Артем Бук - Революция Крови
— Есть, шеф, — откликнулся я. Мне пришлось приложить немалые усилия к тому, чтобы Нгубо не засек доставку девайса. Оставалось надеяться, что он не станет проверять мой банковский счет.
***
В Опенгейт из соображений безопасности не вели стандартные транспортные пути, поэтому дорога от пересадочной станции заняла ещё пару часов. Убить меня никто не пытался. Лицо бывшего коллеги из СКИП, проверявшего наши документы при въезде в закрытую зону, не выражало никаких эмоций. Мы не были знакомы, но я не сомневался, что после истории на складе моё имя прекрасно известно всему персоналу. Тем не менее, ему почти удалось удержаться от сарказма, произнося стандартное "счастливого пути, доктор Старгарт".
Мы пересели в монорельс, ведущий к нужному терминалу, и проследовали на регистрацию. Получив подтверждение посадки на рейс, и избавившись от чемоданов, Нгубо сразу потащил меня к ближайшему шаттлу на станцию Альфа, откуда нас должны были доставить на "Один". Мне показалось, что я увидел в толпе знакомое лицо, которого здесь никак не могло быть. Но моя приобретенная эйдетическая память иногда давала сбои, и я не стал делать далеко идущих выводов.
Подъем на орбитальную станцию уже десятилетия как превратился в банальность. Редкий житель Опенгейта отказывал себе в удовольствии время от времени полюбоваться на планету из космоса. Я, конечно же, был исключением. Поступив на службу в полицию, и воспользовавшись мудрым советом, который мне дали после похорон родителей, я настоял на засекречивании личных данных, включая профиль ДНК. Это, как выяснилось, не помешало пройдохе Честерфилду отыскать меня. Но он занимал высокий пост в самом влиятельном правительственном агентстве, и положил десятки лет на свой проект.
Так что в отношении потенциальных недоброжелателей секретность работала неплохо, но отправившись в путешествие на околоземную орбиту, мне пришлось бы сдать образец ДНК для куда менее закрытой и защищенной базы. Что, собственно, и произошло сейчас. Прикладывая палец к сканеру, я подумал, вызовет ли это переполох ещё в каких–нибудь тайных кругах, или я уже успел засветиться, где можно. Хорошо, что ближайшие несколько месяцев мне не нужно волноваться об этом — между биометрическим сканированием и погрузкой на борт шаттла прошли считанные минуты, так что времени предпринять что–либо у гипотетических злоумышленников не оставалось.
Челноки перевозили пассажиров различного возраста и состояния здоровья, поэтому взлет производился по щадящей траектории, а перегрузки были минимальными. Я с интересом наблюдал за удаляющейся поверхностью на экране монитора. Шаттл неспешно миновал несколько поясов спутников планетарной обороны, и мягко пристыковался в Альфе. Станцию построили сотню лет назад, и хотя она была не единственной, в основном пассажиропоток направлялся через неё. Крупным звездолетам из двенадцати миров разрешалось швартоваться к одному из восьми специально предназначенных для этого шлюзов, а вот кораблям поменьше приходилось висеть в космосе, ожидая, пока транспортники станции перевезут пассажиров и грузы. Наш "Один", представляющий мир категории D, крутился где–то на орбите Луны.
Борясь с непривычной искусственной гравитацией, мы несколько неуклюже прогарцевали по длинному коридору до малого шлюза, помеченного как Е17, и ввалились в зал ожидания. Вальгалла не могла позволить себе полноценный пассажирский транспорт, поэтому билеты продавались по остаточному принципу, исходя из массы, остающейся после загрузки предназначенных для импорта товаров. Их сейчас и доставляли на корабль челноки с Альфы, пассажирам же предложили ждать своей очереди. Здесь их скопилось человек триста, в основном явные туристы из числа обеспеченных пенсионеров за шестьдесят и золотой молодежи, получившей космическое путешествие в подарок за какое–нибудь знаменательное событие в жизни — исключение из колледжа, или первый арест за пьяные гонки на флайерах. Спрятаться не вписывающимся в указанные категории было негде.
— Привет, — сказал я, мысленно упрекнув себя за недоверие к приобретенным способностям. — Какими судьбами?
— Привет, — Акун До выглядела не столько растерянной, сколько смущенной.
Я ещё какое–то время назад заметил, что зрение и эйдетическая память почему–то упорно не желают фиксировать лица варамайи. Конечно, какой–нибудь забывший о хороших манерах мужлан вполне мог бы заметить, что они "все одинаковые". Действительно, нечеткие, как будто размытые черты лица, одинаковые прямые волосы неопределенно–темного оттенка, и строго карие глаза мешали прочим обитателям планеты отличать их друг от друга. Я знал, что даже электронные системы распознавания лиц порой испытывают с варамайи затруднения. Интересно, стало ли это случайным побочным эффектом, или являлось частью плана по выведению их рода. При этом я не мог назвать Акун непривлекательной. Она обладала стройной гибкой фигурой, и как могла подчеркивала её достоинства облегающим полимерным комбинезоном мерцающе–черного оттенка.
