Эрик Найт - Выбор Кота
— Она не видела самой битвы — была в подвале. Но слышала стрельбу. Несколько человек ворвались в подвал. Они были в бронежилетах и тяжелых черных касках. Выволокли всех из подвала, а ее отвели наверх и велели смотреть на то, что происходило вокруг. И когда все было кончено, один из них прошипел: «Расскажи всем, что это сделал Генерал». И добавил что-то о том, что они еще вернутся. Поэтому мы и скрыли этот факт.
— Прошипел? — уточнил Валентайн. — Именно так она сказала?
— Да, прошипел, — повторил полковник. — Я никогда не видел Жнеца настолько близко, чтобы слышать его голос, но догадываюсь, что так они и разговаривают.
— Их огромный язык не оставляет места голосовым связкам, — пояснил Валентайн. — Вот они и шипят. Мне хотелось бы поговорить с этой женщиной.
— Тогда вам придется отправиться в Денвер, — сказал полковник. — Ее отвезли туда, чтобы не пошли слухи. Не хочу, чтобы солдаты боялись возвращения Генерала. Всему нашему полку и без того уже досталось.
— Не понимаю, что может остановить их. Если они смогли сотворить такое в Форт-Роулинге, почему бы им не сделать то же самое с любым другим фортом в окрестностях Денвера.
Они попрощались с миссис Кортес в лагере Денверского подразделения. Она отыскала окровавленную широкополую ковбойскую шляпу своего мужа — пуля пробила ее навылет.
— По крайней мере, я знаю, что смерть была быстрой, — обреченно вздохнула она.
Дювалье обняла ее и что-то прошептала ей на ухо. Валентайн даже не пытался расслышать. Его необычайный слух порой утомлял его самого, заставляя вмешиваться в личную жизнь других, узнавая то, чего бы он предпочел не знать.
— Возьмите лошадей, и мою тоже. А я с собаками пойду на запад от Денвера. Постараюсь устроиться на работу в госпиталь или в конюшню. Я так долго была одна, что теперь хочу пожить среди людей, пусть даже и под гнетом правил, которые и лошадь стреножат. — Она не плакала, но в ее голосе слышались слезы.
Они еще раз на прощание встретились с полковником и его адъютантом. Полковник попросил провести для всех его офицеров лекцию о «Ломаном кресте». Однако Дювалье была против — она не хотела светиться в лагере. Но полковнику они поведали все, что знали про Генерала, называя себя при этом Котами Ай и Зет из Южного округа. Майор Звески записывал их рассказ. Они настояли, чтобы для всех остальных в Денверском подразделении Свободного корпуса Колорадо они оставались парой родственников, озабоченных поиском одного из погибших в Форт-Роулинге членов семьи. Валентайн так никогда и не узнал, что их запомнили как странных путников, которым по необъяснимой причине подковали и оседлали коней, дали в дорогу еды, топлива и пропуск в ДОЗ. И все это — за счет средств Свободного корпуса.
Они, соблюдая меры предосторожности, отправились на восток, вдоль реки Репабликан. Избегая любых контактов с фермами, лагерями, городами, они возвращались в Небраску. Валентайн снова превратился в рядового Риса (Дювалье сочла это безопасным), и они придумали новую историю, объясняющую их присутствие здесь. Однако эта часть Небраски, на границе с Колорадо, была достаточно безлюдна, чтобы пройти никем не замеченными. Они добрались до реки Платт и прилегающим к ней дорогам. После того как они поискали и не обнаружили свои портреты на объявлениях о розыске, вывешенных на привокзальных станциях, Коты уступили лошадей начальнику депо в обмен на разрешение сесть в поезд. Вскоре они снова ехали по железной дороге, на сей раз в качестве разнорабочих — уборщиков идущего на восток товарного состава.
Они ехали в пустом вагоне для скота, удаляясь в сторону от их мнимого пункта назначения — Гранд-Айленда, деля на двоих краюху хлеба, когда их поезд поравнялся со встречным составом. Он катился на большой скорости благодаря мощному двигателю. Валентайн насчитал дополнительный сторожевой вагон, тридцать товарных вагонов без опознавательных знаков и еще один бронированный вагон, а также замыкающий тормозной вагон, выкрашенный в стальной цвет. На нем, развеваемые ветром и быстрым движением, колыхались два флага: черные полотнища с каким-то паукообразным рисунком посредине. Это была белая свастика «Ломаного креста».
