Олег Синицын - Спецхранилище
Две дыры в белках его глаз вонзились в меня. Я почувствовал, как на голову навалилась вязкая неодолимая сонливость. Пришелец будто вонзил мне в глаза кривые пальцы и давил ими все глубже и глубже, погружаясь в лобные доли и дальше. Веки налились тяжестью, сознание затянул туман. Чебурашка копался в моем мозгу, переворачивая, перетряхивая, потроша его содержимое.
Только усилием воли я сохранил глаза открытыми. Перед мысленным взором замелькали полузабытые картинки из прошлого. Детская песочница во дворе дома родителей, где я бросил песком в глаза сверстнику, потому что мне понравился его игрушечный экскаватор… Старшеклассники, требующие денег на заднем дворе школы; деньги я не отдал, и они избили меня ногами… Зеленый курсант-первогодок, не поделившийся посылкой из дома, за что пришлось его наказать по закону казармы… Настя, которой едва исполнился годик. Взяв ее из детской кроватки, я случайно уронил своего ребенка на пол, потому что был в стельку пьян. Настя жалобно плакала до самого утра, и Юльке даже пришлось вызвать «скорую». Но я узнал об этом только на следующий день, когда проспался… Всего этого я не хотел видеть, эти воспоминания навеивали боль и стыд. Но пришелец в поисках информации о пирамидке прятал хорошие воспоминания и вытаскивал на свет самые отвратительные.
Туман в голове сгустился, накрыв даже эти вспышки памяти. И спать захотелось нестерпимо, до сладостной дрожи… Делать этого нельзя, ни в коем случае нельзя. Если я усну, то утра не будет. Этот сон закончится смертью. С неизбежностью наступления ночи после долгого дня. Поэтому я боролся со сном всеми силами, поэтому не позволял векам сомкнуться.
Только сил почти не осталось.
На глаза упала тьма, и я стал стремительно куда-то проваливаться. Подо мной не было ничего, только темная беспросветная пустота. В мыслях, напоминающих последний дымок гаснущего костра, крутилось: «Я падаю… засыпаю… умираю…»
Остатки мыслей утонули во мраке.
* * *Первым ощущением была боль, пронизывающая каждую клеточку тела. Потом возник свет, затопивший меня целиком. Хотя в Библии, кажется, сказано, что после тьмы свет был в начале, но у меня, как обычно, все наперекосяк.
Боль и свет начали собираться в разных концах пространства. Первая ушла вверх, второй – назад. Едва они отступили, как на передний план вылезло мрачное существо… Твою неваляху! На том свете я надеялся увидеть кого-нибудь из умерших родственников, к примеру деда. Но раздери меня зеленые новобранцы, это был опять большеголовый уродец!
– Тот свет вы тоже оккупировали? – осведомился я.
– Что ты с ней сделал!
Только сейчас я увидел, что свет сосредоточен в флуоресцентных лампах под потолком, а боль – в моей треклятой голове. Я лежал на бетонном полу, никакого чернозема, никаких костей не было в помине. Был только пришелец, озабоченно склонившийся надо мной и заметно нервничающий. В последний момент он передумал отправлять меня в лодочное путешествие через реку с инструктором по имени Харон.
– Напомни, о чем мы толкуем? – попросил я, оторвав голову от пола.
– Ты не знаешь, где находится пирамидка!
– Понятия не имею.
– Как же так?
– Чмо ты марсианское! – сказал я с выражением. – Я отдал ее другу, если ты представляешь, кто это. Мой друг спрятал пирамидку в надежном укрытии. Самое забавное заключается в том, что я понятия не имею, где это место. Понял?
Обалдевший от такого известия, он уставился на какую-то точку над моей головой. Признаюсь, этого момента я и ждал. Еще при пробуждении я почувствовал, что обрел контроль над телом. Пришелец посчитал меня трупом и ослабил ментальный контроль.
Я с силой всадил расставленные «вилкой» пальцы в его лупоглазые зенки. Трудно передать словами, какое небесное блаженство испытала в тот миг моя душа!
Глазные яблоки под напором упруго промялись и резко лопнули, и рука погрузилась в теплую вязкую сукровицу. Пришелец взвигнул по-поросячьи, рухнул на спину и стал кататься по бетонному полу, суча руками и ногами, словно отбрыкиваясь от окруживших его невидимок. Ухватившись за штурвал гермодвери комнаты «1», я поднялся на нетвердых ногах. Брезгливо отер пальцы о стену. В голове было на удивление ясно. На удивление. Словно, покопавшись в ней, пришелец выбросил все ненужное, мешающее смотреть на мир чистым, кристальным взором.
Серая беснующаяся тварь на полу перегораживала проход. Я отпихнул ее ногой, отпер дверь, вошел в комнату. Контейнер стоял в углу, там же, где и был оставлен две недели назад.
