Максим Хорсун - Пусть всегда будут танки
– Зачем-зачем… – насупилась Вера. – Я, по-моему, уже все объяснила. «Арена смерти» – это сито, которое позволяет отделить семена от плевел.
– Чего-чего?
– В «Траки смерти» люди идут по разным причинам. И если туда их привели лишь жажда наживы, славы и желание убивать, то такие танкисты чаще всего остаются на поле боя.
Антон встрепенулся.
– А кто решает – семена или плевела? Великая Разностная Машина?
Вера потупила взор.
– И что же меня привело в «Арену смерти»? – скептично осведомился Антон.
– Много причин. – Вера отвернулась к черному оку иллюминатора. – Познание. Верность. Безвыходность. Ну и кураж – куда же без него.
– Ты знаешь… – Антон потянулся к Вере, осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. – Все, что ты назвала, – это похвально, но не совсем то… – А после он наклонился и поцеловал Великую Разностную Машину «Арены смерти» в губы.
…Зеленое. Повсюду – зеленое. На Луне Антон успел уже отвыкнуть от этого цвета.
Зелень колыхалась от тока воздуха. Она поднималась вдоль стен до самого свода.
Зеленые экраны. Все было закрыто зелеными экранами.
На фоне одного из них колонной стояли два «Лиса» и «Оса». 3D камера на кране прошлась над башнями танков, а лысый тип с бородкой а-ля «не быдло» посмотрел на экран монитора взыскательным взором, затем обратился к оператору: «Что-то, Ашот, меня не вставляет… Попробуй-ка повторить «Облет Титаника». Кран загудел и снова поднял камеру над башнями.
– Что я здесь делаю? – спросил Антон Веру, но та была слишком занята, чтобы отвечать. К Великой Разностной Машине обращались какие-то менеджеры в костюмах и при галстуках, техники в грязных комбезах, компьютерщики в джинсах и рубашках навыпуск.
– Антон! – Вера взяла танкиста под локоть. – Разреши представить тебе нашего маэстро…
Лысый тип нехотя отвернулся от монитора, побрызгал на ладони антисептиком, тщательно вытер руки о свитер ассистента и лишь затем шагнул к Вере.
– Режиссер Ходор Чупачупс! – представила маэстро Вера и зарделась. – Настоящее чудо, что он согласился работать с нами над постановкой «Арены смерти».
– Что вы, что вы, Верочка! – ответил маэстро хорошо знакомым Антону голосом. Танкист сотни раз слышал этот голос в кино и по телику. Маэстро, безусловно, было приятно.
– Это Антон Левицкий. – Вера пихнула танкиста в бок, заставляя подать режиссеру руку. – Восходящая звезда нашего шоу.
– Я видел ваш фильм! – Антон хлопнул Чупачупса по ладони. – «Пикник на обочине»! А почему у вас Шухарт – негр? Он же вроде был рыжим по книге? И даже имя у него было – Рэд, что означает – «рыжий». А у вас – негр…
Чупачупс торопливо побрызгал на ладонь антисептиком.
– Надо же! Танкист – и тот в критики подался! – По пафосу его речи было не понять, обиделся режиссер или отыгрывает придуманную им же самим роль. – Вы хоть раз видели рыжих негров? Мы тоже – нет. Кстати, в курсе, что мы вас убиваем на фоне недостроенного ядерного реактора и ваш танк красиво догорает вместе с закатом?
– Как это – убивают? – опешил Антон.
– Да не по-настоящему! – Вера погладила его по плечу. – Но выглядеть будет конкретно! Могу рендеры показать, мы приготовили заранее несколько вариантов. Но во всех случаях – обещаю! – смерть будет героической.
Антон огляделся. Вокруг царила все та же суета. Работал кран с камерой, администраторы бегали туда-сюда, разговаривая по телефонам. К Вере выстроилась целая очередь компьютерщиков с планшетами и ноутбуками, полный и немолодой рабочий в сером комбезе взобрался на ствол «Шарки» одного из «Лисов» и стал со знанием дела рисовать на броне башни разводы гари при помощи баллончика с черной краской. Над ареной, точнее, над гигантской съемочной площадкой, пролетела пара беспилотников-квадротоптеров, оснащенных камерами.
Здесь он точно был не на своем месте.
– Понимаешь, – взялась торопливо пояснять Вера. – «Арена смерти» не вся такая. Но это прибыльное шоу, и нужно хотя бы часть его держать под контролем. Потому что так оно становится очень выгодным и удобным инструментом. Мы инсценируем твою смерть, ни у кого не возникнет даже сомнения. Получишь новые документы и деньги. А лучше – не деньги! Лучше пару капсул с гелием-3! Деньги – ничто, энергия – все! Отсидишься, убежище можно найти и в Лагуне, и вне ее.
Антон освободил руку.
