Александр Шакилов - Земля ветеранов
Подчинится ли моим приказам троица или нет?
Как бы то ни было, я больше не мог терять ни секунды.
* * *Малышка настолько ослабела, что едва могла идти. А нужно было бежать со всех ног.
– Давай-ка, родная, обними меня за шею нежно, как папу, – велел Рыбачка, а сам подхватил ее тонкие бедреные косточки под заметно выступающими коленками. Такую дуреху не то что на байк позади себя сажать, на руках носить страшно – еще навредишь как, прижмешь слишком сильно.
– Прямо, а здесь налево… – направляла она. – Меня Маша зовут… а потом наверх, а потом…
Вместе они выбрались из подземелья. Поперек трибун, оборудованных синими стульями, поднималась лестница, ограниченная поручнем. Ветерок едва заметно колыхал обрывки сетки на воротах.
– Вот они, вот мои друзья, мои братья и сестры! – заголосила малышка прямо Рыбачке в ухо.
– Тише, Машенька, не надо сигналить. – Он ссадил ее с себя.
На газоне чуть ли не по стойке «смирно» стояли подростки. Много подростков. И парень в бандане, явно постарше остальных, тут собравшихся, надрывал глотку, отдавая приказы. Как раз сейчас он велел всем встать на колени, и дети подчинились беспрекословно, никто даже не послал старшого куда подальше. У Рыбачки появилось плохое предчувствие.
– Подожди меня здесь, – не услышав в ответ возражений, он повесил дробовик на плечо и снял АПС с предохранителя. Рыбачка задумал доброе дело, а добрые дела не делаются с помощью залпов по площадям, гарантирующим не только попадание в цель, но жертвы среди мирного населения. Тут требуется ажурная работа, чуть ли не снайперская, так что АК тоже не годится.
После того как детки опустились на колени, стоять остались только парень в бандане и четверо его подручных, поначалу не замеченных Рыбачкой в толпе. Все пятеро были вооружены. Отрывистая команда – и подручные встали у своих жертв за спинами, так чтобы те их не видели.
– Эй, вы чего?! – Рыбачка сам не услышал своего крика, он утонул в грохоте выстрелов, слившихся в один громкий бабах. Четыре тела с продырявленными затылками повалились на траву.
Кляня себя за нерасторопность, байкер навел пистолет на ближайшего убийцу малолеток. Обожженный кислотой гарпий палец выжал спуск. Пуля попала ублюдку на ладонь ниже темечка – точно туда, куда он только что выстрелил худощавому мальцу, которого дома, небось, заждались.
Вместо сердца у Рыбачки теперь ком ярости, а сам он – не главарь уничтоженной мотобанды, но заслуженная кара. Наверное, нечто подобное чувствуют палачи, убивая особо опасных преступников. Самому, что ли, податься в слуги Закона, подумал Рыбачка, вынеся мозг еще одной сволочи. Вот была бы хохма, да? Еще выстрел – и еще один труп свалился на газон. Едва заметный подброс ствола и малая отдача позволяли байкеру долбить из АПС весьма прицельно.
Наконец-то в ответ по нему открыли огонь, а то как-то слишком просто, точно в тире – целься да стреляй, мишени сдачи не дают.
Пули свистели рядом, одна чуть обожгла краешек уха, но Рыбачка слишком уж завелся, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Рука со «стечкиным» перед грудью – выстрел – пуля ударила мерзавцу в горло.
Последний остался, в примечательной черной бандане с белыми черепами. Тот, который возомнил себя вершителем судеб.
А парень-то не дурак – сообразив, что враг ему не по зубам, бросился наутек, гаденыш.
– Тормози! Куда собрался?! – Отведя защелку, Рыбачка заменил пустой магазин на полный. Флажковый предохранитель в режим «АВТ.» – байкер полоснул очередью и выругался. Перемахнув через ограждение, ублюдок скрылся в проходе, ведущем к служебным помещениям стадиона, а уж там-то он запросто затеряется.
А если спустится в подземелье, то и вовсе его не найти.
Рыбачка вновь смачно выругался.
* * *Коридор, по которому мы бежали, закончился перегородкой – полупрозрачной, как стекло, по которому струятся капли дождя. За ней был отрезок туннеля метров около десяти, тоже упиравшийся в такую же перегородку, что осталась позади.
Я хотел было разблокировать «мокрое стекло» часами, как сделал это со стеной и предыдущей перегородкой, но – повезло – меня отвлекли.
– Смотрите! – Хельга указала на потолок прямо над нами.
И как только углядела из-под надбровных дуг, что по мху и грибам, растущим на слизи, идут световые волны? То синие огоньки загораются, то красные. Я зажмурился, связываясь с часами. Отчего-то – интуиции я доверяю – показалось важным понять, что эти вспышки означают.
