Вечный попадос 3 (СИ) - Котович Виктор

— А я вас и не держу! — громыхает киборг, снова подступая к краю. — Вы можете быть свободны хоть сейчас!

Куджо зло щурится, складывая руки на груди:

— Ишь, как ты заговорил! Да с чего ты взял, что это вообще цесаревич? А хоть бы и он — тебе-то что? Хочешь продать журналюгам новость о том, что пропавший наследник скрывается в Симулякре?

Киборг отворачивается и некоторое время смотрит вдаль.

— Нет, — произносит он наконец. — Андрей мой брат. И он не может подключиться к Симулякру. Он в коме.

Куджо застывает с открытым ртом. Она тычет пальцем в Папку и смотрит на меня в поисках поддержки. Но я только киваю, подтверждая его слова.

Немую сцену прерывают сразу две вещи.

Во-первых, под нами вздрагивает пол.

Во-вторых, по периметру платформы, с которой до сих пор не слез Папка, вспыхивает силовое поле. Получается что-то вроде светящейся башни, которая упирается точно в потолок, а может, уходит ещё выше.

Киборг вмазывает по ней кулаком, но ничего не происходит.

Пол качает ещё раз, уже сильнее. И только когда он под нами начинает разъезжаться в разные стороны, я соображаю, что мы с Куджо стоим на створках огромного люка!

Кажется, товарищ главнокомандующий всё-таки решил вернуться к нам с подкреплением!

Хотя нет, оно ему не нужно. Сначала из дыры в полу вершиной айсберга поднимается прозрачный саркофаг с ехидно скалящимся братцем внутри. Затем становятся видны огромные механические руки сжимающие подходящий по размеру пулемёт, туловище, ноги…

Верховный главнокомандующий оказался пилотом гигантского робота!

Строго говоря, не такого уж и гигантского: всего-то в полтора-два человеческих роста. Но всё же! Чувствую перед ним свою маленькость, и мне это не нравится.

Подъёмная платформа, на которой он стоит, наконец достигает уровня пола. Робот перехватывает оружие поудобнее.

— Брат, говоришь? — негромко произносит главнокомандующий, но нам слышен каждый звук. Смотрит он почему-то на нас с Куджо, что здорово нервирует. — Не уйдёшь, пока не поговорим? Ну-ну.

— Так это правда ты, Андрей? — Папка перестаёт крушить неподдающееся энергополе. — Как ты здесь оказался?

Рыжий вдруг улыбается, и в его глазах мелькает безумие.

— Неужели тебе и правда это интересно? — хмыкает он. — Тогда я расскажу. Только потом не жалуйся, ладно?

— И в мыслях не было! — беснуется киборг.

— Но сначала, — белёсые, словно выцветшие глаза цесаревича вспыхивают вдруг синим пламенем. — Здесь нужно прибраться.

Пулемётная очередь будто отчерчивает передо мной и всё ещё изумлённой Куджо линию. И как-то сразу же захотелось где-нибудь укрыться! Вот только кроме остатков постамента защиты здесь нет.

— Не вздумай! — вопит Папка. — Они сейчас просто отключатся, и всё!

— Разве я не говорил? — печально спрашивает главнокомандующий. — Здесь я главный. И только я решаю, кому что делать.

— Это вряд ли, — усмехаюсь я. — Во-первых, есть законы Симулякра, которые работают в нём везде. Во-вторых, мы в любом случае находимся в виртуальном мире. Даже если ты нас сейчас пристрелишь, мы просто вернёмся в Золт. План-минимум мы в любом случае выполнили, так что можешь опустить пушку.

Командующий возвращает усмешку:

— С чего ты решил, что сможешь отсюда выйти?

— Джеймс, — как-то нерешительно подаёт голос девушка. — Кнопки выхода нет…

Да ладно! Всё это напоминает дурную инсценировку какой-то книжки…

Надо же.

И правда нет.

— Весь этот мир — мой, — продолжает цесаревич. — И, поскольку вам хватило наглости здесь оказаться, вы тоже принадлежите мне.

— Эй! — возмущается Куджо. — Губу закатай, властелин недоделанный!

— И я желаю, — веско произносит рыжий, не считая нужным отвечать, — уничтожить твоих приятелей собственноручно. Раз уж мои помощники оказались неэффективны. Естественно, в своём мире вы тоже умрёте.

