Артем Бук - Наместник
— Ну, тогда план Б, — пробормотал я, и кинулся на заносчивого подонка.
Джим прыгнул с другой стороны, и наши кулаки одновременно врезались в лицо и живот пришельца. Эти удары убили бы любого землянина, но элт выглядел лишь слегка потрясенным. Крепко обхватив его сзади, я заорал «Давай!», чувствуя, насколько тяжело мне будет удержать гиганта.
Не знаю, чего я ожидал от Джима. Что он забьет мерзавца до смерти кулаками? Проломит тому череп тяжелым стулом? Накинет на шею удавку из провода, ведущего к торшеру? Я понял, что ошибаюсь, когда увидел его глаза. Они были безумны. Как тогда, когда он убивал детей в особняке банкира. Или беднягу-полицейского в Австралии. Схватив обеими руками голову элта, напарник со всей силы рванул её вверх.
Может, они и были крепче людей, но устроены так же. Вместо горящих ненавистью глаз Джима я предпочел бы увидеть глаза пришельца, когда его голова с противным чавкающим звуком отделилась от туловища, а в потолок ударил фонтан алой крови.
* * *Кто-то робко тряс меня за плечо. Я неохотно открыл глаза, подумав, куда подевались все сторожевые инстинкты. Почему я не услышал, как в комнату входит посторонний?
— Извините, босс, — Диана почему-то выглядела смущенной. — Вас зовут. Вы должны ехать. Джеймс… ваш брат уже одевается.
— Угу, — нехотя процедил я, и сбросил ноги с кровати. Четыре утра. Очаровательно, удалось поспать аж два часа. В «Новом мире» отличные номера для гостей, а какие удобные перины… лучшее, что можно купить за деньги. Жаль, уборку больше делать некому. Когда я уходил спать, перебитую обслугу как раз грузили в прибывшие по вызову Саана вертолеты.
Особых причин для беспокойства не было. Просто я чертовски устал. В голове калейдоскопом крутились события последнего дня. Ярко-алое пятно крови на потолке бункера. Безумный взгляд Джима. Наверное, мой в тот момент был не лучше. Камер в бункере не было, и нас беспрепятственно пустили обратно в комнату охраны. Мы убили их всех, да. Нам пришлось. Я ломал их кости и смотрел, как двойник отрывает им головы. Спокойно, методично, без безумия и гнева. Так, как это мог бы сделать элт. Потом он носился по дому, ища ритуальный топор Кастора, пока я играл в Рэмбо, гоняясь по джунглям за охранниками.
Нет, я никого не убил — нельзя оставлять следов вторжения. Но напугал их достаточно, чтобы три десятка тренированных профессионалов сочли за благо погрузиться в самолет, и покинуть остров. Стрельба в этом помогла слабо, а вот демонстрация отчлененной головы их подопечного — ещё как. Здесь им больше нечего было делать. Они не знали, что Кастор мертв, и не хотели проверить, насколько далеко тот может зайти в своем гневе. Мудрое решение. Теперь это проблема Макса.
Я вернулся в бункер, чтобы застать в нем Джима, торжествующе сжимающего в руках окровавленный топор. Он уже поработал с той частью шеи, что прилегала к туловищу, и с энтузиазмом принял у меня из рук голову. Что-то с ним не так. Но теперь голова элта выглядела не оторванной, а отрубленной. Конечно, опытный патологоанатом изобличил бы обман. Но с какой стати соплеменники пришельца станут проводить экспертизу?
Мы создали вполне убедительную мизансцену. Пленник выбрался из камеры, и перебил охрану — в своём обычном стиле. Кастор то ли пришел в бешенство, то ли это всё ему надоело, и отсёк брату голову. После чего отбыл на встречу в «Новом мире». Джим разобрался в управлении кондиционированием бункера, понизив температуру так, что никто теперь не смог бы определить точное время смерти охранников и элта. История не выглядела правдоподобной, но всяко лучше липового самоубийства. Мы надеялись, что обычная спесь пришельцев не позволит им копать слишком глубоко. Братоубийство — дело постыдное, особенно для народа, лишенного возможности творить насилие своими руками. Один маньяк убил другого — скорее всего они захотят просто похоронить эту историю вместе с её участниками.
Выслушав нас, Макс не нашел, что возразить. Обратно мы прибыли вовремя, и пришли в себя одновременно с Сааном и остальными, вырубленными розовым газом. Дознание прошло по сценарию Макса. Девушки держались молодцом, а их истории звучали правдоподобно. Саану не потребовалось много времени, чтобы вычислить Кригера. Джим убил беднягу одним ударом якобы в приступе гнева. Конечно, Саан не поверил в то, что мы огорчены смертью Кастора. Зато намек на месть за чувство унижения, которые испытал сверхчеловек, оказавшись без сознания по воле немецкого интригана, показался ему вполне убедительным.
