Шимун Врочек - Сержанту никто не звонит (Сборник)
Почти всю деревню прошли. Все, думаю, пронесло. Ага, как же! Накаркал.
За околицей еще одна хижина оказалась. Мы ее прошли было, да только из кустов кто-то как выскочит! Потом оказалось, птица, но уже поздно было. Наши чуть в штаны не наделали.
У меня нервы и так на пределе. Я развернулся и по кустам очередь дал.
Сначала тишина. Потом стон.
Пожилой негр из кустов вышел и под ноги мне свалился. Мне нехорошо сделалось. Ни за что, ни про что человека пристрелил. Ладно бы он с автоматом был – тогда понятно.
Негр лопочет что-то. Ко мне руки тянет. Я фляжку с пояса снял, наклонился. Не пьет.
А негр мне нож в руки сует. Меня сначала дрожь пробила, вот думаю, хотел бы заколоть – заколол бы. Растяпа ты, Джонни. А негр все лопочет. Я нож держу и вроде как его понимаю.
Вроде: возьми, святое это, подарок.
– Это проклятие, – говорит старик.
Вот блин, обрадовал. Тот негр мне еще пару раз во сне являлся. Звал, лопотал по-своему, руками размахивал. Пугал до чертиков, короче.
– Проклятие, делающее владельца ножа… – и так далее в течение часа.
Одним словом, хитрое проклятие оказалось.
Меня после еды так разморило, что я стариковские объяснения мимо ушей пропустил. Ем деда глазами, а на самом деле сплю. Тут, главное, проснуться, когда начальство до сути дойдет…
– Я, – говорит старикан, – тебя в ученики беру.
Вот, дошел. Чего?!
– Будешь мне служить, чесать спину, сушить травы, убирать хижину, готовить еду, работать на меня всю жизнь, а потом, когда буду умирать, я передам тебе свою душу в наследство.
Ну нафиг такое счастье, говорю. Задарма работать. У вас хоть профсоюзы есть? Нет, не хочу.
– Иначе, – говорит старик и белым глазом на меня смотрит. – Я тебя в котле сварю и съем.
Короче, договорились. Как умным людям и положено.
4
– Это кто такие? – спрашиваю.
Старик на меня недобро посмотрел. Ну, думаю, опять бить будет. Я голову на всякий случай поглубже втянул, воротник поднял и жду. Только попробуй, старая ты черепаха. Завел себе моду ученика обижать.
Вообще, старик мой с утра не в настроении. Не с той ноги встал. Даже поесть толком не дал – погнал на берег, залив изучать.
В это время катер развернулся, взревел, выкатился на песок и остановился. Из катера вылазит толстый негр в белой шляпе и белом костюме, а двое худых его под руки поддерживают. Видно, важный мужик, к нему из-под пальм еще несколько негров выбежало – все с калашами и в камуфляже. Кланяются.
Толстый лениво так кивает. Пальцы у негра в перстнях, а в руках палочка, вроде как у моего старика – только подлиннее.
– Это кто?
– Это, – говорит старик, – враг мой. Леонидас Грациус.
– Бокор?
– Молчи, барабанная башка! – нервный все же мне учитель попался. – Бокор – светлый! А у Грациуса сам барон Суббота в друзьях ходит.
Старичок вроде не из робких, а про этого Субботу, как про дьявола говорит. Хотя был у нас в команде ирландец, который своей жены больше черта боялся. А в бою ничего, храбрец.
– Ну, – говорю. – Ты, дед, так бы сразу и сказал, что Суббота. Я же не дурак, все понимаю. Мафия?
Старик сплюнул и назад пополз. А я еще посмотреть остался.
Леонидас начал худым в камуфляже речь толкать. Я не слышу ни черта, но зрелище любопытное.
Оказалось, толстый, как рот откроет, может маяком работать. Поймал солнце на зуб и давай катать. Отблеск на той стороне океана видно. В пасти у негра столько золота оказалось – я даже пожалел, что не могу оказаться в радиусе прямого удара прикладом. Уж я бы от всей души…
Тут мне в спину что-то твердое уперлось.
– Турамб! – говорят. «Руки вверх!», в переводе. У меня, стоит меня испугать, сразу знание языков прорезается.
5
Здоровенная змея упала сверху. Плюхнулась в воду и ушла на дно.
– Мартух фухта! – говорит старик. Если лингвистические способности меня еще не покинули, это означает «дети жабы».
Слышится смех. Я пытаюсь отойти подальше, но яма маленькая и залита водой по пояс. Никуда особо не денешься. К тому же змея под водой видит нас – а мы ее нет.
Смешная шутка. Надеюсь, змея не голодна?
Вообще, Леонидас любит пошутить. Я с ним знаком не очень долго, в отличие от старика – но насчет чувства юмора усвоил.
Поэтому я прячусь за учителя.
– Дед, – говорю, – да она тебе на один зуб. Я же твой аппетит знаю.
Старик недобро смотрит на меня. Черным глазом – значит, еще не сильно разозлился. Интересно, когда худые негры его вязали, обещал дед сварить их в котле и съесть?
