Красная маска, синяя маска - Лан Ань Ни

Бессмертный мечник не должен испытывать чувство вины перед демоном. Не должен испытывать ни сомнений, ни сожалений. Чтобы рука была тверда, чтобы хватило сил контролировать духовный меч, сердце бессмертного не должно было одержать верх над разумом.

– Отчего ты такая грустная, сестрица? Праздник тебе не нравится?

– Нравится. Просто устала от шума, – Ланфэн потерла лоб, надеясь унять головную боль. – Мечники не привыкли к такому бурному веселью, мы должны быть свободны от мирского.

– Потому я никогда и не понимала бессмертных. Как можно защищать мир, если его не любишь и ничего не желаешь? – вопрошала Ли Мэй, при этом уплетая пирожные за обе щеки.

– Путь мечника есть самопожертвование. И идти по этому пути непросто. Чувства и желания отвлекают от цели и смущают разум. Наша жизнь – ежедневная борьба со злом. Мы живем и сражаемся для того, чтобы люди могли вести себя так же беззаботно, как сегодня. Не каждый готов избрать путь мечника. И не каждый сможет пройти его до конца.

– Все равно не понимаю! – заявила Ли Мэй. – Разве Небо не создало всех нас для счастья? Мы должны к нему стремиться, а не жертвовать всем. Я думаю, нужно уметь радоваться так же, как этот подозрительный смертный!

– Тебе и не нужно понимать. Постой… Какой подозрительный смертный?

Ли Мэй указала на Чжао Вэйнина.

– Вот он! Он! Чем он вообще занят?

– А, Чжао Вэйнин… Разгадывает загадки. Погляди, они делают ставки, а потом тот, кто сумеет разгадать больше всех, получит выигрыш, – пояснила Хэ Ланфэн.

– Странные эти смертные! – скривилась лиса. – Готовы тратить деньги на подобные глупости! Но Чжао Вэйнин особенно странный! И это меня беспокоит, сестрица! Он не только смог увидеть мой истинный облик, но и обманул марионеток генерала Сян Юань-да! А когда Сун Жулань был с ним, я никак не могла его найти. Чуть ли не весь город обыскала, но не смогла обнаружить и следа. Сун Жулань просто исчез, а потом так же внезапно появился! Тебе не кажется это подозрительным?

Мечница сощурилась.

– Да, все это странно. Кажется, будто Чжао Вэйнин появился в самый подходящий момент. Но возможно, в этом нет ничего необычного. Возможно, в случае с марионетками ему просто повезло. А после он использовал сильные талисманы, чтобы спрятать Сун Жуланя. Чжао Вэйнин – человек, я не чувствую в нем ничего демонического. Его умение – кровавый узор – очень редкое, почти исчезнувшее. Я слышала, что некогда знатные семьи У и Юэ [60] обучали ему своих наследников. Тогда кровавый узор считался искусством ведения войны. Уверена, Чжао Вэйнин не из простой семьи. Он использует кровь для создания иллюзий, но, думается мне, он способен на большее.

– Если он такой высокородный, почему ведет подобный образ жизни? – наморщила лоб Ли Мэй.

– А мне почем знать? Любопытная лисица! Иди к нему и спроси!

– Не пойду! Он мне не нравится!

– Мэй-Мэй, у каждого человека есть свои причины и своя история. Мы ничего не знаем о Чжао Вэйнине, но нам и не нужно знать. Завтра мы покинем Синьчжэн и навсегда расстанемся с ним. Можно долгие годы странствовать среди рек и озер и больше никогда его не встретить. Тебе не нужно волноваться о нем. Но ты почему-то волнуешься. Что на самом деле тебя беспокоит?

Ли Мэй помолчала несколько минут. Глубоко задумавшись, она водила пальцем по столу. Казалось, девушка в мгновение ока протрезвела.

– Это может прозвучать странно, но, когда я увидела Чжао Вэйнина в первый раз, поняла, что он напоминает одного человека, – призналась Ли Мэй. – Вот уже две сотни лет его нет в живых. Для лис – это небольшой срок, но не для людей. И когда я увидела Чжао Вэйнина, поначалу очень обрадовалась. Я подумала, что… быть может… тот человек переродился. И у меня появился шанс увидеть его снова. Но… Но…

– Но что?

– Но Чжао Вэйнин похож на него лишь лицом, характер-то совсем другой! Я разочарована, ужасно разочарована! – Веселость Ли Мэй как рукой сняло, она выглядела так, будто была готова расплакаться.