С китайцами у меня проблем не было.
— Здравствуйте, профессор, — учтиво поздоровался я. — Решили выбраться в полевую экспедицию?
— Добрый день, эээ… Эрик, — зная профессора Фан Бао, мне показалось подозрительным, что он вообще помнит моё имя. Профессор, в отличие от своей модной спутницы, предпочел старомодные хлопковые брюки и куртку с множественными кожаными вставками. На его носу красовались очки в едва заметной оправе — ношение контактных линз в полете не рекомендовалось. Светский лоск китайца, очевидно, исчерпывался приветствием, и он беспомощно взглянул на сопровождающую его девушку.
— Да, мы летим на Вальгаллу по заданию Сингапурского университета, — затараторила обычно немногословная Акун. — Правда, это удивительная планета? Мы с профессором работаем вместе уже три года, я поступила на кафедру сразу после выпуска, скоро защищаю свою докторскую. А я думала, ты ещё работаешь в полиции. Давно не виделись, Эрик. Ужасно, что случилось с Даниэль, да? Преступников ведь поймали? А ты зачем летишь?
Я знал, что она не дура и не болтушка, и вряд ли смущение от встречи с однокурсником могло превратить её в классическую блондинку, сыплющую кучей бестактных вопросов.
Величественная фигура Нгубо наконец–то соизволила подплыть к нам, чтобы вступить в битву на моей стороне.
— Добрый день, я доктор Нгубо Сото, — представился гигант, расплывшись в подобающей случаю фальшивой улыбке. На фоне тщедушного профессора и его спутницы упоминание липовой ученой степени приятеля выглядело особенно нелепо. Но профессионального лжеца подобные ситуации нисколько не смущали.
— Мы с доктором Старгартом командированы на Вальгаллу Мельбурнским университетом, — словоохотливо продолжил он. — Будем изучать взаимодействие социальных общин, сложившихся на планете. Жить планируем на Внутренней территории. А вы?
— Доктором чего? — похоже, нам удалось всерьез задеть Акун. — Ещё полтора года назад лейтенант Старгарт, насколько мне известно, служил в полиции Сингапура.
Да уж, обидно три года таскать обеды самому нудному профессору университета, по ночам работая над диссертацией, чтобы обнаружить, что твой не самый блестящий однокурсник, вообще не проявлявший интереса к научной карьере, тебя опередил. К тому же я работал с доктором Сото, чьё имя хорошо знал каждый, всерьез занимающийся ксеносоциологией. Вне зависимости от того, кто на самом деле создал приписанные ему научные труды. В отличие от профессора Бао, светилом отнюдь не являющегося. Да и университет наш котировался повыше Сингапурского.
— Ксеносоциологии, разумеется, — примирительно сказал я. — Только что защитил диссертацию "Девиантное поведение в социумах планет категорий D, E и F". Можно ознакомиться на сайте университета. А что собираются делать на Вальгалле два историка?
Делать им там, конечно же, было совершенно нечего. Удивительно, как заштатный профессор, мало кому известный даже в области своей специализации, смог пробить себе многомесячную поездку с бюджетом не меньше ста тысяч юнов. Это требовало объяснения, и достопочтенный Фан Бао теперь уже добровольно вступил в дискуссию с явно тщательно отрепетированным текстом:
— Наше представление об истории Земли основано на источниках, контролируемых Всемирным правительством. Однако десять миллионов землян покинули планету, а среди них — высокопоставленные чиновники Королевства Истинных Христиан, Империи Чжоу и Африканского Халифата. У их потомков могут храниться бесценные записи о жизни во времена Темного века. Кроме того, планеты класса D стали прибежищем огромного количества религиозных мигрантов, в то время как изучение истории религий на Земле после их запрета, увы, совсем зачахло. Вальгалла в этом отношении уникальна. На Девятислойной горе живет маленькая община выходцев из Королевства — уцелевшие после крушения ковчега времен Первой волны. Правоверные мусульмане из Халифата, прибывшие со Второй волной, занимают материк. Корабль Третьей волны приводнился возле острова, сейчас именуемого Внутренней территорией. Тогда Землю покидали последние недовольные, и на ковчегах царило большое этническое, культурное и религиозное многообразие. Я возлагаю большие надежды на эту поездку, и мои спонсоры — тоже.