Осколки кристаллов, хранившиеся на столе долгие годы, отправились на пол, освобождая пространство для извлеченного резака. Помнится, Гордеев в общих чертах объяснял принцип действия, и, собирая агрегат, я попытался вспомнить каждое слово. Тяжелый корпус, напоминающий отбойный молоток, составлялся из двух половин. С одного конца к нему стыковалось узкое лезвие, напоминающее штык-нож. На другом конце из ниш в корпусе выезжали изогнутые рукояти, фиксирующиеся поворотом на сорок пять градусов.
В комплекте имелся ремень, и я повесил устройство за спину. Проверил, на месте ли ускоритель перемещений. Подобрал оброненный пришельцем бластер – тот самый, который отдал ему, полагая, что отдаю его Гоше Морозову, царство ему небесное! Сняв оружие с предохранителя и крепко обхватив его обеими клешнями, побежал вверх по лестнице, навстречу грохоту, завываниям и вздрагивающей от взрывов земле.
* * *Пока я барахтался в недрах бункера и собственного разума, на поверхности пришельцы пошли в новую атаку на жиденькие позиции моих ребят. К троице уцелевших штурмовиков добавились еще шестеро, повыпрыгивавших из тарелки. Используя ускорители, они двинулись вперед прыжками по пять—десять метров, при малейшей опасности моментально залегая в траву. Дядя Саня потом говорил: «Не успеешь прицелиться, а его там уже нет». Впереди шла тарелка, направив во фронт все три излучателя и ритмично выплескивая из них волны огня. На этот раз пришельцы намеревались сломить наше хрупкое сопротивление. И они были очень близки к этой цели.
После двух неудачных выстрелов и смены укрытия дядю Саню ударило взрывной волной от разорвавшегося плазменного шара. Десантника контузило, а правую руку пожгло брызгами, из-за чего он не мог толком упереться прикладом в плечо и прицелиться. Пришедший на подмогу Тарасыч успел сделать всего один выстрел, после которого затвор карабина заклинило, а потом деду и вовсе пришлось уносить ноги, когда до него докатился заградительный огонь с борта НЛО. Орех, не высовываясь, послушно лежал там, где я ему приказал. Наблюдая приближавшийся апокалипсис, все они как один думали, что я давно и беспросветно мертв, потеряли всякую надежду на спасение и даже прикидывали варианты, как уйти тихо и безболезненно.
Только мертвым я не был. Я был очень даже живым.
Орех рассказывал, что я возник у него за спиной из дыма пожарища словно призрак – высокий, безмолвный, увешанный невиданным оружием. Он меня окликнул, но я прошел мимо, не ответив. На мгновение он подумал, что видит не меня и вообще не человека. Только желтая надпись во всю спину «ОХРАНА» на куртке убедила караульного, что зрение его не подводит.
Из-за здания я вышел в полный рост и ударил в правый фланг строя чебурашек. Один из пришельцев успел сбежать из-под обстрела, но двоих размочалило прокатившимися по земле огненными шарами. Когда тарелка обратила на меня внимание и, взревев, двинулась к не охваченной пламенем стороне казармы, двумя ногами я уже прочно стоял на ее корме.
Да, в этом и состоял мой план. Используя ускоритель перемещений, совершить прыжок на полированный серебристый корпус.
На блюдце я приземлился в районе, где, по заверениям Гордеева, находились двигатели. Я надеялся, что не ошибся, поскольку трансурановый накопитель хотелось зацепить меньше всего. Агрегат для выработки энергии мог шарахнуть так, что обломки НЛО и оставшиеся от меня молекулы будут собирать весь следующий год.
Повесив бластер на шею, я вытащил из-за спины резак и при его помощи стал проделывать дыру в многослойной обшивке. Задиристый ветер щекотал лицо. Двенадцатью метрами ниже неторопливо плыла земля. Из заостренного конца резака вырывался тонкий голубой луч, который крошил космическую броню, как шербет.
Сквозь проделанную дыру я увидел помещение, озаренное тусклым синим светом. Посреди гудели две компактные установки, напоминавшие центробежные насосы. Для проверки я отправил в них разряд из бластера. Реакция мне понравилась. Тарелка под ногами вздрогнула, завибрировала, зашаталась. Надрывный вой, сопровождающий движение, подпрыгнул на две-три октавы. Я опустился на колени, просунул ствол поглубже в отверстие и, прожав спусковую скобу, подержал на ней палец. Пространство под обшивкой наполнилось визгом, потом там что-то резко бабахнуло. Поверхность фюзеляжа подпрыгнула, едва не выкинув меня за борт. Я поспешно выдернул руку из отверстия и от греха подальше активировал ускоритель.
