Александр Зорич - Стальной Лабиринт
Послышались звуки энергичной возни, и вновь голос Зуева — построжевший, посерьезневший.
— Это Зуев! Вызываю майора Мурадова!
— Слушаю вас.
— Прошу объяснить ваши действия! Каким курсом следуете?
— Мой курс секретен. Получил приказ с орбиты вскрыть красный пакет. Действую в соответствии с предписанием старшего начальника…
— То есть танки теперь осиротели, я правильно понимаю?
— Не могу прокомментировать. — Вертолетчик был явно не склонен церемониться.
— Ну, ты слышал, короче, Растов? — уточнил Зуев как-то слегка виновато.
— Слышал.
— Я сейчас с Кунгуровым свяжусь, буду за тебя горой стоять… Подкрепление тебе требовать!
— Не помешало бы. А то, вижу, к нам уже гости едут…
— Что еще за гости?
— Пока ерунда. Мягкая цель, колонна. Но кто знает, кого еще черти принесут?
— Покажи им там бремя белого человека!
— Есть показать бремя белого человека.
Клонская колонна состояла из пятнадцати грузовиков и цистерн.
Она, конечно, направлялась на тот берег Птичьей реки, к высоте Дахма-фаруд. Клонские водители были уверены, что находятся у себя в глубоком тылу и ничего плохого не ожидали. Танкисты Растова подпустили их практически вплотную, на восемьсот метров.
— Огонь! — хладнокровно скомандовал майор.
Осколочно-фугасные снаряды обрушились на грузовики.
Удар был таким внезапным, что лишь один водитель успел выйти в эфир, остальные погибли в полном неведении относительно того, что же произошло…
Полюбовавшись на пятнадцать остовов, пылающих посреди пустой дороги, Растов приказал сменить позицию.
Все танки слаженно пришли в движение и, демонстрируя изрядное тактическое мастерство (сказались недели синайских мучений), сыграли «в перепрятушки».
К счастью, их пока вроде бы никто не искал.
«Самое время поесть, пока не началось», — подумал Растов и объявил ужин.
Дежурный по ужину Кобылин вскрыл саморазогревающиеся упаковки с грибным супом, киевскими котлетами и апельсиновым желе на десерт.
Ели молча, но с аппетитом.
Растов понял, что не один он экономит силы. Даже от природы речистый мичман Игневич — и тот помалкивал. А ведь иной раз по три анекдота и две былички за ужином расскажет…
Пока утилизатор превращал одноразовую посуду в пыль, смаковали кофе и стимулирующий витаминный коктейль.
Тут уже не обошлось без разговоров.
— Так что мы дальше делаем, командир? — спросил Кобылин, обстоятельно вымешивая растворимую бурду демократичной марки «Южный Берег Крыма» в картонном стаканчике, чтоб растворился сахар.
— Пока что держим позицию и ждем подкреплений, — устало вздохнул Растов.
— А что с основными силами полка? Ну, с которыми мы высаживались? — хотел знать Кобылин.
— Да, видать, застряли перед разрушенным мостом, у Последней Заставы. Хотя это только мои предположения.
— А клонские силы что?
— Хочется верить, что связаны боем за Дахма-фаруд. То есть мы — формально — их сейчас окружили. Или сами влезли в окружение… Смотря в каком настроении на это дело глядеть, в плохом или в хорошем… Но если они всерьез попробуют прорваться через реку на Гель, то мало нам не покажется.
— Да-a, от перспективы прямо дух захватывает!
— В самом деле захватывает, — серьезно сказал Игневич. — «Золотую Звезду» на грудь можно запросто поймать.
Кобылин с Растовым переглянулись. Оба хотели добавить «посмертно», оба промолчали, и, прочитав мысли друг друга, офицеры обменялись черными улыбками кадровых танкистов.
Наконец-то обнаружив у себя в глубоком тылу русские танки, конкордианские командиры осатанели.
Еще бы! Русские Т-14 оседлали важнейшую развязку на автостраде: прямо перед мостом через реку. Вся конкордианская дивизия, державшая позиции к северу от Птичьей, теперь могла считать себя окруженной! Что, в свою очередь, знаменовало собой коллапс обороны Геля.
Вот поэтому роту Растова клоны контратаковали в лучших бронетанковых традициях: массированно, решительно, внезапно. Да еще и в сумерках.
Реактивные системы залпового огня выставили плотную дымзавесу. Артиллерия провела трехминутный огневой налет кассетными снарядами, а затем перешла на беспокоящий огонь. С низким темпом — зато непрерывно.
