабельность, новые кредиты выдавались из сумм, возвращённых теми, кого мы кредитуем сейчас…

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Похоже, моей Натали удалось очаровать Столыпина. Нет, не в смысле женских чар, хотя на мой вкус тут никого не встречал прекраснее неё. Он полюбил эти беседы. Они несколько раз пили вместе кофе до моего возвращения, общались и потом. Как вдвоём, так и расширенным кругом. Натали приглашала не только меня, но и других людей нашего 'внутреннего круга»

На этих встречах мы многое с ним обсуждали. Оказалось, что у нас совпадают взгляды на применение удобрений и механизацию сельского хозяйства, и на то, что вполне воз можно в разы поднять производительность труда крестьянина за счет механизации, селекции и передовых агротехнологий, включая удобрения, теплицы, мелиорацию[43]. А вот про связанную с этими мероприятиями программу кредитования крестьян он слышал впервые. Как и про разработанную нами систему страхования и парирования рисков «двух российских бед — недорода и урожая». Мы ведь не просто теоретически рассуждали, мы могли предъявить ему конкретные примеры успешности новых методов выращивания и хранения урожая.

Особенно его привлекли расчёты, показывающие, что кредитование переселенцев будет очень выгодно, потому что пахотная земля в тех краях сейчас почти ничего не стоит и государству, которому она принадлежит, дохода вообще не даёт. А значит, можно на первые несколько лет дать её в очень дешёвую аренду, позволить переселенцам накопить жирок и вернуть кредиты за первичное оборудование, ну а потом уж пусть постепенно, не торопясь, выкупают.

Переселение крестьян в Сибирь было у Столыпина идеей фикс и в известной мне истории, несмотря на то, что требовало серьёзных затрат бюджета. А тут мы подкинули ему идею, как сделать это практически без бюджетных трат, а за счет средств банка. Бюджет же получал бы лишь дополнительные доходы.

Ещё, помню, его сильно потряс рассказ о том, что в Олонецкой и Кемской губерниях уже через год-другой практически не останется проблемы выкупных платежей. Их проблема решается за счет реструктуризации задолженности. Да, крестьянин в результате платит больше. Но при этом он не просто гасит старый долг, но и получает страховку и источник доходов, чтобы за всё это рассчитаться. Множество крестьян ещё и сильно расширили свои земельные наделы…'

Глава 13

Беломорск, 3 июля (16 июля) 1902 года, среда

— Ваше превосходительство, господин Воронцов прибыл по вашему вызову!

— Пусть войдёт!

Ах, вот даже как⁈ Нет, от официального вызова в приёмную губернатора мне по определению не стоило ожидать ничего хорошего! Для делового или дружеского общения у нас уже выработался формат встреч как на нейтральной территории «АмБара», так и на квартирах — у нас с Натали он побывал уже дважды, да и мы к нему как-то были званы на воскресный обед. То, что встречу назначили на шесть утра — было вообще на грани приличий! Или даже слегка за гранью. Нет, о том, что Пётр Аркадьевич встаёт в пять утра и частенько работает за полночь, мне уже многократно докладывали. Но обычно самые ранние встречи происходили не раньше восьми часов утра, а уж официальные — и вовсе не раньше девяти!

Это же официальное «по вызову» и «пусть войдёт» вместо «проси» — я даже не сразу подобрал аналог — это все равно, как если бы стрелок подчёркнуто расстегнул кобуру и проверил, легко ли вынимается револьвер да полны ли барабаны. Или если бы строгий папенька, ни слова не говоря, вдруг принялся отмачивать розги в солёной воде. Да что ж такое случилось-то⁈ Вчера часов в семь вечера он вернулся из очередной инспекции по уездным городам губернии. Наш Холдинг бесплатно предоставил ему для этого штабной вагон, в котором были и места для помощников, и спальные места, и кабинет. Поезда у нас ходят часто и быстро, прицепить-отцепить вагон не проблема. А связаться, если что, можно и телеграфом. А нам удобно тем, что о прицеплении-отцеплении вагона доносят в штаб железной дороги. Так что, даже не следя специально, мы всегда знали, в каком именно населённом пункте находится губернатор в любой момент времени.