8
Песчаные Дюны, сентябрь
К северу от реки Платт тянутся пустынные холмистые дюны. Покоящаяся на одном из крупнейших водоносных горизонтов мира сухая темно-коричневая почва не годится для посевов, зато служит основой для плодороднейшего фермерского края. Это своего рода Сахара, превращенная в зеленый сад. Дюны, этот роскошный зеленый океан по весне, до того как летняя жара выжжет его, превратив в жухлую солому, занимает площадь большую, чем территория штата Коннектикут. К западу, подобно океанским огромным волнам в тысячу футов высотой, вздымаются нанесенные дующим с востока ветром холмы шириной милю и протяженностью десятки миль. Восточнее самых крупных холмов располагаются более мелкие — в основном длинные и тонкие, но некоторые имеют весьма причудливую форму. И они, в свою очередь, постепенно переходят в невысокие бугорки, подобно тому как крутые валы Атлантики превращаются в легкую зыбь Ла-Манша. И эти похожие на небольшие волны холмики местные жители называют морским термином: буруны. Хотя большинство здешних почв слишком засушливо для богатых урожаев, этот край никак не назовешь пустыней. Здесь идеальные пастбища для лошадей и скота. И не только: небольшие ложбины между холмачи покрыты густым лесом. Среди рощ виднеются озера и пруды, болота и луга. По берегам рек, где водится форель, и озер, кишащих щуками, разбросаны бобровые хатки и плотины. И порой можно стать свидетелем того, как рыбачит спустившийся с высоких сухих холмов пеликан, напоминая чайку, парящую над гребнем морской волны. В довершение картины по высокой траве пробирается олень, как огромный заяц, и стада антилоп щиплют траву, пока их самые молодые самцы следят, не приближается ли койот. Охотники на птиц возвращаются домой с добычей: уткой или дикой индейкой, фазаном или куропаткой. Но жители Дюн бродят по округе с винтовками вовсе не ради того, чтобы пострелять в свое удовольствие. У них есть на то иные причины. Они охотятся на пособников куриан.
Валентайн и Дювалье нагнали поезд «Ломаного креста» на развилке, где сходятся песчаные берега северного и южного рукавов реки Платт. Города Норт-Платт, стоявшего на косе в междуречье, больше не существовало: он был сожжен в хаосе войны почти пятьдесят лет назад. Написанная от руки вывеска сообщала, что они прибывают на станцию Гарвард.
Поезд, в котором они ехали, не остановился, несмотря на заверения машиниста, что состав (вагоны для перевозки скота, без охраны, если не считать нескольких винтовок железнодорожных рабочих) обязательно сделает остановку на станции Гарвард, прежде чем отправится в Огаллалу и далее — в Скотсблафф. Проезжая мимо станции, они увидели множество вооруженных солдат, кружащих вокруг депо и разгружающих ящики, а также часовых, которые следили, чтобы груз никто не стащил. Маленький, с одним двигателем самолет зашел на посадку на старую взлетную дорожку к юго-востоку от города, добавляя свой штрих в панораму войны. Они с Дювалье, не таясь, уставились на самолет. Если б они не смотрели на него, это вызвало бы еще больше подозрений — летательные аппараты были редкостью даже в Курианской Зоне. Валентайн разглядел аэроплан в бинокль: это был небольшой легкий самолет, белый с красными опознавательными знаками. Валентайн был почти готов увидеть свастику на хвосте самолета, как в книгах о Второй мировой войне, но не обнаружил никаких знаков.
— Я уже бывала здесь раньше, — сказала Дювалье, — но с другой стороны.
Еще один поезд «Ломаного креста» стоял на запасном пути рядом с депо, покатыми настилами и загонами для скота. Коты заметили греющихся на солнышке людей, одетых в костюмы, напоминающие черные водолазные. В отличие от обслуги другого поезда, рабочие похоже, не спешили разгружать содержимое товарных вагонов. Вокруг служебного вагона на посту стояли гроги — самые устрашающие из всех, каких Валентайну довелось видеть. Они были выше тех серых, с которыми он воевал на Литл-Тимбер, и частично покрыты желтовато-коричневой шерстью.
Бетонное здание, окруженное колючей проволокой и с запертыми воротами, возвышалось над городскими развалинами и протекающей чуть ниже рекой. На платформе, груженной мешками с песком, стояли и курили какие-то люди с автоматами. Черно-белое знамя развевалось на укрепленном на здании флагштоке.
— Они здесь устраивают опорный пункт, — сказал Валентайн, когда их поезд проехал мимо, следуя на запад. — Припасы, живая сила, оружие, самолет. Но вот для чего? О восстании в здешнем Гулаге ничего не было слышно.
Дювалье оглядела простиравшиеся к северу зеленые холмы. Она была страшно расстроена.
