Владимир Контровский - Холодная нефть с горячим запахом крови
— Потому, — снисходительно-терпеливо пояснил серенький, — что это бессмысленно. Князь Алексей уже выходил с нами на связь. Группа подводных лодок, уничтожившая ваше соединение, захвачена бунтовщиками, вышедшими из повиновения. Они теперь не более чем пираты, атомные террористы: им глубоко плевать и на своего бывшего князя, и на его город. А кроме того, Камчатка в самом скором времени станет вассалом Японии — не думаю, что микадо испытает бурный восторг при известии об опустошении нами территории, которую он уже считает своей. Ну, а тот факт, что за спиной микадо стоит Поднебесная Империя, вам, полагаю, хорошо известен.
— Но не можем же мы стерпеть…
— Можете, — куратор устало провёл ладонью по лицу. — Есть и ещё один нюанс: эти ядерные флибустьеры выбросили радиобуй, который вот уже два часа гонит в прямой эфир их обращение — я удивлён, адмирал, что вы об этом не знаете. А обращение следующее: если нами будет предпринята хотя бы ещё одна попытка остановить их или задержать, в том числе и угрозой ядерного удара по русским городам тихоокеанского побережья, то в ответ они нанесут массированный атомный удар по Северной Америке. В составе этой пиратской эскадры есть вполне боеспособный стратегический ракетоносец с полным боекомплектом — у меня нет оснований не доверять данным нашей разведки, — а о нынешнем состоянии нашей континентальной противоракетной обороны не стоит и говорить. Если бы вам удался внезапный упреждающий удар, тогда другое дело, но теперь, когда русским известно, что мы тоже вмешались в игру…
— Внезапный удар, — буркнул милитар. — Не те времена. Это раньше у нас были сотни боевых кораблей, рассеянных по всему миру и готовых немедленно проучить кого угодно, а теперь, после Обвала… Нам и это то соединение удалось сколотить с большим трудом. Но в Беринговом проливе этих подводных террористов смогут перехватить наши субмарины. Есть такая возможность…
— Нет такой возможности, — непреклонно отрезал куратор. — Мы не можем идти на такой риск. Адмирал Родионов уже доказал, что без колебаний пустит в ход атомное оружие — ему терять нечего. Политики и генералы, планируя превентивный ядерный удар, всегда были вынуждены считаться с возможностью ответного удара по своим городам, и это всякий раз удерживало их от резких движений. А за спиной этой "свободной эскадры" нет городов, за которых надо бояться, и поэтому они спокойно запустят свои ракеты по нашим городам. Это вы понимаете, адмирал? Если они обнаружат наши лодки в Беринговом проливе…
— Можно обойтись и без лодок, — произнёс милитар, что-то прикидывая в уме. — Есть у нас там кое-что… Правда, это "кое-что" давненько не подновлялось, но всё-таки.
— Никак не могу понять, почему ввязались глобы, — задумчиво произнёс командир "Петропавловска", поглядывая на вахтенных, застывших за дисплеями центрального поста управления: соединение форсировало Берингов пролив с его малыми глубинами и сложным рельефом дна, и обстановка требовала повышенного внимания и сосредоточенности. — За каким хреном им это было надо? В чужом пиру похмелье… Китайцы с японцами нас не преследовали, а эти влезли не в своё дело.
— Какой флот у ханьцев, и что они могли послать за нами в погоню, одному богу известно, а у микадо военно-морских сил негусто. И японцы наверняка учитывали, что если нас загнать в угол, мы ведь можем громко хлопнуть дверью. Они знают, что такое атомные бомбардировки — испытали на своей шкуре, — а богдыхан вряд ли горит желанием испытать это на собственном опыте. Баба с возу, кобыле легче: "поднебесным" на руку наш уход с Тихоокеанского театра — так оно спокойней. Ханьцам было известно, куда мы идём — об этом в Петропавловске говорили на всех углах, — и они не стали возражать. Теперь понимаешь, почему я настаивал на том, чтобы "Петропавловск" принял участие в прорыве?
— Так точно.
— А что касается глобов, — губы адмирала тронула еле заметная усмешка, — то ларчик просто открывается. United Mankind не хочет усиления флота Северного княжества, потому что в Арктике — нефть, а нефть — это…
Воевода не договорил.
Корпус ракетоносца содрогнулся от страшного удара. Обшивка лопнула, свет погас, и в центральный пост хлынул бурлящий водяной поток.
