Игорь Марченко - Темная планета
Оставив далеко позади охваченный огнем и дымом отрезок лазурного пляжа, сцепившихся в смертельной хватке повстанцев и колониальных солдат, наша маленькая команда, позволила себе перевести дыхание. Радостно переглядываясь меж собой, все вдруг стали кричать и улюлюкать словно умалишенные. Наблюдающий за ними Хило с облегчением передал мысль.
– Вроде, никто не ранен и все как один в приподнятом настроении. Поздравляю Альфадок!
– С чем интересно это ты меня поздравляешь? – подозрительно прищурился я.
– С реализованной затеей, разумеется! Это был твой бенефис и триумф!
– Идея пересекать пролив на водных лыжах пришла бы мне в самую последнюю очередь. Благодари наших друзей, без которых мы бы сейчас кормили своими телами рыб и червей.
С трудом, продержавшись на ногах два долгих часа, я стал делать наездникам знак сбавить скорость. Салан и его воины смилостивились над нами, дали время на передышку, выбрав для этого пустынный островок, едва возвышавшийся над водой, словно бордовая бородавка посреди травяного поля. Отпустив ременные петли, мы одновременно выехали из воды на сушу и с проклятиями полетели кубарем на песок, готовые целовать и обнимать землю, словно родную мать. Островок был небольшим, метров триста в длину и столько же в ширину. Прямо в его центре возвышалась удивительно правильной формы треугольная гора. На ее плоской вершине отчего-то ничего не росло кроме чахлой пожухшей травы. Укрывшись от жгучих лучей Игниона в тени рощи, я быстро ощупал себя, выискивая на теле раны. До сих пор с трудом верилось, что нам удалось сбежать из почти захлопнувшейся западни, которая чуть не поставила на нас крест.
– Руины Миры, – указал на гору Салан, по случаю удачного бегства, составившего нам вместе со своими наездниками компанию за трапезой. – Здесь не всегда была вода. Когда-то на этом месте простирались обширные травяные равнины, затопленные взорванной плотиной, построенной боронами. Это были самые плодородные земли на всем Кабале, а теперь самые бесполезные. Изолированные царства верхнего мира погубила жадность, жажда к наживе и разбою, а нынешние идут рука об руку с инопланетниками решающими за всех как нам жить.
– Расскажи нам свою историю Салан, – робко попросил Хило. – Откуда тебе столько известно о нас и о том, что творится за пределами этого мира. Я думал ты коренной житель Кабала.
Повстанец гитаэ поудобнее улегся на горячий песок, подложив руки под голову.
– Так и есть. Я уроженец Хораи, но возвращаться туда сейчас самоубийство. Вот помогу вам пересечь пролив, и мы в расчете. Когда я впервые встретился с беллатрианцами, они казались мне богами, а иначе я ни за что не позволил бы им забрать себя на станцию Квантория.
– Наверное, он говорит о программе “Рекруты Новой Колонии”, – быстро пояснил мне Хило. – Беллатрианцы переучивали созданные боронами Колониальные войска с целью ведения более агрессивных силовых акций в отношении непокорных мадаров, гитаэ, зурбов, катцев и других народов не признающих централизованной власти. Все они были объявлены вне закона и подлежали гонениям. Разумеется, руками самих местных жителей. Совет Крул Каи запрещает в подобных конфликтах галактам использовать силу. Вот они и нашли замечательное решение.
– Нас обучали современной тактике ведения войны, подавлению восстаний в городских условиях, организации эвакуаций при стихийных бедствиях и многое, многое другое, – продолжал рассказ Салан, заметно мрачнея с каждым словом. – Меня выдвинули на почетное звание первого гражданина Хлории удостоенного чести стать квантором, но я не смог пройти финального испытания – подвела самоуверенность, за что теперь благодарю судьбу, ведь в ином случае мне пришлось бы покинуть планету навсегда. А так меня вернули в действующую армию, и все для меня началось с самого начала. Мы жестоко подавляли восстания,… я убивал на равных вместе с остальными, пока мне все не опротивело. Я решился на дерзкий побег в свой родной ферт. Когда я увидел что с ним сделали такие же, как я, мое сердце воспылало местью за убитых родных, а жизнь превратилась в кошмарную череду бесконечных стычек и боев. Не все инопланетники плохие, есть даже очень миролюбивые. Проблема лишь в том, что непонятные личности из внешних миров, без устали рыскают по запретным местам одержимые древними руинами, в которых постоянно что-то копают. Генерал Лефлер всего лишь пешка, в чьих то расчетливых руках, что распоряжаются судьбой целого мира. Моя цель изгнать их отсюда.
