Кира Иларионова - Метро 2033: Код зверя
— Тогда так и сделаем, — проговорил мужчина.
Повернув голову, он глянул через плечо на своих парней. Атмосфера в кунге стояла вполне мирная. Бойцы тихо переговаривались, Николай опять рылся в бумажках. Вика дремала, облокотившись спиной о стену. Или просто сидела, закрыв глаза, — кто ее разберет.
Вновь потерев руками лицо, Ермолов уставился на дорогу. Его не покидало смутное ощущение приближающейся бури.
* * *Сумерки настигли грузовик на подъезде к Окуловке. Такой прямой и, казалось, легкий путь, в былые времена стоящий всего часа езды, занял у отряда целый день. Капитан успел раз сто проклясть решение ехать вдоль железной дороги: некогда вырубленный вдоль рельсов лес за двадцать лет отыграл позиции. Езда непосредственно по путям из-за непередаваемой тряски превращалась в ад. Мосты, преодолеваемые с черепашьей скоростью, так же отнимали много времени и нервов.
На ночлег уставшие путники решили остановиться, не доезжая до города, на берегу живописного озера недалеко от опустевшей деревни. Деревянные домики, хоть и казались довольно ветхими, все еще не обвалились — видимо, последние жители покинули их сравнительно недавно. Может, года три-четыре назад. Собирались они обстоятельно, без спешки, — обследовав дома, отряд не нашел ничего более или менее ценного.
Лагерь разбили на полянке вблизи дороги. Густой разнолистный лес тихо шептался с ветром, даря вымотанным людям ощущение покоя и умиротворения.
— Красивое все-таки местечко, — протянул Николай.
Оторвавшись, наконец, от бумаг, он покинул кунг и теперь сидел вместе с Чугуном у костра, дыша свежим воздухом. Местность и вправду была чистой — фон в пределах нормы, да и Вика ничего не чуяла. Потому Ермолов разрешил всем снять респираторы и химзу, чему парни в компании с Лесником несказанно обрадовались.
Бойцы, уже закончившие установку растяжек, сидели вокруг небольшого костерка в ожидании ужина. Капитан ненадолго отлучился проверить периметр.
— Красивое, не спорю, — ответил Чугун, ковыряя палкой угли. — У нас страна вообще живописная… Была.
Николай покачал головой и тихонько, грустно засмеялся.
— Да, была. Вот мы сидим сейчас у костра, как пещерные люди. Более пяти тысяч лет назад наши предки сидели, а теперь мы… Все в истории циклично.
— Ну, с пятью тысячами это ты хватил лишку, — протянул прапорщик.
— Именно что пять, — упрямо повторил Николай. — Эти места издавна человеку по душе были. В районе озера Заозерное, на берегу которого мы расположились, археологи находили следы культур каменного века и стоянки человека эпохи Неолита…
— Колян, — перебил уже присевшего на любимого конька интеллигента Чугун. — Помолчи, а? Дай природу послушать.
Не обращая внимания на оскорбленное бурчание Лесника, прапорщик откинулся на спину и блаженно потянулся. За треском костра слышались первые несмелые трели кузнечиков. По крайней мере, Антону хотелось верить, что стрекотали именно они: должно же в этом истерзанном человеком мире остаться хоть что-то нормальное.
Вскоре вернулся Ермолов. Заставив бойцов выпить хвойного отвара, приготовленного Викой, он проверил на посту Фрунзика и лег спать. И через некоторое время лагерь затих.
— Красавица… Красавица, проснись, — шептал Макс, легонько тряся охотницу за плечо.
Питерец продолжал попытки растолкать девушку уже минут десять. Вика, как обычно, не спала, а лишь лежала, закрыв глаза. И настойчивость парня начинала ее откровенно раздражать. Тогда, в Селище, поддавшись влиянию напитанного энергией места, она допустила оплошность. За которую теперь расплачивалась.
Поняв, что так просто от нее не отстанут, Вика открыла глаза.
— Ну?
— Пойдем, хочу что-то тебе показать.
Девушка послала питерцу убийственный взгляд, чем вызвала только улыбку на его лице.
— Макс, иди спать, — буркнула Вика, отворачиваясь и плотнее закутываясь в одеяло.
— Да не бойся ты, — тихонько рассмеялся парень. — Не буду я на твою честь девичью покушаться. Но на это правда стоит взглянуть.
Максим вновь потряс ее за плечо. С обреченным вздохом охотница откинула одеяло и села.
— И ты от меня отстанешь, — вкрадчиво произнесла девушка, вглядываясь в лицо питерца. — До самой Москвы.
— Если так захочет валькирия, — Макс улыбнулся и поднялся на ноги, протягивая охотнице руку.
