Виктор Ночкин - Череп мутанта
— Двигай медленно, — прохрипел голос в динамике.
Джип с черепашьей скоростью покатил к въезду на территорию лагеря. Над лобовым стеклом скользнули костлявые конечности покойника, подвешенного над дорогой на ветке. Должно быть, зомби. В прожекторном луче останки отливали серебряным и казались покрытыми ртутью.
У КПП Камыш снова остановился. По салону скользнули лучи фонариков, долговцы из охраны узнали своих.
— Гости? — Рослый парень в тяжелом черном снаряжении заглянул внутрь. — А, привет, Доза!.. Проезжай, Камыш.
За КПП автомобиль съехал, на обочину, свет фар мазнул по старым почерневшим крестам, украшенным порванными масками и обрывками ремней. Молчаливый парень с переднего сиденья помог капитану выбраться и осторожно вынести наружу спящего мальчика. Рожнов, хотя раны и беспокоили, не доверил сына никому, нес сам. Вдалеке бренчала гитара, где-то слышались сердитые выкрики, несколько человек спорили, голоса были напряженные, резкие… За стеной, в заброшенном цеху, наоборот, смеялись — обычная жизнь сталкерского лагеря.
Камышов провел Дозу и Хромого по заводской территории, по дороге спросил:
— В «Сто рентген» хотите? Нет? Правильно, я вас получше устрою.
Потом они прошли еще одну проверку и оказались во внутренней, долговской, части лагеря. Камышов привел гостей в полуподвальное помещение, там были свернутые матрасы, стол, несколько стульев — мебель старая, скрипучая. Под потолком горела тусклая лампа в чудом сохранившемся зеленом стеклянном абажуре. Потолок комнаты, скупо освещенный зеленоватым мерцанием, наводил на мысли о морском дне. Тени скользили в углах, будто силуэты океанских рыб. Было прохладно и сыро.
Потом притопал молчаливый парень, принес водку, консервы, два батона, колбасу. Сложил снедь на стол, кивнул, будто попрощался, и вышел.
— Ну что, — предложил Камыш, — продолжим? Напряжение снять, нуклиды вывести… и вообще, а?
Хромой, хотя и вымотался, чувствовал, что так просто не уснет — даже по дороге тряска в джипе не убаюкала. Он подсел к столу, Доза и вовсе был доволен, и сразу стало ясно, что он здесь не впервые — полез в оружейный ящик, достал стаканы, вымытые и завернутые в газету. Камыш тем временем вытащил нож и стал нарезать батон широкими ломтями. Эта пара неплохо сработалась.
— Ну, — предложил Дроздовцев, — за удачу и доброй нам Зоны?
Стаканы были старые, граненые, и звенели бодро.
— Мужики, — прожевав кусок колбасы, заговорил Дроздовцев, — а знаете, почему сталкеру Петрову не страшен контролер?
— Потому что у Петрова нет мозгов, — откликнулся Хромой, — это я давно знаю… можно сказать. А такой послушайте. Три кровососа встречают сталкера, старший вручает ему бутылку водки: «Выпей, мужик, у меня сегодня день рождения, мы бухать будем».
— Ну и чего? — не врубился Камыш. — Он типа за здоровье сталкеру выпить предлагает? Или как?
Доза начал хихикать. Сперва он мелко трясся и морщил лицо, потом смех прорезался — сталкер заржал в голос. Тут и до долговца дошло, он наконец ухмыльнулся.
Хромой еще раз оглядел полутемную комнату.
— А что это за место? Специально для приема гостей? Гостиница «Долга»?
— Вроде того, — согласился Доза. — Типа гостиницы для таких, кто не в группировке, но и не совсем чужак. Я здесь часто ночевал, было время… Камыш, а Рожнов к нам не придет, как думаешь? С пацаном будет сидеть?
