Роберт Черрит - Волчья стая
– Он просил передать тебе еще одно поручение, ввоздаяние за твою верность Империи Драконис. Даже в последний час жизни более всего занимала его ум жизнеспособность государства. Он сказал, что из тебя получился бы неплохой военачальник. Где угодно, кроме Диерона, так он сказал.
Попытку отрицательно качнуть головой сорвали непокорные мускулы. Голова Миси вяло повернулась на подушке.
– Я как раз думаю, что Диерон был бы самым подходящим местом, – задумчиво произнес Теодор.
– Нет, – прохрипел Миси, который наконец обрел голос. – Ни на Диероне. Нигде. Я никогда не был политиком, я простой солдат. Вернее, был. Теперь мне нет места в вашем войске.
– Ты устал, ты ранен, не надо ничего решать наспех. Я знаю, что ты сделал, и помню нашу последнюю встречу. Тогда ты говорил мне, что долг занимает главное место в жизни каждого самурая и что долг перед Империей Драконис – самое тяжкое бремя, которое только может вынести человек. Так вот, этот долг никогда не минует нас, Миси-сан. Империя по-прежнему нуждается в тебе, и ныне – больше, чем когда-либо. Когда ты будешь готов, тебя ждет новая должность. Командование в Рюкене, стоит тебе только пожелать. А?
– Там командует Фразер.
– Да, ты еще помнишь его? Он, верно, был бы рад слышать об этом. Да, командует, но я больше не нуждаюсь в нем ни на этом, ни на каком-либо другом посту. Рюкену потребуется новый командующий, и я думаю, что лучше тебя никого не найти.
– Рюкен давно в прошлом. Он мертв. Он ушел по той же дороге, куда собираюсь и я.
– Ты ошибаешься. – Теодор приблизился к окну. Позднее полуденное солнце перебросило его длинную тень через кровать, заслоняя глаза Миси от режущего света. Глядя в окно, Теодор продолжал: – Ты спас жизнь моего отца ценой других жизней. Что дало ему... новую возможность. Он был уверен, что избрал благородную смерть.
Миси нахмурился.
– Мне показалось, лекарь говорил, что он умер во сне. Слабое сердце.
Голос Теодора стал едва слышен.
– Лекари говорят то, что им следует говорить.
– Значит, смертью воина? Я помню, было сражение.
– Нет. Он пережил их всех. Твоим мечом он сдерживал их до того, как подоспели стражники. Потом он поведал мне то, что ты говорил ему о выборе самурая. Я думаю, именно твой пример произвел такой поворот в его сознании. В конце концов он добровольно избрал то, к чему остальные пытались его принудить. Он посчитал это решение мудрым.
Нелепость ситуации чуть было не вызвала у Миси смех, но боль в груди помешала ему рассмеяться. Как только приступ миновал, Миси выдавил:
– Он отказался, когда я предложил ему такую смерть.
– Он всегда был далек от людей новых поколений, – с сожалением произнес Теодор, повернувшись к кровати Миси. – Я хочу вознаградить тебя.
Моментальная вспышка неприятия дала Миси возможность дважды перекатить голову по подушке в знак отказа.
– Это неуместно.
– Потому что ты поднял руку против Дома Куриты?
– Хай.
– А если я, как глава этого Дома, скажу, что ты всегда оставался верен нам, как и подобает самураю?
Миси встретил пристальный взгляд Теодора. Он почувствовал силу духа Канрея, силу, которая может править. Но у Миси была своя сила.
– Это не изменит правды. Я отживаю свою последнюю ложь.
Теодор вздохнул. Склонив голову, он спросил:
– Ты собираешься пойти в монахи?
– Возможно, в свое время.
Некоторое время они не разговаривали. Миси показалось, что на него снова сошел сон, но когда очнулся от забытья, Теодор по-прежнему оставался в комнате, все в той же позе. Миси пробормотал:
– Если ты сказал правду, то на мне лежит еще один долг.
– Авано?
Миси повернул голову. Авано, родовой дом его наставника Минобу, был ему столь же близок, как Лютеция и внутренние сферы политики Дома Куриты. Тетсухара-сенсей отлучил его от семейного фамильного наследия, когда Миси принес ему голову главного мучителя – Самсонова. Старик, отказался признать справедливость отмщения Миси, которое тот произвел ради восстановления чести его старшего сына Минобу. Старший сенсей проклял его, но в космопорту, куда Миси пришлось отправиться сразу вслед за этим, его ожидал пакет. Узкая длинная коробка. И эта коробка сейчас лежала в одном из сейфов банка в предместьях города. Распоряжения, которые Миси оставил в завещании, составленном «на всякий случай», теперь не имели смысла.
Теодор вмешался в его размышления.
– Так куда же ты собираешься?
