Александр Афанасьев - Россия 2020. Голгофа
Информация к размышлению
Документ подлинный
…Кыргызстан, по сути, стал боевым полигоном для реализации далеко идущих планов не знающих государственные границы международных террористов и их спонсоров. Видимо, не зря шеф кыргызских спецслужб Шамиль Атаханов на днях с трибуны ШОС забил тревогу по поводу трансграничности международного террора и обратил внимание на насущную необходимость принятия адекватных коллективных мер всеми странами региона. Исходя из создавшейся ситуации, возможно, есть резон создать региональную антитеррористическую систему наподобие Интерпола, поскольку терроризм одинаково угрожает всем государствам ЦА.
Между тем экстремисты не спят, а совершенствуются. Для чего, к примеру, исламские радикалы используют приемы и способы максимальной дезорганизации законности и правопорядка, дискредитации государственных институтов и самих госслужащих? В этих целях зачастую используются местные СМИ на кыргызском языке, которые и не подозревают, в чьи сети они попали. Результат не замедлил сказаться: на страницах газет и интернет-ресурсов на госязыке идет вакханалия компроматов, то есть изощренная дискредитация госсслужбы и госчинов без разбору. Как показывают различные опросы и социологические исследования гражданских институтов и международных правозащитных организаций, на юге Кыргызстана религиозный авторитет имеет больший вес, чем акимы и главы местного самоуправления. Хорошо, если это духовники традиционного ислама. Беда в том, что внутри официального мусульманства существуют распри и нездоровая конкуренция за места имамов мечетей и руководителей местных казиятов. Чем не преминут воспользоваться радикалы и экстремисты. Тревогу властей вызывает быстрая ориентация на конкретную среду и гибкость в действиях радикальных религиозных групп вроде «Хизб-ут Тахрира», к которым плотно примыкает запрещенная в стране решением Верховного суда террористическая организация «Жайшуль махди», основанная на принципах джихада против неверующих. В Кыргызстане известны случаи, когда заключенные в тюрьму члены этих организаций за короткое время сумели обратить сокамерников в своих ярых сторонников. На этом фоне беззубость и рыхлость традиционного ислама и его институтов вкупе с вечными дворцовыми переворотами внутри Духовного управления мусульман Кыргызстана лишь усугубляет проблему.
www.centrasia.ru05 октября 2020 года
Вилайет Идель-Урал
Восточная граница…
Пахло дымом. Этот запах был неистребим – как запах, вкус, ощущение пришедшей беды. Дым и гарь – от сожженных домов. Дым и гарь – от беженских костров. Дым и гарь – от мирной жизни, сгоревшей в топке самодельной буржуйки…
Вилайет Идель-Урал мыслился его создателям совсем не в границах Татарстана. В их понимании должна была создаться новая страна размером примерно с центральную Россию, охватывающую Татарстан, Башкортостан, Удмуртию, часть Пермского края и Свердловской области, Курганскую и Астраханскую области, которые следовало взять силой и выселить оттуда русских, чтобы получить выход на Казахстан, точно так же, как карабахские ополченцы пробили силой выход к Армении, лишив Азербайджан четверти его исконной, никем не оспариваемой территории. Все это мыслилось как нечто победоносное, захватывающее, как создание новой Золотой орды, как выход в Сибирь, как освобождение от четырехсотлетнего исторического ига. Хотелось победного лязга литавр, но вместо этого лишь протяжно пукнули. И с каждым днем становилось все хуже и хуже.
Татарские фашисты, а именно они первыми сориентировались во время бардака в Москве и объявили о независимости Татарстана, не подумали об одном: о том, что в других республиках тоже есть националисты. И эти националисты имеют совершенно противоположный взгляд на будущее Сибири, Урала и Поволжья.
