Райдо Витич - Стать богом
― Мечтаешь присмотреть себе покои в Амилоне? ― прищурил глаз Изель, почуяв соперника. У него уже сложилось — согласиться, выманить всех арханов на поле у Армгерды, а там… править должен лишь один, и это он, иные не достойны.
― Да. Да! ― развернулся к нему Марон. ― А ты — нет? Да каждый из нас подумал об одном и том же — победа слишком многое сулит.
― Итак? ― обвел взглядом всех Дэван.
― Да, ― кивнул Изель.
― Да, ― спокойно ответила Ушпак.
― Я против, ― категорически заявил Сантана. Бафет замялся, поглядывая то на него, то на других и протянул:
― Надо подумать.
― Единогласно, ― заметил Дэв.
― А я? ― встрял Марон — как это его не спросили?
― Ты «за».
― Аа! Да! ― и развел руки. ― Я всех выставлю! Всех!
― Замолчи, ― осек его восторги Дэван. ― Каждый из нас выставит всех воинов. Но в бой кинем не всех сразу. Частями.
― Согласен, ― подскочил к столу Марон. ― Я со своими подожду…
― В бой вступишь первым! ― отрезал Дэв.
― Ну и не честно! ― разочарованно надул губы хитрец. А как бы хорошо сложилось — он постоит в засаде, дождется пока демоны прикончат ангелов, а те демонов, и вот — победа. Он выходит, добивает последних и вступает в Амилон!.. ― Почему я?!
― Нас шестеро. В первую волну пойдут твои, Сантаны и Бафета. Затем мои, Ушпак и Изеля.
― Вас больше!
― Не капризничай, ― отрезала Ушпак. ― Дэван прав. В первую волну не стоит пускать всех. Пусть ангелы завязнут, выложатся, а потом добить их.
Дэв кивнул — именно.
― Я не согласен, ― оглядел собравшихся Сантана. Неожиданно. Арханы уже были согласны и разговор вроде бы дальнейший смысла не имел.
― С чем?
― Почему?
― Потому что я никому из вас не верю, ― признался. ― И вы не верите друг другу. И мне. Зато уверен, что Амин не глуп и не станет пускать в ход сразу все силы, еще наверняка придумает ловушки. Два холма и поле. Нам нужно взять их холм. Теперь судите сами — зачем Амину бросать в бой всех сразу? Во-первых — там не развернуться будет. Во-вторых, ему нужно только заманить, потом он пустит конных и…
― Конные к Армгерде тайно не пройдут, ― хихикнул Марон. ― Поле с двух сторон зажато лесом, таким, что и ты переломаешь ноги, не то что, лошади. Так что, никакой засады быть не может.
― Честность, ― хмыкнул Изель. ― Ангелы придурки.
― Может, стоит назначить свое место для сражения? ― нахмурился Сантана.
― Нет, Армгерда идеальна. Там трудно обмануть друг друга, ― заметила Ушпак.
― Тогда нам точно стоит разделиться.
― Да что ты? ― желчно глянул на него Дэв. ― Ты же мне не веришь.
― А ты мне. И чтобы не было накладок, на месте должны быть мы все. Если хоть одного из вас я не увижу, развернусь и уведу своих, ― заявил ультимативным тоном.
― Да будем все! Тут без вопросов, ― замахал руками Марон.
― И Бафета пойдут второй волной. Вместо него… ― мужчина оглядел присутствующих и ткнул в сторону женщины. ― Ушпак.
― Чего это я?
― А женщин и демоны не кинут на погибель, ― пожал плечами.
― Страховка? ― хохотнул Марон.
― Резонно, ― признал Дэв и прекратил обсуждение. ― Пусть так и будет. Теперь нужно решить — когда.
― А что тянуть? Через сутки, на рассвете.
― Не согласен, ― замотал головой Сантана.
― Опять? Что на этот раз смущает?
― Мы не были на месте, не провели разведку. Бросаться в бой не зная местности и что там, как, считаю — глупо.
Дэв кивнул:
― Вперед вышлем по паре демонов и все разузнаем. Но вряд ли там засада. Ангелов меньше нас, а о ловушках им не пристало думать — замараются. Уверен, будет чисто.
― Уверенность должна быть подтверждена…
― Разведку отправим вперед! Сказал, ― и встал. ― Все. Через пять дней на рассвете. Раньше ангелам на место не успеть. Гонцу добраться надо, потом им дойти. А там и мы спокойно подоспеем. Готовьтесь.
И пошел из залы прочь.
Сантана нехорошо посмотрел ему в спину — Дэван стал его серьезно напрягать. Пора, пожалуй, избавляться от лишних «умников».
И заметил, что Изель тоже смотрит в арку, где скрылся архан, весьма неоднозначно.
О, да нас двое, ― усмехнулся Люверт. Хорошая комбинация. Пусть Изель и пытается, а он потом добьет обеих. Раз не слушают его, пусть получают что получат. А он попытается извлечь выгоду и из этой чреватой ситуации. Никому кроме ангелов открытое сражение не нужно — демонам неплохо и под прикрытием массивного горного хребта. Раз так и вызов прозвучал и принят, а к разуму взывать некого — арханы явно почуяли добычу, и Амилон их манит как мираж, придется взять все в свои руки.