– Ну-ну, Мэй-Мэй! Не расстраивайся! – Хэ Ланфэн обняла подругу за плечи. – Я и не думала, что у тебя был друг-человек, о котором ты так грустишь.

– Он не был моим другом, он даже никогда не видел меня в человеческом облике. И все же он был моим спасителем. Если бы не тот смертный, меня бы уже не было на свете. Не верь, если говорят, что духи Запредельного края отвечают злом на добро. Это неправда! Я хотела отплатить тому смертному, но, когда смогла вернуться в Тянься, его уже не было в живых!

– Так вот о чем ты сожалеешь! Увы, человеческая жизнь коротка и не идет в сравнение с жизнью лисьего духа. Вы живете тысячи лет. Ты ни в чем не виновата.

– Все равно! Я думала, если вдруг он однажды переродится, и Небо позволит нам встретиться, я верну долг, – не унималась Ли Мэй. – И всякий, кто посмеет тронуть этого человека, познает мою ненависть! – Услышав подобные слова, Хэ Ланфэн нахмурилась, она впервые видела подругу такой решительной и сердитой. – Смертные по большей части слабы, а вот у меня достаточно сил, чтобы защитить моего человека!

Хэ Ланфэн забеспокоилась еще больше. Она всегда с настороженностью относилась к духам Запредельного края. Наставница говорила, что духи полны темной энергии инь, они подпитываются сильными эмоциями, страстями и обретают могущество. Но, как и демоны, легко могут впасть в одержимость. Если сердце бессмертного напоминает спокойное озеро, то сердце духа – бушующий, горячий поток. И все же Ланфэн никогда не считала Ли Мэй опасной. Лисица была доброй, отзывчивой, ни разу не отказала в помощи, не сделала ничего дурного. Но сколько в Ли Мэй появилось злости, когда она подумала, что кто-то может навредить близкому ей человеку! Она стала совершенно непредсказуемой. И это Чжао Вэйнин смутил ее разум. Вот уж правда, что он появился не к добру!

Хэ Ланфэн, не зная, какие слова поддержки выбрать, неловко похлопала Ли Мэй по руке. А та прожигала взглядом спину Чжао Вэйнина, смотрела настолько свирепо, что юноша почувствовал на себе тяжесть того взгляда и обернулся. Он лукаво улыбнулся и приложил палец к губам. Похоже, не хотел, чтобы девушки рассказали тете Лю о том, что он так неразумно тратит деньги.

Следующим утром Хэ Ланфэн, Сун Жулань и Ли Мэй уже были в пути. В тот день не одно судно отправилось по водам Желтой реки на запад – в Саньян [61]. Из-за того, что ворота Синьчжэна внезапно были закрыты, в городе скопилось множество товаров и грузов, которые ждали отправления, и немало людей, желавших, но не имевших возможности вернуться в родные края. Как только ворота были отворены, многие поспешили в Ванчэн и в другие города, расположившиеся к западу от столицы. И именно по воде до них можно было добраться быстрее всего.

– Нам по пути, – заявил Чжао Вэйнин. – Мы поплывем в Саньян и будем выступать там до следующей луны. А в Ванчэне [62] сойдем лишь на обратном пути. Надеюсь, потом мы двинемся дальше на восток – к морю. Ты когда-нибудь видел море?

– Нет, – покачал головой Сун Жулань. Пусть он и родился в приморском царстве, у него не было такой возможности.

– Жаль-жаль! Нет ничего прекраснее спокойного моря на рассвете, когда кажется, будто солнечный диск появляется прямо из воды и озаряет все вокруг! Но какие твои годы, Высочество! Еще увидишь! – широко улыбнулся Чжао Вэйнин.

Сун Жулань лишь тяжело вздохнул. Он-то знал, что у него едва ли появится шанс вернуться в Царство Ци и увидеть Восточное море.

Наконец-то были развернуты паруса из циновок, и суда двинулись в путь. В тот погожий день Сун Жуланю хотелось лишь радоваться. Он впервые путешествовал по воде и пребывал в совершеннейшем восторге. Ветер наполнил паруса, берег с многочисленными постройками и раскидистыми деревьями становился все дальше и дальше. Принц, застыв у края борта, неотрывно глядел на воду. Мутные воды реки не были спокойны, мелкие волны разбивались о деревянный корпус корабля и омывали берега. Постепенно Сун Жулань понял, что плыть по реке – не так уж и приятно. Судно шатало из стороны в сторону, потому принц испытывал головокружение. Еще и солнце нещадно палило.