Николай Мороз - Найти и исполнить
прижимая руки к животу, между пальцами у нее что-то поблескивало. Черное на черном было не видно, поэтому Стасу пришлось наклониться, он всмотрелся повнимательнее, выпрямился, отошел к стене. Мертва, убита ножом в правое подреберье, небольшим ножом, с каким легко справится женщина. Убита, судя по всему, недавно, меньше часа назад, но дверь открыла сама, ключ так и торчит в замке изнутри, следов взлома нет. Открыла, и получила ножом в печень, ей хватило одного удара, и истекла кровью, пока убийца что-то искал в ее квартире.
И очень торопился, но действовал так же, как и в комнате Савельевых, оставляя после себя разгром, обломки и обрывки. Двери встроенного стенного шкафа в коридоре нараспашку, одежда валяется на полу, стены ободраны до той же дранки, на полу штукатурка, и белые следы, они ведут в комнату. Здесь не лучше, перевернуто все, до чего можно дотянуться, уцелела только люстра с одной-единственной горевшей лампочкой под нагромождениями потолочной лепнины. Этажерка валяется на полу, рядом разбитый вазон с цветком, круглый стол сдвинут к стене, полосатый коврик вздыблен у порога, на нем валяется перевернутая коробка с шоколадными конфетами. Они рассыпались по полу, одну или две убийца растоптал в запарке, наверное, когда в большом шкафу рылся и выкидывал из него ворох белья, платьев и прочей легкой одежды.
Стас шагнул к столу, потрогал бок белого чайника – еще теплый, значит, Золотова собиралась чай пить, когда в дверь постучал убийца. И все бы ничего, но конфеты – большая редкость по нынешнему времени, откуда такое богатство, интересно, или это у нее из старых запасов? А это? Стас присел на корточки и подобрал с пола небольшой бумажный сверток наподобие крохотного кулечка, развернул, высыпал содержимое на ладонь.
И с минуту рассматривал белый порошок, понюхал, попробовал на вкус. «Я не специалист и вообще никогда не увлекался, но похоже на кокаин. Или героин, черт его знает», – Стас высыпал порошок на пол, отряхнул ладони и рывком поднялся на ноги. Показалось – нет, но еле слышно скрипнула входная дверь, и загулял по полу сквозняк, шевельнул бахрому на абажуре и улегся моментально. Стас выглянул в коридор, но там, кроме мертвой Золотовой, никого не было, да и вообще в квартире было пусто, он бы давно понял, что не один здесь. Значит, «вернись и закончи» и относилось к актрисе, и Катерина снова далеко отсюда, выполнила приказ и ушла, вернулась на Чистые пруды, куда ему теперь путь заказан. Но оно и к лучшему, район знаком, можно попытаться отследить ее там, не будет же она вечно сидеть в четырех стенах, выйдет рано или поздно, а он дождется, встретит и все узнает…
Стас пересек узкий коридор и оказался в комнате напротив, в той, что имела с квартирой Савельевых общую стену. Ну, да, все верно, и карниз тут выходит из стены, и окно на ту же сторону, только наглухо закрытое, занавешенное темными тряпками. И мебели не в пример больше, спальня это, судя по двуспальной кровати и трюмо рядом. Вернее, того, что осталось от трюмо, – зеркало пересекала черная трещина, и Стас видел свое разбитое отражение на едва подсвеченном слабосильной лампочкой фоне. Ящики на полу, их содержимое вперемешку валяется на ковре, само трюмо сдвинуто, как и кровать, а на стене… Стас шагнул туда, не обратил внимания на хрустнувшие под ногами осколки, и вообще по сторонам не смотрел, уставился в одну точку.
Значит, это она искала, и нашла в конце концов, перерыв две квартиры, зачет девушке, нюх у нее отменный. «Вернись и закончи», – теперь смысл слов «заказчика» был предельно ясен, и первую часть приказа Катерина выполнила безукоризненно. Действовала в своей манере, но тут ей и напрягаться особенно не пришлось, надо было только приподнять пару паркетных плашек. Тайник, или скорее сейф, был под ними, дверца распахнута, внутри, разумеется, ничего. Стас перешагнул угол сдвинутого трюмо, присел на корточки над дырой в полу, неглубокой и темной, опустил туда руку. Пальцы коснулись холодного металла, нечто под рукой напоминало переключатель, за который берешься ладонью и поворачиваешь по часовой стрелке. Или против, но это детали, они к делу не относятся. И рядом еще один, вмурованный в пол, и еще – всего три штуки, но ни золота, ни бриллиантов, ни слитков, ничего похожего и в помине нет, просто три незамысловатых переключателя из обычной стали.