Когда я сказал Саану, что вызвал его хозяев, тот лишь отвел взгляд, и просил передать элтам координаты острова, где содержится заключенный. Я не стал расстраивать его, сообщая, что Максу они и без того были известны.
Группу разбора представлял Василевский, и ещё пара пришельцев. Каждого сопровождал слуга-ганьшиец, но Макс быстро взял ситуацию под контроль, не позволив чужакам совать свой нос, куда не следует. Один из элтов предлагал уничтожить всех выживших людей, чтобы никто и никогда не смог сказать, что видел смерть хозяина. Мне предложение показалось вполне разумным, но Василевский с ним не согласился. В конце концов, речь шла о сливках организации, управляющей Землей. Девушек Максу тоже удалось отспорить. Поняв, что кто-то из землян всё равно выживет, прагматичный элт не стал настаивать на их убийстве.
Забрав труп Кастора, элты улетели освобождать пленника. Людям велели не покидать дом, и мы решили воспользоваться паузой, чтобы выспаться. Похоже, это нам не удалось. Они вернулись. Разоблачен ли наш обман? Они пришли, чтобы свершить месть? Возможно, Макс уже в застенках, под пытками даёт показания против нас? Если так, умрем не только мы. Умрет Земля. Всё человечество.
У шаттла нас ждал незнакомый ганьшиец, сопровождаемый парой громил из розовоглазых. С нами никто не разговаривал, просто жестом пригласили внутрь. Хорошо, что не в отсек для киборгов. Стоящие в дверях особняка девушки провожали нас тревожными взглядами. Что ж, им было о чем беспокоиться.
Внутри нас усадили в удобные кресла возле иллюминаторов, и за спиной у каждого расположился вооруженный здоровяк. Ганьшиец мягко поднял шаттл в воздух, и поддал газу. Мы неслись в разы быстрее скорости звука, хотя перегрузки почти не ощущались. Я подумал, что нас везут на остров. На место нашего преступления, чтобы потыкать в улики, и предъявить свой счет. Может, попробуют оторвать нам головы.
— Куда мы летим? — не вытерпел Джим, голову которого явно посещали те же мысли.
Не оборачиваясь, ганьшиец молча показал рукой прямо по курсу. Сначала мне почудилось, что шаттл готовится ворваться в грозовой фронт. Но черные тучи расступились, и перед нами возник силуэт гигантского диска, парящего высоко над Землей.
Часть 3. Миротворец
Глава 27
— …и я горд, что избран этим великим народом для того, чтобы помочь нашей многострадальной Земле. Разрешите представить вам цивилизацию, опередившую нас на тысячи лет не только технологически, но и как носители высшего гуманизма! На их планете с незапамятных времен царит мир, а убийства немыслимы! Вы сами видите — они такие же, как мы! А значит, и мы способны построить общество, где не будет насилия! Общество всеобщего благоденствия! Способны полететь к звездам, и увидеть другие миры! Братья и сестры земляне, знакомьтесь — шайны!
Т’Кор, он же Амбал, зашел в гостиную, жуя копчёный окорочок, и презрительно хмыкнул, увидев картинку в телевизоре. Шииив, которого я по привычке продолжал звать Максом, шикнул на него, и сделал громче, чтобы нам не мешало чавканье розовоглазого. Речь мне дали прочитать заранее, но я смотрел на экран, не отрываясь. Кто бы подумал, что Джим такой отличный оратор. И фон подобран блестяще. Сначала хотели устроить выступление в городе, над которым висела тарелка. Потом решили вовсе убрать её из густонаселенных районов, и отправили к Рапа Нуи. Не знаю, почему элтов так тянуло к этому клочку суши. То ли из-за удаленности от континентов, то ли потому, что остров скрывал загадки посерьезней каменных истуканов моаи.
По поводу места спорили до хрипоты. В основном Джим с Максом. Первый — как официальный помазанник пришельцев, второй — как назначенный теми координатор действа. Моим мнением не слишком интересовались, а самим элтам были совершенно безразличны тонкости земного пиара. Двойник хотел съемок на родине, на фоне статуи Свободы. Дескать, символ величия, самая могучая нация, и всё в том же духе. Макс, напротив, предлагал Женеву — давнюю икону нейтралитета и благополучия. В качестве компромисса выбрали картинку Сиднейской оперы. Джиму понравилась идея использовать англоязычную страну, ганьшийцу — то, что уже много лет сытая и спокойная Австралия оставалась мечтой для миллиардов людей по всему миру.