– Твоя обязанность – защищать учителя!
Честно говоря, я особо не напрашивался.
– Дед, если у тебя есть лишний автомат – то пожалуйста!
– Ты совсем ду… – старик замолкает. Это на него так не похоже, что я заглядываю через плечо.
Змея выставила из воды голову. И смотрит на нас с дедом, как на шведский стол. Наверное, решила, что проголодалась.
– Дед, ты это – спасай престиж! – у меня, когда я напуган, прорезается красноречие. Сроду таких слов не знал, а тут вспоминаю. – Не годится, чтобы учителя съели на глазах его ученика. Представляешь, как это травмирует мою психику?
– Отвернись, – говорит старикан. В этом он весь. Какая-то нечеловеческая логика.
Змея угрожающе шипит. Раздвоенный язык появляется и исчезает.
Хорошо, думаю я, что в яме воды по пояс. Не придется оправдывать мокрые штаны. Кстати… Я нащупываю за поясом знакомую резную рукоять. Нож бокора!
– Слушай, дед, – начинаю я, и тут змея прыгает…
6
Леонидас Грациус улыбается, отчего, наверное, все корабли в радиусе пятидесяти миль сбиваются с курса.
– Что будешь пить, Джонни?
Знаю, что Леонидас – сволочь, каких мало, но устоять не могу. Мало кто умеет так обаятельно улыбаться половиной американского золотого запаса.
– Джин с тоником.
В руке у меня бокал, в котором плавают куски льда. Вот это, я понимаю, жизнь.
У моих ног свернулась змея. На огромной треугольной голове зияет колотая рана. Змея почти как живая.
– Я предлагаю тебе стать моим учеником.
Я думаю.
– У меня уже есть учитель.
– Гукас? Этот зануда? Правда?! – Леонидас начинает смеяться. Делает он это долго и с удовольствием. Голос напоминает Луи Амстронга. Солнце играет на золоте.
Змея у моих ног поднимает голову и шипит. Теперь она зомби и должна меня охранять. Нож, проклятый бокором, оказался не так уж прост.
– Что он тебе предложил, Джонни? – говорит Леонидас, отсмеявшись.
– Котел, если я не соглашусь. Он пообещал меня съесть.
Леонидас опять начинает смеяться.
По краям веранды стоят худые негры с ак-47. Негры тоже смеются.
– В твоих руках, Джонни, оказалась великая вещь. К сожалению, – Леонидас ослепляет меня улыбкой, – ты и нож неразрывно связаны. Такова сила проклятия. Я предлагаю тебе стать моим учеником. Ты постигнешь все секреты черной магии, получишь…
– Я согласен, – говорю.
– Что? – моя капитуляция застает Леонидаса врасплох.
Я подхожу к краю веранды и смотрю на море. На волнах качается красный катер. Все это может стать моим.
– Отпусти старика, – говорю я.
Леонидас перестает улыбаться.
– Ни мне, ни тебе не будет тогда покоя. Гукас слаб, но мстителен.
Толстяк говорит:
– Лучше ему умереть.
Я смотрю на Леонидаса. Затем поворачиваюсь и снова вижу красный катер. Моим. Станет моим…
Я делаю шаг, выдергиваю из рук ошалевшего негра автомат и размахиваюсь. Бум!
Леонидас зря подошел ко мне на расстояние прямого удара.
– Фас! – говорю я змее. Она шипит. Негры в камуфляже пятятся, кричат, стреляют… потом бегут. Змея догоняет их и сбивает с ног.
7
Я подхожу к яме и смотрю вниз. Ничего не видать. Кидаю туда камешек. Плеск.
Оттуда раздается: «Мартух фухта!»
– Привет, дед, – говорю я.
– Джонни?! – неверящий голос. Через мгновение он звучит уже по-обычному сварливо. – Кидай веревку!
– Ну, – говорю. – Не так быстро. Я бы хотел сперва обсудить условия моего ученичества. Во-первых: чесать тебе спину я больше не буду. Во-вторых: готовим теперь по очереди. В-третьих…
– Проклятый дурак! – доносится из ямы. – Я сварю тебя в котле!
– А я могу уйти и оставить тебя здесь, упрямый старикан. Ну, как, обсудим мои предложения?
Почему умным людям не договорится?
Договорились.
Один день среди хороших людей
..
Тимофей Гремин приехал в Москву утренним поездом. Его почему-то не встречали. Забыли? опаздывали? – Тимофей не знал. Поставил чемоданчик на платформу, раскрыл портсигар (он у Тимофея редкий – из белого металла с синей монограммой «БС-2018»), солидно закурил. На него обращали внимание.
Солнце пригревало. Тимофей выдыхал дым, щурился на возвышающуюся вдали телевизионную Вавилонскую башню. Ему было хорошо. Даже то, что его не встретили, казалось пустячным. Встретят! Москва большая, вот и не успели. Третий Рим.
Прошли две девушки в коротких платьях, улыбнулись симпатичному приезжему. Тимофей улыбнулся в ответ, проводил взглядом загорелые ноги.