«И все?» – ворохнулась мысль, Стас почувствовал что-то вроде обиды. Из-за этих ржавых рукояток весь сыр-бор разгорелся, из-за них он убил агентов, поставил на кон все, что осталось у него в этой жизни, и из-за них умерла Золотова? Все зря, все без толку, он снова промахнулся, над ним или посмеялись, или сознательно завели в тупик, поманили страшной тайной, что могла спасти город и всех живущих в нем, помешать планам абверовцев, и на тебе, три железки торчат из пола как водопроводные вентили, а, может, это они и есть…
«Зараза», – Стас захлопнул крышку «сейфа», она упала, зазвенев, что-то хрустнуло за спиной,
что-то неприятно-холодное вжалось в затылок. Сильно вжалось, надавило так, что голова мотнулась вперед и Стас едва не потерял равновесие. Оперся ладонями в стену под подоконником, да так и застыл, даже не дернулся, пока его обыскивали, вытащили из кармана пальто пистолет и швырнули, судя по тихому шлепку, на кровать. Но все равно далеко, не дотянуться, да и не позволят, и ситуация не та, чтобы дергаться.
– Руки подними, – сказала Катерина, – и поднимайся. Медленно поднимайся, или пристрелю.
Стас, как и было велено, неторопливо разогнулся, встал на ноги и застыл с поднятыми руками лицом к стене. Стоять так было чертовски неприятно и неудобно, но дальнейших распоряжений не поступало, и вообще в комнате снова стало тихо. Откуда только она взялась, как через канализацию просочилась, ведь не было никого в квартире, кроме Золотовой, но той дела живых уже безразличны. И спрятаться-то тут негде, если только…
– В шкафу, что ли, сидела? – спросил Стас, и, судя по эпитетам, прозвучавшим за спиной, попал в точку.
– Не твое дело. Повернись, – бросила Катерина, и Стас очень медленно и аккуратно развернулся на сто восемьдесят.
Катерина стояла напротив, лица ее Стас не видел, зато отлично рассмотрел в руках у женщины пистолет с несуразно длинным стволом. «Знакомая игрушка», – ничего умнее в голову не приходило, поэтому он молчал и просто смотрел на Катерину. Та отступила на пол шага вбок, но пистолет не опускала.
– Как ты нашел меня? Кто сказал? Выследил, догадался? – в голосе ни тени злости или другой подходящей случаю эмоции, только деловой интеpec. «Где ты прокололась, хочешь знать? Это похвально» – но вслух Стас произнес другое.
– Какая теперь разница, раз я здесь. Ты мне вот что скажи, голуба, и разойдемся, я тебя не видел, ты меня. Где Юдин, ты знаешь?
Еще пауза, Катерина молчит, точно и не слышала вопроса, Стас шагнул вперед и наступил на крышку «сейфа». Катерина вытянула руку с пистолетом, подняла его на уровень головы «оппонента».
– Назад или пристрелю. Не дергайся.
Стас отступил к стене и даже повыше поднял руки, демонстрируя полную покорность. Катерина помолчала еще и сказала:
– Нет, этим будет заниматься другой человек, ты говорил с ним сегодня.
Судя по голосу, не врет, говорит спокойно и равнодушно, как о чем-то третьестепенном и вовсе неважном, о чем даже упоминать бессмысленно. И продолжает, но уже другим тоном:
– Он и решит, как вас использовать, у меня другие задачи.
Сказано было с издевкой, особенно словечко «использовать». Стас этот нюанс решил пока пропустить мимо ушей и спросил заинтересованно:
– Какие же? Ну, скажи, какая тебе теперь разница. И вообще мы же заодно, или ты уже забыла?
Нет, она ничего не забыла, ствол пистолета поехал вниз, указывая в пол, поднялся обратно, затем прозвучало короткое:
– Открой.
Стас присел на корточки, подцепил неплотно закрытую крышку «сейфа», поднял ее и распахнул до отказа. Катерина вытянула шею, заглянула внутрь, и Стасу показалось, что женщина улыбается. Лучшего момента и ждать было нечего, Стас спросил, глядя на Катерину снизу вверх:
– Ты это искала в моей квартире?
– Да, во всем доме все два месяца, что прожила здесь. Я обшарила все квартиры, кроме двух, этой и твоих родственников. Но твоя была постоянно закрыта, пришлось ждать, а Золотова оказалась подозрительной тварью, и ни разу не пригласила меня пройти дальше прихожей. Ничего не помогало, ни разговоры, ни косметика, ни конфеты…
– Это ты ее подкармливала? – Стас мигом вспомнил размазанные по полу шоколадки в соседней комнате. – Зачем?
Катерина пробормотала что-то неразборчиво и сказала уже громче:
– Она лопала их килограммами, для настроения, говорила, что они помогают ей как лекарство. А я таскала ей коробки каждый день, говорила, что моя родственница работает на шоколадной фабрике и им платят этими конфетами вместо денег.
– И поэтому ты ее убила? – в упор спросил Стас, и Катерина ответила так же легко и равнодушно, как недавно говорила о его судьбе:
