Игра со смертью (СИ) - Семенов Павел

[— Ну, так одно другому не мешает. Откушанным кусочком можно не только способность какую заполучить, но и голод немного унять.]

В момент, когда существо выползает из-за кустов, пытаюсь хоть как-то сдержать булькание в желудке после глотка слюней. Но контролировать такое я не в силах. И звук, зарождающийся в животе, кажется оглушительным. Хорошо хоть, когда муу были здесь, урчание меня не выдавало.

[— Не понял?! Эти муу со своими клыкастыми кошками испугались вот ЭТО?!]

Действительно. Я полностью солидарен с возмущением и негодованием Психа. Существо, выбравшееся из кустов, страшным и опасным не выглядит. А, скорее, забавным и даже милым.

Оно больше напоминает отъевшегося ожиревшего варана, смешно перебирающего пухлыми лапками. Только морда круглее. А глаза крупные и влажные, немного навыкате. Такие же ярко-оранжевые, как у местных кошек и муу, но зрачком отличаются. Он не вертикальный, а круглый. Ротовая щель на чешуйчатой морде широкая. Ее края загнуты вверх, и потому она напоминает улыбку. Постоянно выстреливающий язык, будто живущий своей, отдельной жизнью, постоянно что-то выхватывает с земли. То букашек каких, то листочки и травинки.

Сама рептилия желто-зеленого переливающегося оттенка и в холке чуть выше моего колена, длинной примерно в полтора метра. Имеет от макушки до хвоста гребень. Но не кожистый или роговой, а из длинных шелковистых волос золотистого цвета. На лапах видны перепонки меж пальцев. А словно набухший толстый хвост исполосован множеством продольных линий-углублений, проходящих от основания до самого кончика на равном друг от друга расстоянии. Будто он состоит из нескольких хвостов, слипшихся между собой.

Фуубля — 15 уровень.

Все это обстоятельство служит неким тригерром, запускающим процесс расслабления. Так как организм и мое психологическое состояние, что находились в последнее время в сильном напряжении, уже требуют отдыха и выхода эмоций. И меня пробирает на смех.

— Аха-ха-ха!

Громкий, звонкий смех. Аж со слезами. Камуфляж отключается. Режим скрытности, как и особенность Родство с тенями, слетает.

Как могло такое случиться, что муу испугались эту рептилию? Причем, с явным ужасом. Он прямо-таки читался в их глазах. Может я, конечно, чего-то не понимаю, но что могло им сделать существо малого уровня и размера? Оно даже клыков не имеет.

Услышав мой смех, фуубля поворачивает ко мне свою голову. Выражение его морды приобретает более явную улыбку, чем ранее. И существо, смешно, но довольно шустро перебирая пухлыми лапами, семенит в мою сторону. При этом волочит свое брюхо по земле. Глаза его блестят, будто выражая немалую радость встречи. Выглядит это так комично и забавно, что улыбка не покидает мое лицо. И какой-либо опасности от этой рептилии я не чувствую.

[— Мда… Даже теперь раздумываю, если смысл кусать этого фуубля?]

— Да, как можно вообще кусать такую милаху? — спрашиваю я не таясь, вслух.

Своим смехом и так себя выдал. А самые опасные, кто тут был, уже свалили при одном только упоминании названия забавной упитанной ящерки.

[— Хотя… Может цвет волос у тебя на золотой поменяется…]

— Эй! Твоя же задача улучшать и модернизировать мой организм и умения, а не украшать тело! С чего вдруг у тебя такие наклонности?

[— Вообще-то я личность творческая. И мне не чуждо чувство прекрасного. Так-то!]

— Ты, давай, прекращай подобное! Не хватало мне гламурным ходить! — а дальше я обращаюсь к подбегающему фуубле. Интересно, за что его так прозвали? — Иди сюда, малыш! За ухом почешу. Или что у тебя там вместо него.

Сверху раздуется шуршание и на меня падают небольшие щепочки коры. А так же раздается затравленный испуганный голос.

— Ээ! Ээ! Ээ! Ээа! — голос немного отдаляется. — Ээ! Фуубля! Ээа!

Задираю голову и вижу одного из муу, карабкающегося все выше и выше. Это оказывается подросток, что был в связке пленных. Видимо, в суматохе и панике, царивших среди муу, ему удалось освободиться, сбежать и спрятаться на дереве. А теперь парнишка, дрожа, пытается оказаться как можно дальше от ожиревшей рептилии.