Т-14 уже на этом этапе боя рисковали понести потери от рассыпаемых снарядами кумулятивных элементов. Но роту спасла предусмотрительность Растова.
Играя «в перепрятушки», он загнал все танки, кроме двух, под капитальный бетонный мост развязки. А два танка-наблюдателя от первого взвода наоборот, выдвинул подальше на фланги и закопал в полнопрофильные окопы. Благо, плазменные резаки позволяли делать это очень быстро.
Но спасительное сидение под бетонным полотном автострады имело и свои слабые стороны.
Во-первых, принижало честь и достоинство русского воина-танкиста.
И во-вторых, резко ухудшало качество наблюдения за полем боя. Ведь этим занимались экипажи только двух дозорных танков, да еще Лунин, отважно залегший с биноклем под одиноким бульдозером на обочине автострады. У него над головой жужжали осколки, но лейтенант не прекращал прямой трансляции для Растова.
— Пока ничего нового… Противника не наблюдаю… Сплошные дымы…
— Так уж сплошные? — сварливо уточнил Растов.
— Сплошные, товарищ майор… Вот сейчас открылся разрыв… Но ничего не наблюдаю… Похоже, боятся они нас, не идут.
Такую наивность своего заместителя Растов стерпеть не мог.
— Лунин, так быть не может! Дымовая завеса поставлена с единственной целью: прикрыть развертывание и выход в атаку. А поскольку поставлена она на таком широком фронте, значит, и атаковать клоны будут не только через мост, но еще и через реку!
— Как это — через реку?
— Подсказка: с форсированием водной преграды.
— С форсированием?! Так это же на жестянках против кувалды! Что у них там плавать умеет? «Паланг»? Бэтээры?
— Да, «Паланг», — подтвердил Растов. — Я на месте их командира вперед пустил бы именно их. Для разведки и распыления нашего внимания. А уже за ними — «Рахши» с оборудованием подводного вождения.
Но Лунина было не запугать.
— Да мы же их замесим! Вместе с подводным вождением! Воздухозаборные трубы легко пробиваются даже из пулеметов! Мы их просто перетопим!
«Ага, замесим и перетопим, — мысленно проворчал Растов. — Только вот, чтобы выйти на огневую, нам надо выбраться на автостраду. Или хотя бы в поле. Тут-то нас клоны наконец локализуют и прихлопнут с воздуха. Хоть теми же крылатыми ракетами. А можно и артналетом».
— Ценю твой боевой дух, Лунин, — вслух ответил Растов.
Но вместо дежурного «Служу России» его заместитель вдруг хрипло крикнул:
— Есть контакт! Вижу противника! Четыре «Паланга» вышли из дымзавесы! На юго-восток две тысячи! Вы правы были, товарищ майор! Правы! Они форсируют!
— Конечно, прав, — сказал Растов, испытывая чувство законной гордости, плавно переходящее в чувство животного испуга.
Начиналось главное испытание дня. А может, и всей кампании.
Действия вражеских подразделений были отлично скоординированы. Не успели Лунин с Растовым обсудить появление клонской разведки на правом фланге, как плавающие машины показалась и слева. С «Палангов» стекали веселые ручьи — машины только что покинули воды Птичьей.
А сразу вслед за тем из сивых клубов маскировочного дыма вырвался головной «Рахш», несущийся по мосту.
— Рота, к бою! — скомандовал Растов. — Танки дозора бьют с места по «Палангам»! Остальные — делай как я, атакуем правый фланг! На полной скорости! С включенными плазмогенераторами!
По сути, Растов замыслил единственную в своем роде танковую атаку: атаку с «примкнутыми штыками» неотразимых плазменных ножей.
Кто-то из взводных — в горячке Растов не отметил, кто именно — перепросил насчет концентрации усилий на правом фланге. То есть против вражеской роты, идущей сейчас по дну реки под трубами ОПВТ — оборудования подводного вождения танка. Дескать, почему, командир?
— Потому! — рявкнул Растов. — Это единственное, чего от нас не ждут! Останемся на месте — через минуту целеуказание будет у клонов на дивизионном ка-пэ! А через две — по нашим координатам прилетят «чемоданы»! Разве не ясно, что в этом их план?
Бросив роту в атаку, майор немедленно связался с комбатом, доложил обстановку. К его удивлению, связь работала — все-таки в отношении инфоборьбы клоны всегда были слабоваты.
— И я вас очень прошу, товарищ майор! — взмолился Растов. — Сейчас все силы надо бросить на подавление дальнобойных ракет противника! Они выходят из укрытий на огневые, чтобы бить по мне, я это хребтом чую! Если их не разбомбить сейчас, они отстреляются и уйдут!