…Активные мины "Каптор" были выставлены в проливе больше десяти лет назад, когда весь мир сходил с ума. Кому-то из правителей рассыпавшихся Соединённых Штатов пришла в голову мысль, что какой-нибудь свихнувшийся командир атомного подводного ракетоносца (причём не обязательно русского) возомнит себя карающим мессией, уйдёт под арктические льды и начнёт оттуда швыряться ядерными боеголовками, повторяя в мировом масштабе не раз случавшиеся в прошлом расстрелы людей в супермаркетах или на улицах городов. Во избежание такого сценария пролив был заминирован — "капторы" зарылись в илистый грунт в ожидании своего часа. За прошедшие годы большинство мин вышли из строя, однако некоторые из них сохранили работоспособность и ждали сигнала "Проснись и убей!".
Сигнал пришёл, когда камчатская эскадра проходила пролив. Кильватерный строй надводных кораблей может быть идеальным — командиры на мостиках видят друг друга, — а подводный кильватер неминуемо превратится в ломаную линию. И эта ломаная линия одной из своих точек перегиба, в которой находился атомный подводный крейсер стратегического назначения "Петропавловск-Камчатский" (имевший к тому же значительно большую шумность по сравнению с шедшими впереди него "Кашалотом" и "Томском") зацепила зону чувствительности спящей мины. Услышав шум винтов, "каптор" послал короткий импульс, уточняя характер цели, и выдал команду "пуск". Малогабаритная противолодочная торпеда Мк.46 выскользнула из контейнера, словно мурена из щели кораллового рифа, и пошла на цель, управляемая системой самонаведения.
На борту ракетоносца-ветерана до последней минуты никто ничего не знал…
Эскадра шла на запад подо льдами Чукотского моря.
Субмарины United Mankind, крейсировавшие у берегов Аляски, её не преследовали. Глобы не знали, какая лодка погибла: вероятность того, что подорвался и затонул именно стратегический ракетоносец, равнялась всего лишь двадцати процентам, и такая степень риска Советом Сорока была признана неприемлемой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. КИНЖАЛЫ ЮГА
Прозрачное голубое небо было густо замарано дымной копотью: позади, у Непрядвы, горели разбитые дома села Монастырщино, перепаханного реактивными снарядами. А перед казачьими окопами, добавляя гари, дотлевали четыре подбитые "колесницы" башибузуков — вернее, пять: пятая машина въехала в глубокую воронку и уткнулась мордой в землю так, что из ямы торчал только её бронированный зад, облизанный огнём.
— Хорошее ружьецо, — Прохор Зыков похлопал по трубе "корнета". Ракетомёт упёрся всеми тремя ногами в землю, выставив над бруствером шестидюймовое хищное рыло, как будто высматривая, кого бы ещё приласкать тандемной кумулятивной боеголовкой. — Горят как миленькие — с лазерным прицелом и косоглазый не промахнётся.
— Проверь, сколько осталось зарядов, — нарочито сурово отозвался Григорий. — Они на этом не успокоятся: снова полезут.
Молодому казаку очень хотелось поддержать разговор — как-никак, атака отбита, и результат налицо: вон он, дымит-коптит, — но Шелихов взял себя в руки. Он командир — ему не к лицу по-мальчишески восторгаться зрелищем подбитых вражеских танков. И бой ещё не кончен, и завершится ли он победой — это ещё бабушка надвое сказала.
— Есть! — Зыков мотнул головой и сплюнул густой чёрной слюной: земля, поднятая взрывами, набивалась в ноздри и гортань.
Григорий поднёс к глазам бинокль и ещё раз обвёл окулярами поле боя, внимательно всматриваясь в каждый бугорок: абреки умеют стелиться змеями, сливаясь с зеленью травы, — не заметишь, как они подберутся вплотную и прыгнут, сжимая в зубах кинжалы. Абреки…
В памяти Григория всплыли картины детства, намертво врезавшиеся в сознание. Дым сожженных хат, окровавленные тела на истоптанной земле, стреляные гильзы и рыдающая соседская девчонка и изодранных лохмотьях, оставшихся от платьица. Её изнасиловали трое, но перерезать горло не успели: появились мстители, и скошенные очередями абреки так и остались лежать, причём один из них рухнул прямо на девчонку, прижав её к земле грузным простреленным телом, — бедняжке пришлось выползать из-под его туши, и она вылезла, по уши перемазанная кровью, хлеставшей из ран насильника… Казаки с автоматами, суровое лицо атамана и предводитель абреков, которого посадили на кол, где он долго и мучительно умирал, харкая кровью… У сверстников Гришки Шелихова не было детства — слишком рано увидели они злую смерть во всём её отвратном обличии. И потому, наверно, ни секунды не колебался Григорий, когда узнал, что есть возможность попасть на обучение в московское воинское училище — среди привилегий, дарованных московским князем донским казакам в обмен на оборону южных рубежей княжества от разномастных врагов, была и такая.