Проигнорировав галантный жест, Вика встала и всмотрелась в догорающий костер. Вымотанный дорогой отряд спал без задних ног. Лишь капитан, когда пара проходила мимо, дернулся во сне. Сидящий в дозоре на крыше кунга Лис, скрипнув зубами, проводил их взглядом.
Спотыкаясь о корни деревьев, Макс провел охотницу мимо пустующей деревеньки. Вика смотрела в спину питерцу и размышляла. Что-то в этом парне — в его жестах, мимике, тембре голоса — казалось ей смутно знакомым. Будто она видела его раньше. Очень давно, целую вечность назад. Но когда Вика пыталась ухватить призрак узнавания за хвост и раскрутить клубок своей памяти, мысли разбегались, будто испуганные мыши. Измененный мозг эхотницы начинал сбоить, отказываясь раскрывать картинки из прошлого. Подобное случалось лишь тогда, когда девушка пыталась вспомнить маму.
— Смотри, — голос Макса вывел Вику из задумчивости.
Охотница подняла голову и замерла. Они стояли на краю небольшой поляны, окруженной стеной высоких раскидистых деревьев. Казалось, время застыло здесь. Путаясь в ветвях, ветер лишь слегка ласкал тоненькие белые лепестки. В воздухе стоял сладкий, пряный запах. Цветы. Сотни цветов закрыли поляну сплошным пушистым покрывалом, казалось, светящимся от лунных лучей.
Вика сделала маленький шажок вперед и плавно присела, касаясь кончиками пальцев бутона. Мягкие, нежные лепестки, бархатная сердцевина. На руке оставались тоненькие дорожки пыльцы, пахнущей настолько сильно, что начинала кружиться голова.
Макс сел рядом с охотницей в траву и вытянул ноги.
— Я наткнулся на поляну, когда… — парень помолчал, не желая портить момент подробностями. — Когда отходил. После смены на карауле.
Девушка перевела на него взгляд. Привычно холодные глаза будто светились. На губах играла улыбка.
— Нравится? — спросил питерец, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
С этим легким румянцем на щеках, с рассеянным взглядом, она была красива. Необычно трогательная, мягкая. Как ребенок, которого хотелось защищать, которому хотелось быть нужным. С необъяснимой тоской Макс подумал, что ей больше подошло бы летнее платье, а не темный камуфляжный костюм и солдатские «берцы». И книги в руках вместо холодных клинков. И цветы, обязательно море цветов, чтобы она улыбалась.
— Ну, тогда давай сорвем тебе парочку, — парень потянулся к стеблям.
На его запястье легла тонкая холодная ладошка. Всего одно мимолетное касание.
— Не надо, — прошептала Вика. — Не рви их. Пусть растут.
Макс прижал к губам сжатый кулак, чтобы не было видно его довольной ухмылки.
— Оказывается, ты умеешь быть чертовски милой, валькирия.
Умиротворяющая картина, нарисованная тускнеющим лунным светом, треснула, как разбитое зеркало, и осыпалась холодными ледяными осколками. Рука девушки, зависшая над белоснежным цветком, дрогнула, сжалась в кулак.
— Ну, что я опять сделал не так? — с тяжелым вздохом пробормотал Макс. — М-м-м?
Охотница разжала руку, стряхивая в траву скомканные бархатные лепестки.
— Не надо говорить так, будто знаешь меня, — уже привычный яд в ее голосе, от которого в груди заклокотала злость.
— А разве нет? Ведь ты — человек. Руки, ноги, голова. Только тараканы у тебя особенные. Но без них было бы слишком скучно.
С жесткой ухмылкой Вика поднялась на ноги и отряхнула брюки. Развернувшись, шагнула к лагерю. Безразличная, как скала. Как стена, которой она отгородилась от всех.
— Господи, Вика, сколько можно уже?! — парень рывком поднялся и, догнав охотницу, схватил ее за плечо. — Больше недели в Питере, все время в пути… Ведешь себя так, будто тебя в плен взяли и пытают! Да пойми же ты — ни капитан, ни Чугун, ни парни, ни я… Никто не хочет тебе навредить! Мы просто пытаемся понять тебя — вполне себе нормальное желание.
— Мне это не нужно, — Вика попыталась освободить плечо, но питерец лишь сильнее его сжал.
— Врешь, — проговорил он уже тише. — Ни один нормальный человек добровольно не согласится на одиночество.
— Нормальный человек… — в голосе девушки что-то едва уловимо изменилось. — Нормальный человек?
Плечи охотницы затряслись, она опустила голову. А спустя мгновение начала смеяться. Низко, с надрывом. И в смехе ее питерцу почудился хруст ломаемых костей, зарождающий в душе необъяснимый первобытный ужас. От фигуры Вики потянуло жаром, настолько неожиданно, что Макс отпустил ее плечо и отступил назад. Первый луч восходящего солнца коснулся стремительно седеющих волос охотницы.
