Антон Корнилов - Пастухи чудовищ
Я открыл было рот, чтобы разузнать все хорошенько, но договорить мне не дали.
– Кандехай в трапезную, Умник, – сказал отец Федор. – Не до тебя сейчас.
– Иди, правда, – поддержал его Комбат. – Как выйдешь отсюда, все налево, налево, потом вверх два пролета. А я тебя отыщу попозже. У меня к тебе разговор еще.
– Но я просто спросить хотел… Про способ-то…
– Вот тогда и спросишь.
– А можно я просто с вами посижу? Я же все-таки… ну, помог вам?..
– Видал орудие, сын мой? – осведомился отец Федор, поднося к моему носу гигантский свой кулак. – Если тормозить не перестанешь, я тебе сейчас с маху одну фару потушу, истинно говорю. Усек?
Однако громко хмыкнул. Даже Комбат смягчил улыбкой свое красное безбровое лицо.
– Усек… – пробормотал я. И вышел из комнаты.
Дегу я углядел сразу же, как шагнул из узкого коридора в просторный и высокий зал трапезной. Кореш помахал мне рукой, приподнявшись из-за длиннющего стола, за которым, кроме него, помещались еще несколько разношерстных компаний – всего человек пятнадцать. Между прочим, и двое давешних парней в полицейской форме там были. И парень с клочковатой бороденкой – Егорша – тоже… И те шестеро, что вместе с ним занимались с Веткой во дворике, усыпанном гравием. И еще кто-то, кого я до этого и не видел…
– Падай рядышком! – пригласил Дега. – Ну что? Порылись в твоей башке? Нашли чего-нибудь? Давай выкладывай, чего ты по ночам орешь, как хряк некормленый?
– Потом… – отмахнулся я. Как-то не хотелось мне прямо вот сейчас вываливать на кореша все, что мне удалось вспомнить с помощью новоприбывшего брахмана.
– Мимо кассы, получается, мероприятие? – притворно расстроился Дега. – Так и знал, что ни на что путное твоя глупая черепушка не годится. Разве что только кастрюлю из нее замастырить. И то – если дырки глиной замазать!..
Продекламировав нехитрую эту репризу, Дега довольно захохотал и хлопнул меня по плечу. Настроение у моего кореша сегодня, видать, было особенно приподнятое.
– Жрать хочешь? – осведомился он.
– Можно.
– Сходить взять тебе?
– Что я, инвалид, что ли? – удивился я неожиданной услужливости. – Сам схожу.
– Как хочешь. Наше дело предложить… Во-о-он туда тебе.
Я прошагал через весь зал трапезной к небольшому окошку в стене, за которой, очевидно, располагалась кухня. Стукнул в деревянный ставень, закрывающий окошко. Ставень отодвинулся, и я увидел Ветку. Так вот почему Дега…
Лицо ее, затянутое в повязанный на старушечий манер белый платок, чуть вздрогнуло. Впрочем, тут же и застыло в нарочитой отстраненности. Я даже подумал, что она сейчас ставень захлопнет.
Нет, не захлопнула. Сухо поинтересовалась:
– Чего изволите?
– Да все равно… – пожал я плечами.
Ну не до выяснения отношений мне было.
И – вот странно – немедленно Ветка вспыхнула, губы ее, только что надменно поджатые, как-то жалобно обмякли. Подавая мне глубокую миску, где дымилось овощное месиво с кусочками темного мяса, она будто случайно коснулась моей руки. Я взял миску, невнимательно поблагодарил…
– Погоди, Маугли… – тихо позвала она.
Надо же. Еще совсем недавно так старательно избегала общения со мной, а теперь… Вот и пойми этих баб.
Я вернулся к окошку.
– Что-то очень нехорошее Комбат обнаружил, да?
– Неохота об этом… – признался я.
– А… – Было видно, что она мучительно ищет, что сказать еще. – Хочешь узнать, что есть сейчас будешь?
Чем мне сегодня предстоит отужинать, мне, честно говоря, было совсем не интересно.
– Рагу из кенгурятины, – сообщила Ветка, просительно заглядывая мне в глаза. – Попробуй, тебе должно понравиться.
– Ага, – сказал я. И, отступив от окошка, невпопад добавил: – Извини, ладно?..
На обратном пути я отчетливо чувствовал, как она смотрит мне в спину. Неловкое это чувство исчезло только тогда, когда я услышал, как бахнул захлопнутый с ненужной силой ставень раздаточного окошка.
– Какие страсти-то кипят! – встретил меня противным хихиканьем Дега. – А я ведь тоже, кстати, времени-то зря не теряю. Вон, погляди… Да не верти ты башней, незаметно погляди… Видишь, белобрысенькая сидит? Нормальная такая, да? Иринкой зовут. Я с ней сегодня все утро перемигивался, а к обеду взял и подкатил…
Опустошив миску под аккомпанемент вдохновенно приукрашенного рассказа кореша о его любовной победе над продемонстрированной белобрысенькой Иринкой, я встал, чтобы напиться воды из большого бака, стоявшего неподалеку у стены. Дега схватил меня за рукав:
– Ты куда? А знаешь, что еще сегодня случилось?
– Ну?
– Я видел, как чукча наш летал! Этот… Однако который!
– Он якут, – машинально поправил я. – Вернее, саха. То есть как это летал?
– Натурально летал! – расширил глаза Дега. – Зуб даю! После обеда я кемарнул, проснулся, вышел покурить на солнышко… Гляжу – а он поднимается над куполами, руки раскинув… Медленно так, будто из-под воды всплывает. Потом перевернулся несколько раз в воздухе… и головой вперед – вниз…
– Чего болтаешь-то? – не поверил я. – На такое ни один брахман не способен. Невозможно это…
– Тут, братан, в нашем Монастыре, ничего невозможного нет! – приосанившись, важно проговорил мой кореш.
Один из парней в полицейской форме вдруг порывисто поднялся.
– Начинается! – предупредил он. – Тот самый, вчерашний выпуск! Сейчас повтор должен быть!..
В руках у него сверкнул и отчаянно зашипел диковинный маленький телевизор с очень длинной и тонкой антенной. Ужинавшие, оставив приборы, сгрудились вокруг парня.
– Глянем, а? – встал Дега.
Мы воткнулись в толпу зрителей. Я очень удачно оказался прямо за плечом псевдокопа, держащего телевизор, а мой кореш, толкаясь без особых церемоний, протиснулся поближе к белобрысой девчонке. Я ее узнал, кстати. Она была в числе тех, кто наблюдал с парапета, как Ветка мне куском гравия в грудь засветила…
По крохотному экрану то и дело пробегали быстрые молочные волны, картинка подрагивала – знакомая рожа теледиктора на знакомом фоне студийного задника будто гримасничала. Громкое шипение вдруг прервалось членораздельной речью:
– …специальное предложение правительства Заволжского округа. Уважаемые телезрители! Внимание на предметы в нашей студии!
Камера взяла крупным планом ровный ряд совершенно одинаковых белых кубиков на столе перед диктором. Кубиков было девять.
– На невидимой вам плоскости кубиков, – вкрадчиво сообщил диктор, – изображены цифры. За одну минуту попробуйте угадать эти цифры! Время пошло, уважаемые телезрители!
Картинка застыла. Кубики белели на экране, как гигантские куски рафинада.
– Новостей нет, так они викторину, что ли, затеяли? – хмыкнул Дега, как бы невзначай кладя руку на плечо белобрысой.
На него шикнули. Девчонка, дернув плечом, стряхнула пятерню Деги.
– Подумаешь, сложность какая!.. – услышал я вдруг знакомый голос. – Ну, пять… Семь… Один… Четыре…
Ойуун Однако, невесть когда успевший появиться в трапезной, протолкнулся поглубже и уверенно заскользил пальцем по экрану телевизора:
– Два. Шесть. Девять. Восемь. Три… Пожалуйста! И прошу заметить: хоть выпуск повторный, смотрю я его впервые.
– Можно подумать, кто-то сомневается! – воскликнула белобрысая, снова убирая плечо из-под назойливой деговской грабли.
– Внимание! – послышался голос диктора. – А теперь, уважаемые телезрители, правильный ответ!
Он аккуратно перевернул кубики, выдерживая паузу на каждом.
– Абсолютно точно! – констатировал бородатый Егорша.
– Ого! – ахнул Дега.
Я глянул на Однако. Отчего-то он не спешил радоваться безошибочному своему результату. Да и все остальные смотрели на экран мини-телевизора сосредоточенно и выжидающе, без тени даже ликования и удивления.
– Уважаемые телезрители! – объявил тем временем диктор. – Если вы верно угадали четыре цифры или больше, вы, возможно, обладаете паранормальными способностями. Региональный штаб проекта «Возрождение» предлагает вам явиться на собеседование, место и время которого вы узнаете, как только подадите заявку на участие в проекте. Заявки принимаются круглосуточно в приемной правительства округа. При подтверждении наличия у вас паранормальных способностей вам будет предоставлена возможность участия в работе проекта в качестве высокооплачиваемых специалистов. Не упустите свой шанс, уважаемые телезрители!..
– Вот твари! – громко сказал Егорша. Рывком выпрямившись, он задел антенну. Картинка на экране задрожала, и звук снова сменился шипением.
– Иди, Однако, сдайся, – услышал я голос Ветки. – Престижная работа, денежная должность…
Я поднял голову. Толпа как раз с готовностью расступалась, пропуская ее к якутскому брахману.