– Исполнить свой последний долг, – ответил Миси, но это никак не касалось ни предложения Канрея, ни лично Теодора, зато имело непосредственное отношение к самому Миси – к тому, чем он был и чем стал. Пока долг останется невыполненным, он не сможет освободиться, чтобы двигаться по своему пути дальше. – Когда лекари отпустят меня?
– Когда ты будешь пригоден к космическим путешествиям. Корабль будет ждать.
– В корабле нет необходимости.
– Для тебя, но не для меня. Я уверен, что тебе от этого все равно никуда не деться.
Голос Теодора был тверд и непреклонен. Миси ответил кивком. Они наконец поняли друг друга.
XXX
Волк замер на мгновение у входа, едва увидел человека, стоявшего у окна, спиной к дверям. Даже мне сразу стало понятно, что этот высокорослый воин не имеет ничего общего с приземистым Такаси Куритой, на встречу с которым мы шли. Как только мы оказались в комнате, человек повернулся, чтобы приветствовать нас, и я сразу узнал в нем Теодора Куриту. Гундзи-но-Канрея Империи Драконис. Вид у Канрея был усталый.
– Полковник Вульф, рад видеть вас.
– Добрый вечер, Канрей, – сдержанно отвечал полковник.
Теодор хмурился – нехарактерное выражение лица для человека, натасканного в дипломатии Дома Куриты. Очевидно, что-то тяготило его. Вряд ли он одобрял поединок Джеймса Вульфа со своим отцом.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказал он, указывая на несколько тщательно задрапированных кресел искусной резной работы, стоявших почти в самом центре комнаты. Мы заняли предназначенные нам места, однако сам Канрей остался стоять. – К сожалению, должен сообщить вам, полковник, что ваше приветствие, увы, не ко времени. Мой отец ушел от нас сегодня утром. Я больше не Канрей и отныне зовусь Координатором.
Полковник Вульф насторожился, но голос его оставался по-прежнему ровным и спокойным.
– Я не знал, что Такаси был болен.
– Все произошло неожиданно. Врачи сказали, что сердце остановилось во сне.
– Ваша осмотрительность наводит на мысль, что сами вы придерживаетесь несколько другого предположения.
– Вы, как всегда, проницательны, полковник Вульф. Не знаю, сочтете вы эту новость благой или же нет, но смею вас уверить, что в смерти моего отца вовсе не замешано чье-нибудь вероломство.
– Я никогда не желал ему бесчестной смерти.
– Однако вы желали видеть его мертвым. Иначе зачем вы приняли его вызов?
– Я пришел, чтобы покончить с этой ссорой.
– Ах да, эта ссора. – Теодор печально покачал головой. – Неужели смерть моего отца не положила конец вражде между Домом Куриты и Волчьими Драгунами?
– Я явился сюда для поединка. Он и стал бы завершением вражды.
– Существует много путей для достижения развязки, полковник. Что может быть хорошего в отмщении, направленном на невинных?
Волк хмуро улыбнулся:
– Я мог бы задать вам тот же самый вопрос.
– Ваши слова предназначены для моего отца, но не для меня. Мы живем по эту сторону мироздания. И Вселенная есть и будет сегодня и завтра тем, что мы из нее сделаем. – Наконец Теодор сел. Он чуть подался вперед, лицо его стало еще строже. – Вы все еще хотите ворошить прошлое?
Ничем не проявляя своих чувств, Волк ответил:
– Слишком много Драгун погибло от рук куритсу.
– И новыми потерями не возместить старых. Многие куритсу погибли от рук Драгун, и я сейчас не веду подсчет этих жертв. Я думал, что, приглашая меня на Фортецию, вы предложите примирение.
– Я пригласил вас, но не вашего отца. Кланы необходимо было остановить.
– Но потом вы сами пришли, чтобы сражаться за Лютецию. А ведь Драгуны могли бы остаться в стороне и позволить кланам уплатить ваши старые долги.
– Ганс Дэвион сыграл на нашем контракте с Великим Кагалом и вынудил принять участие в битве за Лютецию, так что могу заверить вас, что произошло это против моей воли.
– Разве вам самому не показалось мудрым и осмотрительным решение защищать Лютецию от захватчиков?
– Вы должны были встретить их в космосе и выступить вместе с наземными силами. Бенджамен был хорошо укреплен. – Полковник оборвал себя, досадливо отмахнувшись рукой от дальнейших стратегических разъяснений, которые пришлись бы сейчас совсем некстати. – Теперь же Ганс мертв, и меня никто больше не заставит помогать куритсу. Моя позиция остается неизменной.
– И вы не станете помогать нам в борьбе с кланами?
– Я не стану принимать участия в ваших сражениях, и Драгуны не станут отдавать свои жизни за Дом Куриты. Но если вы не предлагаете нам сражений со своей стороны, то и мы их начинать не будем. Нам нет необходимости встречаться на поле боя.