— И чего они тебя так боятся? — обращаюсь к варану.

Протягиваю руку и начинаю чесать его складку между челюстью и шеей. По морде существа видно, что оно балдеет. Затем, принимается меня обнюхивать. И принимает просительное выражение. Словно ожидая от меня гостинца.

— Извини, малыш, нет у меня ничего вкусненького, — пожимаю плечами. — Сам голоден и не прочь перекусить.

Сверху продолжают доноситься причитания:

— Фуубля! Фуубля! Ээа!

Морда варана приобретает выражение крайнего детского расстройства. Будто малыш ожидал подарка от, так давно не навещавшего его, родственника, но привыкшего его от него каждый раз получать.

Становится очень жалко забавного фуубля.

В этот момент хвост рептилии раскрывается словно зонтик. Как мне показалось ранее, хвост состоял из нескольких, только потоньше.

Пууффф…

Раздается странный звук.

Фуббля становится вдруг довольным жизнью, а с дерева слышится еще более панический выкрик.

И тут я вдруг понимаю, почему рептилию обозвали именно так…

— Фуу-у-ээ… — чуть не задыхаюсь я. — Ты точно фуу-у-буээ… Кха-кха…

[— Фу-у-у-буэ!]

Вонь такая, что не передать. В носу, во рту, в глазах начинает нестерпимо щипать. Из последних литься слезы, а из первого сопли. В горле сильно першить и жечь, а голова кружиться. А еще появляется чувство, что тебя сейчас вывернет всего наизнанку.

Лишь краем, еще не покинувшего меня окончательно сознания, заставляю магический ветерок отогнать зловоние от моего лица. Получается не очень, но Псих, несмотря на то, что и на него эта вонь оказывает сильное давление, формирует из нанитов некие перегородки-фильтры. Причем, на глазных яблоках они прозрачны и видеть не мешают. Ощущение дурного запаха полностью не проходит, но он больше на меня так не влияет, и можно дышать и существовать относительно комфортно.

Рядом шмякается какая-то тушка. Она похожа на крупную белку с кожистыми крыльями. Фуубля с довольным видом подхватывает челюстями тело бессознательного животного и удаляется в ближайшие кусты.

А я остаюсь под деревом. Жду, когда вонь окончательно развеется и пацан, что спрятался высоко в ветвях, сможет спуститься. Попытаться поговорить с ним не мешает.

— Да, говорю тебе, мне туда надо! — в который раз пытаюсь разъяснить местному аборигену.

Мы с ним уже минут пятнадцать топчемся на месте, пытаясь понять друг друга.

После ответа парня непонятной скороговоркой, пытаюсь объяснить ему на пальцах.

— Я, — показываю на себя, — идти, — двумя пальцами изображаю шагающие ноги, — туда!

Указываю рукой направление.

— Ы! — мотает в стороны головой абориген. — Си ыха тао маоко!

В конце фразы, он показывает две скрещенные руки. На ум приходит обозначение этого жеста, как «прохода нет». Ну, или типа того.

— Твою-то так! — заключаю я.

— Тууютоак? — с удивлением переспрашивает парень, начиная оглядываться с беспокойством. — Соама тууютоак?!

Он подхватывает с земли толстую корявую палку, готовясь ей отражать нападение непонятно кого.

Видать, абориген решил, что я заметил некого тууютоака. Спешу успокоить.

— Расслабься, никого нет.

— Асася? — смотрит на меня собеседник недоверчиво. — Ихахоеть?

Да, чтоб тебя! И ведь пройти не дает. Тут же встает на моем пути расставляя руки в стороны. Еще я так и не узнал от него ничего полезного. А надо бы. Стрелка-маркер указывает именно в ту сторону, куда свалили всадники на сумеречных саблезубах. Возможно, там их поселение. И системная стрелка более насыщенного цвета. По прошлому опыту могу сказать, это означает, что моя цель уже недалеко.

Ну зачем я столько прождал этого парня под деревом? Только время зря потерял. А ждать-то пришлось долго. А так и не дождавшись, лезть самому на дерево. Абориген был в отрубе. Пришлось браться за его транспортировку вниз. И самое сложное в этом процессе было не дать Психу контроль над челюстным аппаратом, дабы тот не куснул чего лишнего.