Вот только ранение еще дает о себе знать.
Ничего, сутки отдохну и двину к Армгерде. Посмотрим на хваленую честность ангелов, ― подумал, а вслух сказал.
― Мне нужно по паре демонов от каждого клана завтра к ночи. Проверим, насколько честно провести бой предполагается. Вы все забыли об одном — Вита все еще жива, и она не ангел.
Изель нахмурился и потер затылок:
― Послать еще убрать ее.
― И опять уберут посыльных. Оставь, все равно встретимся на поле. Там уберем. Сейчас уже мало что исправишь.
Ушпак поднялась и вышла — совет закончен, а что там еще Сантана придумает, ее не касается. Сейчас ее влекли две темы — предстоящая битва и Езель.
Он ждал женщину в ее комнате. Сидел на топчане и рассматривал обстановку, аскетичную, как у воина, и все же уютную, как у нормальной женщины. Три меча в разных ножнах, подвешенные в ряд у стены, соседствовали с подвеской из бус, свисающей у входа. Из мебели стол, стул, постель, а в углу кресло, застеленное шкурами так, что ясно — под ним что-то есть. Мужчина был уверен — сундучки со всякими женскими штучками. И на стене слюдяное зеркало. Женщина, хоть ангел, хоть демон, хоть дочь Отцов, остается женщиной.
Езель улыбнулся, представив величественную Ушпак, глядящуюся в это зеркальце и примеряющую какие-нибудь сережки, бусы.
Архан вошла в комнату и застыла перед ангелом, монументальная настолько, что он забыл, о чем думал. Поднялся и некой опаской и вниманием покосившись на грудь женщины, постарался посмотреть ей прямо в глаза.
― Значит, деремся?
― Решили?
― Через пять дней, на рассвете, ― сообщила. Езель поклонился, не сгибая спины.
― Мне нужно сообщить о вашем решении Амину.
― Да, провожу, иди.
И не шагу к выходу. Стоит, молчит, смотрит.
― Эээ?
Ушпак очнулась и поддалась к нему, потрогала вышивку на вороте его рубахи. Езель проследила за ее руками и, вскинул взгляд, вопросительно посмотрел в глаза. Женщина вздохнула:
― Жаль что ты ангел.
― Это имеет значение?
― Я — демон.
― А по-моему мы разные не по названию кланов, а по характеру и служению закону.
― Ваш закон такая ерунда.
Езель вскинул подбородок.
― Каждому свое. Мне ваш претит. Жить только для себя, грызть глотки ради выгоды, ходить по головам… Вот ерунда и скука. Мне пора.
Женщина склонила голову, задумалась над его словами и нехотя пошла из комнаты.
Она молчала всю дорогу, только пару раз отпихнула с грубой руганью неаккуратных демонов, посмевших встать на ее пути. И лишь у веревочной лестницы, ведущей к лазу, за минуту до того, как Езель уйдет, сказала:
― Не понимаю, зачем умирать за других.
Ангел уже взялся за лестницу, как остановился. Посмотрел на женщину с сочувствием и долей нежности, совершенно неожиданной для нее.
― А я бы умер за тебя. И понимать здесь ничего не надо, ― улыбнулся, будто теплом окутал и полез наверх. Миг и скрылся. Ушпак же еще долго стояла и смотрела в лаз, чувствуя присутствие ангела. Его не было, но то непонятное и приятное что словно лучи от солнца, исходило от него, так и осталось с ней. И будоражило не кровь — сознанье.
Да, Езель, как любой ангел, мягко говоря, странный. Но лишь сегодня Ушпак поняла насколько, и как розниться с теми же арханами. И может быть впервые, словно со стороны посмотрела на себя и братьей, на свою жизнь. И задалась вопросом — разве не бывает лучше, разве это все точно ее? Почему ей не дано пожить на воле, на тех просторах, что влекли…
Езель быстро добрался до Каэля, лег рядом с ним на камни, давая передышку телу. И смотрел на звезды в ночном небе, и улыбался, представляя Ушпак.
Каэль смотрел на него, ждал, и все больше хмурился, не понимая, чем вызвана блаженная улыбка на лице друга. Уж не пытали ли его хмельным?
― Езель?
Мужчина, наконец, очнулся и посмотрел на друга, но улыбка все еще блуждала на губах:
― На рассвете через пять дней, ― сообщил, как в любви признался.
― Значит, получилось? ― порадовался ангел.
― Да. Знаешь, я… ― и смолк — что скажешь и в чем признаешься? И время ли? ― Пойдем? ― встал нехотя.
Глава 24
Вита возвращалась в Амилон. Издалека он казался огромной белой ракушкой, случайно забытой хозяйкой — улиткой. Величественный, красивый, винтом идущий вверх и словно рвущийся в небо, увенчанный на верхушке пятью башнями.