Череп, кости – это одна картинка, вспыхнувшая у меня перед глазами. Человеческий труп – вторая. Я похолодел. Опасность! Смертельная опасность – вот что означает иллюминация на потолке!
– Край, чего застыл? Так фонарики понравились, да? Открывай уже давай! – Милена легонько подтолкнула меня к перегородке.
От запястья до макушки меня словно пронзили длинной раскаленной добела иглой. Я охнул. И вот тут часы показали мне занятный видеоролик, в котором человечек, двигающийся рывками, – так, наверное, в представлении путников мы выглядели – бежал по коридору по ту сторону перегородки. Движения его все замедлялись, и вот он уже едва шел, кожа его покрывалась волдырями, будто на него вылили пару ведер кипятка, из ушей кровило, волосы клочьями осыпались с головы. Желая устоять на ногах, он оперся о стену, рука соскользнула, бедолага упал на колени, а потом завалился лицом вперед. Всё.
Свидетелем подобной смерти мне уже доводилось становиться – такое с человеческим организмом творит мощное радиационное излучение. Я сверился с часами и понял, что не ошибся.
То есть отрезок коридора, ограниченный с двух сторон «мокрым стеклом», это что-то вроде шлюза между частью подземелья, пригодной для обитания людей, и родовыми норами, уже подготовленными… для чего?
Часы тут же выдали мне поток образов, от которого я отмахнулся – некогда вникать.
– Дальше нам не пройти, – задумчиво пробормотал я.
– Почему это? Грехи не пускают? – палач сунул руку в карман плаща. Он использовал каждую передышку, чтобы потрогать свой Знак, как я заметил, или чтобы погладить «кудрявую» башку. – А там что? Рай для чистых помыслами?
– Вроде того, дружище. Там радиация. Очень жесткое излучение.
– Тогда нам нужны защитные костюмы, – моей бывшей супруге уже доводилось примерять подобные наряды. – Причем нужна не какая-нибудь «химза» с дырявым противогазом, но целый скафандр. Каждому.
– Не проблема. – Я подмигнул ей. – Вопрос, любимая, только в том, где их взять, скафандры эти?
Вообще-то вопрос предназначался скорее часам, чем Милене, но мерзкий кусок золота, украшенный сапфиром и кожей, как раз не спешил порадовать меня ответом – ни единого образа, ни мало-мальской картинки с подсказкой. Наверное, подразумевалось, что разведчик в любом обличье догадается, где добыть спецодежду. Увы, я не метаморф, а всего лишь убитый горем отец, готовый на все ради сына.
Забавно, но Милена всерьез приняла мое бормотание на свой счет:
– Так-с, Максим, посмотрим, что тут у нас, подумаем, где могут быть скафандры…
– Любимая, ты блондинка, тебе цвет волос не позволяет заниматься мыслительной деятельностью.
Хельга хихикнула. Милена по очереди наградила нас презрительными взглядами – и отломала от стены ничем не примечательный гриб, один из тысяч тут растущих.
– Любимая, я понимаю, время завтрака, но эти сыроежки… – я оборвал свою речь на полуслове, когда нечто, очень похожее на скафандр, сначала контуром проступило под слизью, а потом со звонким чпоком прорвало ее.
– Но как ты…
– Уж точно не догадалась, Максим. Мне же прическа не позволяет! – Она отломала со стены еще три гриба, а взамен получила столько же скафандров.
Одна и та же мысль пришла в головы мне, Зауру и Хельге. Мы шагнули к стене и отломали по грибу, но слизь не удосужилась выдать нам защитные комплекты. Мы переглянулись – мол, что за дискриминация?..
– Разбирайте модные прикиды, – Милену явно позабавила наша попытка.
Скафандр, доставшийся мне, – такой же, как прочие, – несомненно, был создан для человека: размеры, форма, прозрачный щиток напротив лица, чтобы можно было видеть, куда идешь. Как бы все об этом говорило – не сомневайся, сапиенс, бери, пользуйся. Но стоило к скафандру притронуться… Я не брезгливый, но руку отдернул. На ощупь скафандр… Оно… Оно было живое, что ли? Точно кожа и хитин одновременно, что-то среднее. А еще – на пластик похоже. Теплый, слегка пульсирующий пластик. Черт, да в этом подземелье все такое! Я потратил пару минут точно, чтобы окончательно убедиться – на скафандре не было ни единого стыка, никаких тебе змеек, пуговиц и липучек. Ни одной завязки. Совсем нет швов, заклепок и склеек. Такое впечатление, что его сделали из одного цельного куска, включая прозрачное забрало, которое тоже не открывалось.
– Любимая, а как это надевать? – ласково поинтересовался я, потому как внятных комментариев по сему поводу от часов так и не добился. Картинку они выдавали одну и ту же: человек уже в скафандре. А как в него вырядиться – ничего, пусто.