– Не уверен, что из меня выйдет актер…
На лице Веры появилось умоляющее выражение, и Антон поспешил отвести глаза.
– Нуб!
Окрик заставил Антона вздрогнуть. И не потому, что кто-то в этом храме фальши дерзнул оскорбить его – лейтенанта, профессионала, а потому, насколько знакомо прозвучали и голос, и интонация.
Распихав менеджеров и компьютерщиков, к Антону пробился человек в комбинезоне танкиста. Человек припадал на обе ноги, и лицо его рассекал шрам от не старой, но уже хорошо зажившей раны.
– Сэнсэй! – узнал наставника Антон. – А ты зачем здесь?
В памяти всплыла ненастная ночь в Морозово и бой с налетчиками «Селеннафтагаза». Подполковнику Владу Энгельсу, позывной Вольдемар, в том сражении здорово досталось.
– По крайней мере – не для бальных танцев!
Вольдемар задрал штанины, демонстрируя металл и пластик кибернетических протезов.
– Я в шоке! – признался Антон.
– Подполковник Энгельс – наш военный консультант, – Вера приветливо улыбнулась Вольдемару. – Следит за тем, чтоб картинка на экране соответствовала действительности.
– Рад тебя видеть, салага. – Вольдемар хлопнул Антона по спине. – Помню-помню, как ты собирал мои ошметки по лужам, чтобы спасти как можно больше от старого сэнсэя. Теперь я расплачусь с тобой той же монетой. «Селеннафтагаз» меня списал без выходного пособия, и я поставил для себя на корпорациях крест. Не дай загнать себя в котел, не позволяй, чтоб тобой жертвовали, как пешкой. Погибни в «Арене» как наемник «Гелий Про» сегодня и возродись завтра, как свободный человек и владелец энергоресурсов. И когда они там, на Земле, и здесь, на Луне, вцепятся друг другу в глотки клыками и самоуничтожатся, ты и сотни таких, как ты, возьмут ответственность за выживание человечества на себя. Наша «Арена смерти» – это лоботомия. Пройди ее и излечись от либерально-корпоративной реальности, выбери жизнь!
Антон смотрел на Веру, а она с сосредоточенным видом листала на планшете нарисованные сцены танковых сражений.
Тогда Антон перевел взгляд на Вольдемара, собираясь сказать фразу, которую ему в последнее время частенько приходилось повторять: «Я – пас». Но тут зазвонил телефон, внутригородская сеть Лагуна-Сити на этой зеленой карте работала на пять делений.
– Вернись на базу, ты нужен, – прозвучал в трубке голос Босса.
Антон сухо кашлянул и отключился.
Глава 15
Генсек позвонил прямо в пункт управления «Осой». Прокофьев включил громкую связь, чтобы в разговоре мог участвовать каждый член экипажа.
– Здравствуйте, товарищи! – бодро поприветствовал нас Хрущев. – Как служится на Луне?
– На Земле ли, на Луне ли, Никита Сергеевич, – служим Советскому Союзу! – так ответил командир.
Хрущев захихикал.
– Доложили мне о римской цифре «двадцать четыре», или что вы там писали-писали, но не дописали… Так, Дорогов Владимир Владимирович?
– Так точно – «двадцать четыре», товарищ Хрущев! – отчеканил Дорогов.
– А как по мне, так лучше бы вы там «х…» начертили! – захохотал генсек. – Пусть знают наших!
Мы невольно тоже стали похихикивать. В последние дни нервное напряжение зашкаливало, «танковый кулак» собирался стереть с лица Луны штатовскую базу, мы же подошли к границе Залива Радуги, но… долгий день сменился такой же долгой ночью. Наши «Осы» «спали», спрятавшись в складках рельефа. И энергии в их аккумуляторах оставалось ровно на то, чтобы в нужный час выйти из гибернации и подставить рассвету солнечные батареи. Все жутко волновались, вдруг у американцев есть в загашнике что-то такое, что снизит зависимость Хаундов от солнечного света? Вдруг, пока мы будем дремать, они перебьют наших «Ос», как сонных мух?
– Есть, товарищ генеральный секретарь. В следующий раз обязательно напишем х…, – сказал командир.
– Вот зря вы сразу не написали, товарищи! – Хрущев был определенно в настроении. – Эх вы! Орлы с куриными перьями! Я бы позвонил товарищу Никсону в Белый дом и сказал: «Разуй глаза, зараза, даже на Луне знают, кто ты есть на самом деле!»
В общем, мы были рады, что предрекаемый отцами-командирами скандал не случился и что генсека наша маленькая шалость позабавила. Само собой, ничего путного в этой затее не было, сиюминутное бахвальство – это одно, а использовать Луну вместо забора, чтобы написать пару бранных слов, – это другое. Но какова была поставленная перед нами задача, таковы были и наши ответные действия. Пусть другие, те, кто обязательно придут за нами, поступят лучше и мудрее.