И тут я даже не знаю, что начинать: бояться или смеяться! С одной стороны, в возможность реального убийства себя любимого в Симулякре я совсем не верю. Если бы такое было выполнимо, это наверняка кто-нибудь уже использовал бы. С другой — получилось же у него как-то отключить возможность выхода! От такого понимания у меня мороз по коже.

«В секретных локациях, как вы их называете, бывает по-разному, — ничуть не обнадёживает Аки. — Энергия разрушения весьма велика».

«Не настолько велика, чтобы кого-то прикончить», — возражает Найт.

«У него — настолько, — восхищается Бо. — Я прямо чувствую его тёмную энергетику, ммм!»

Так, ясно. Всё-таки начинаю бояться. Определённость — это уже хорошо, правда?

— Что ты несёшь⁈ — пока я отвлекаюсь на консилиум, вопрошает Папка. — Мои друзья тебе ничего не сделали! Да и вообще — ты не такой человек!

Лицо Папкиного братца искажается судорогой. Он резко поворачивается к ловушке, в которой заперт киборг:

— Не такой? А какой? Расскажи, какой именно я человек?

Лицо Ивана Васильевича заметно розовеет, но взгляд от братской физиономии он не отводит.

— Крутой, — громко и чётко произносит он. — Смелый. Честный. На тебя всегда… можно было положиться.

Пока киборг говорит, главнокомандующий кивает, прикрыв глаза. Но стоит голосу Папки смолкнуть, как рыжий издевательски улыбается.

— Так ты не знаешь, — тянет он. — Неужели никто так и не понял? Или никто просто не потрудился тебе рассказать?

Киборг хмурится:

— Не знаю, о чём ты, но…

— О том, что это именно я тебя убил, — буднично, словно какую-то ерунду, сообщает главнокомандующий. — А, наверное, так сказать нельзя — ты ведь жив. Пытался — если быть совсем точным.

На лице Папки отражается внутренняя борьба. Цесаревич с интересом за ним наблюдает, будто спектакль из первого ряда смотрит.

— Что ты имеешь в виду? — наконец разлепляет непослушные губы Иван Васильевич. — Ты не мог… К чему эти шутки?

— А что тебя удивляет? — жёстко произносит командующий. — До сих пор считаешь, что водитель с моим опытом может настолько сплоховать? Да ещё отвечая за жизнь и здоровье «любимого братика»? — рыжий насмешливо показывает обеими руками кавычки. — Или уже забыл, как просил тогда остановиться? Чуть не плакал, бедняга…

Иван Васильевич склоняет голову. На его челюстях играют желваки. Мы переглядываемся с Куджо. Кажется, она ещё от прежней новости не отошла, а тут такое.

— Я думал, у тебя триада заглючила, — глухо произносит киборг. — Или что ты нажрался какой-нибудь дряни… Я так хотел тебе помочь!

— Да что ты знаешь! — вдруг не своим голосом взвизгивает рыжий. — Ты, маменькин сынок, от которого никто ничего никогда не ждал! Зато мне — именно мне! — приходилось тащить всё на своих плечах! Именно я должен был пожертвовать всем, что имею, ради чужих ожиданий! Не тебе, запасному варианту, всерьёз рассуждать о том, что я чувствую…

После эмоциональной вспышки звучный голос цесаревича становится всё тише. А на финальной фразе и вовсе переходит в шёпот. Папка порывается что-то сказать, но его поехавший брат вдруг взбадривается.

— Для тебя есть только один способ меня понять, — с ненавистью произносит он. — Просто потеряй уже то, что тебе дорого!

Робот, в котором сидит цесаревич, приходит в движение. Медленно разворачивается и так же медленно направляется к нам с Куджо. А я так надеялся, что в пылу ссоры про нас позабудут! Не повезло, не фортануло.

Не понимаю только, на кой ему к нам подходить? Боится промахнуться что ли?

«У него абсолютная неуязвимость, — с лёгкими нотками паники в голосе произносит Аки. — Кажется, он не врал о том, что полностью сумел подчинить себе эту локацию!»

И как теперь быть-то? Включать Кентавра? А точно поможет? Он ведь всего ничего действует…

— Как только начнёт стрелять, разделяемся, — шепчу я Куджо. — Я отвлеку, а ты попробуй добраться до Папки.

Девушка не отвечает, но мне и не надо. Потому что обсуждать нечего — цесаревич уже вскидывает свою устрашающую пушку.