В Удмуртии, которую по глупости Москва присоединила к Татарстану, моментально организовалось национальное движение на базе полузабытого Удмурт Кенеш. Поскольку у самих удмуртов сил было маловато – быстро договорились с русскими и с полицейскими, у которых была сила и которым вовсе не улыбалось отчитываться перед Казанью. Первый же повод, который дали приехавшие из Казани баскаки, обернулся массовыми беспорядками, перешедшими в татарские погромы. Точнее, не совсем татарские, едва ли не половина ижевских татар была на стороне русских и удмуртов. Обошлось относительно мирно – несколько десятков убитых, полторы тысячи раненых и искалеченных, татарские деревни даже не шерстили под горячую руку, это потом организовались «лесных» братьев гонять. А вот в Башкортостане…
В Башкортостане существовало собственное мощное, агрессивное национальное объединение. Его пестовал Муртаза Губайдуллович Рахимов, специально переселяя из южной Башкирии родственные роды в специально выстроенные вокруг Уфы коттеджные поселки. Поднялась тема Сеянтуса – села в Башкирии, которое якобы русские солдаты вырезали триста лет назад. Национализм в Башкортостане появился на ровном месте, как инструмент воздействия на федеральный центр. И после отставки Рахимова националистическое движение отнюдь не затухло. Вопрос был в деньгах – везде – где национализм, где сепаратизм – ищите деньги. По крайней мере, в самом начале. В Уфе был расположен один из крупнейших в России нефтеперерабатывающих заводов, единственный независимый в двухтысячные годы, о его значении говорит тот факт, что по его отпускной цене определялась отпускная цена на бензин по всей России, его цена была маркером, маркет-мейкером, на нее ориентировались. А рядом был мощнейший комплекс по нефтехимической переработке высоких переделов, и все это возглавлял Урал Муртазович Рахимов. Был банк «УралСиб», начинавшийся именно в Уфе. Было и много чего другого в республике, и главное, все это было у местных, для местных и возглавлялось тоже местными. После отставки Муртазы Губайдулловича в республику стали заходить московские деньги, москвичи, варяги. А москвичи платят реальные деньги только за то, чего нельзя отнять или купить за бесценок. Тогда-то национализм получил в свое распоряжение большие деньги – столько, сколько никогда не мог выделить сам Рахимов. Регистрировались ЧОПы, покупалось служебное оружие, проводились тренировки. Под носом у федеральных властей рождались армия и полиция нового Башкортостана, и никто и в ус не дул по этому поводу.
Проблема была в том, что в Башкортостане было много татар. А татары – точнее, татарские националисты – считали башкир людьми второго сорта. С чем башкиры были категорически не согласны…
И сделали первый ход. Как только Казань провозгласила свою независимость, в Уфе сделали то же самое, но очень хитро – независимость, но в рамках будущего нового федеративного государства на базе России. Как это вряд ли понимали даже те, кто изобретал эти формулировки. Но свою роль они сыграли…
Исламский экстремизм в Башкирии был развит намного меньше, чем в соседнем Татарстане – власть держала республику жестко, на въездах в Уфу шмонали совсем как на южном посту ДПС на въезде в Махачкалу. В основном в исламисты шли татары, которым не нравилось то, что даже в исламистском подполье Башкортостана сильны националистические тенденции. Они и поднялись первыми, рассчитывая на помощь татарских братьев, но тут же были подавлены совместными усилиями полиции и националистических объединений (в том числе даже русских). Кстати, происходящее в Уфе второй раз после Ижевска показало, сколь эффективным для подавления сепаратизма бывает объединение полиции и неравнодушных и хорошо вооруженных граждан. Только в самой Уфе татарские погромы унесли несколько сот убитыми. Тысячи – ранеными. Затем башкирские националисты бросились на запад республики, на границу с Татарстаном, где многие села были чисто татарскими. Татары поступили «мудро» – обстреляли стоявший в том районе оперативный полк Национальной Гвардии. За что получили по зубам так, что трупы потом вывозили грузовыми машинами. Ну и солдаты в своем месте в этой разборке примерно определились. Пока нацгвардейцы разбирались с ошалевшими от запаха свободы татнациками, башкирские националисты скоренько провели зачистку тыла, башкирского приграничья от людей неправильной национальности. Сколько народа погибло при этом – история умалчивает.
Так что татары пошли по шерсть, а вернулись стрижеными, башкиры продвинулись на территорию Татарстана на тридцать-пятьдесят километров. Дальнейшее их продвижение останавливалось только жидкими группами заслона, враждебным отношением татарского населения да отсутствием приказа у русских. Восточный фронт стал кошмаром вилайета Идель-Урал с самого начала его существования, превратил рождение нового, независимого государства в перманентную трагедию, значительно подорвал ресурсы и веру людей. Зачем независимость, если она принесла только нищету, голод, войну с соседями, похороны? Не в последнюю очередь из-за этого потеряло доверие первое, вполне даже демократическое правительство независимого Татарстана, и к власти пришли более сильные и фанатичные исламские экстремисты. Но теперь это была их проблема, и они намеревались ее решать. Конечно же кровью…