– Сложная планета с печальной судьбой, – вздохнул Хило. – Все попытки ее колонизации закончились плачевно. Ты никогда не рассказывал о своей родной планете Альфадок. Какая она?
– Земля? – задумчиво переспросил я, прожевывая черствое мясо. – Если сравнивать с этим миром то она… совсем другая. Я не был там больше тридцати лет. Кто знает на, что она сейчас похожа? Однажды узнаю, а пока только и остается, что гадать и надеяться.
– Расскажи что помнишь. Мы уже давно знаем друг друга, а я о ней почти ничего не знаю.
– Нет. Это не самые лучшие воспоминания. Пусть они останутся со мной.
Замкнувшись, я поднялся с песка и отошел в сторону. Это был больной вопрос. Какая сейчас Земля? Я не уставал задавать себе этот вопрос снова и снова. Меня не устраивали запоздалые новости и отчеты о строительстве новых городов и робких попытках колонизации планет Солнечной системы. Какое мне дело до галактической политики? Я не просил себе звания Посла и лишь под давлением правительства Земли и ради сближения людей с галактами согласился стать квантором. Проклятье! Какое же это тяжкое бремя быть у всех на виду и решать глобальные проблемы, от которых зависело все общество.
Наблюдая как Кон Рат прорубаясь сквозь высокие листья ростом с человека, углубляется в небольшую рощу, подозвал к себе Бычару, и пока Чани не услышала, спросил его:
– Что произошло между Коном и Чани? Они ведут себя совсем не как муж и жена.
– Их чадо умерло и Чани с горя, хотела наложить на себя руки, но Кон помешал, – просто ответил Бычара, словно речь шла о банальном. – Она прокляла его за это, а он в отместку вернулся в свое родовое имение и окунулся во все тяжкие, заведя себе, целый гарем, который его в конечном итоге и разорил. Когда дело касается жен этим все обычно и заканчивается.
– Значит, он подался в наемники не от хорошей жизни?
– Верно, босс. Совсем не от хорошей. Он любил своего первенца…
– Сожалею. Самоубийство и в моем мире часто носит ритуальный характер.
– Не знаю как у вас на родине месье Ато, наши женщины весьма чувствительны к смерти своего потомства и часто совершают с горя самоубийства.
Мое настроение еще больше испортилось, я решил, что на сегодня откровений достаточно. Мой бывший комбат учил не совать нос в чужие судьбы и не сближаться с сослуживцами, ведь завтра твоего товарища или тебя может не стать. Если переживать каждую потерю, можно и с катушек съехать, как это произошло с лейтенантом Громовым, который вышиб себе мозги, пустив пулю в лоб. Возможно, комбат прав и дружба эта та самая роскошь, которой мы солдаты лишены. Нужно придерживаться дистанции. Так будет лучше для всех.
Шатаясь бесцельно по пляжу, я с тревогой смотрел вдаль туда, где осталось поселение рыбаков. Морской горизонт пуст, но душа у меня была не на своем месте слишком легко нам удалось обвести вокруг пальца генерала и сбежать из-под самого его носа. Меня не совсем удовлетворили объяснения Назира по поводу следящих маячков, я не без оснований подозревал, что все не так просто как он пытался представить. Лефлер не простой служака-бюрократ и генерал, обличенный властью и связями. Он видный политический деятель и до кучи губернатор трех военных префектур, в которые входит, кстати, и сама провинция Мауст с единственным городом Хораи. На месте генерала я бы отправил запрос на станцию Квантория и лицемерно объяснил свой интерес к маршруту кадетов якобы волнением за наше здоровье, получив по ходу доступ к нужной информации. А если из этой затеи ничего бы не вышло – тайну маршрута еще никто не отменял – то мог легко надавить на кое, какие кнопки влияния, которые у него в главном учебном штабе просто не могло не быть. Даже вызнав приблизительный вектор нашего движения, ему ничто не сможет помешать с помощью подчиненных его ведомству орбитальных спутников и атмосферных беспилотников следить за каждым нашим шагом.
– Тебя что-то волнует? – вмешался в мои мысли Хило. – По-моему все идет неплохо.
– Это меня и беспокоит. Я недолго знаком с генералом, но кое-что узнал о его подлых методах. Он не оставит нас в покое зная, что мы выдадим его, как только окажемся на станции.
– Нам необходимо передохнуть. Кон, Бычара и Чани по-прежнему храбрятся, но я то вижу, как на них сказались бессонная ночь, бой на побережье и последние события. Некоторые из них уже жалеют, что связались с нами и в глубине души хотят вернуться домой.