— Наверное, — кивнул долговец и потянулся за бутылкой. — И потом, ему тоже перевязку нужно сделать. Кто в него стрелял? Не мутанты ведь и не «Свобода», верно? И вообще, рассказали бы, что там было. А то у нас народ шумит, мол, оборзела «Свобода», пора им навалять…
— Со «Свободой» пока не будет войны, можете снова закопать томагавки, — ответил Хромой. — И кстати, если бы не ваши вечные распри со свободовцами, ничего бы вообще вчера не случилось. Ну что, помянем ребят? Запорожца и его…
— Не, погоди, — Камыш нахмурился, — я что-то не…
— Помянем, — перебил Дроздовцев, — и ты. Камыш, выпей с нами. Все правильно Хромой сказал: если бы не сво-бодовцы, хрен бы Рожнов сына спас. Давай за них, сегодня можно.
— Ладно, — кивнул Камышов, и сталкеры сдвинули стаканы, выпили. — Но теперь вы мне с самого начала расскажите, как оно так вышло. Кто стрелял в капитана?
— Ты не поверишь, — буркнул Хромой.
Водка начала действовать, в голове слегка зашумело, и тени, напоминающие рыбин, заскользили быстрее под потолком. Дроздовцев разлил по стаканам остаток водки, открыл вторую бутылку. Проделывая все это, сталкер болтал, описывая Камышу сегодняшние приключения. Хромой почувствовал, что постепенно отключается, и уже подумывал, как бы половчее свалить из-за стола. А Доза, похоже, только начал приходить в веселое расположение духа — пить он умел.
Тут на лестнице послышались тяжелые шаги и скрежет сочленений экзокостюма. Сталкеры обернулись ко входу. В комнату шагнул Рожнов. Он снял шлем, и только теперь Хромой разглядел его как следует. Капитан выглядел паршиво, щеки бледные, под глазами лиловые тени.
Дроздовцев прервал рассказ. Рожнов придвинул стул к столу, сел.
— Выпьешь? — Пожилой сталкер показал на стакан, капитан кивнул. — Как сын, что врачи сказали?
— Физических повреждений нет, сильное утомление. Ты прав, Доза, доктор седативы ему вколол, сказал, пусть откисает постепенно.
— О! — Доза наполнил стаканы. — Я же говорил!
— М-да… Ну, доброй Зоны!.. — Рожнов покачал головой. — Я вот что думаю, а ведь это контролер Колю спас. А, Доза? Хромой? Что скажете?
— Не бери в голову, — пожал плечами Дроздовцев. — Никто не виноват, просто так вышло. Случайно. Мы тут за Запорожца и его людей уже выпили… Так и ты бы с нами. А контролер, ну что тут сказать? Так вышло…
Доза взвесил на ладони полупустую бутылку и покосился на Камыша — будто молча предлагал раздобыть еще пол-литра. Камышов заколебался, ему было охота услышать конец истории про контролера, которому капитан обязан жизнью сына. Хромой, спящий на ходу, снова задумался, как бы улизнуть из-за стола. Он уже присмотрел матрас в углу — там, где зеленые тени, похожие на рыбин, сгустились особенно плотно. Веки наливались тяжестью…
— Стреляли, что ли? — вдруг сказал Рожнов. — Или у меня нервы не того?.. Вроде стреляли, а?
Договорить капитан не успел — взвыла сирена. Звук был низкий и мощный, от него будто ребра вибрировали в груди, все тряслось и гудело, почти пустая бутылка на столе мелко задрожала и стала смещаться вбок среди толстых ломтей колбасы, вокруг которых по старой газете расплывались пятна жира. Рожнов вскочил, Камышов попытался встать, но запнулся о стул, выронил стакан. Хромой метнулся к стене, где повесил на гвозде автомат с рюкзаком. Доза вел себя спокойнее всех — остался сидеть и прижал бутылку широкой ладонью.
За длинным узким оконцем под самым потолком метались тени — бежали люди, но топота не было слышно, все заглушил рев тревожного сигнала.
Хромой споткнулся, ухватился за ремень рюкзака. Сирена внезапно стихла, звук будто отрубили гильотиной. Сталкеру сперва почудилось, что пространство сжалось и ударило по ушам тугой плотной массой, потом он обнаружил, что его окружает прорва звуков: катится по полу стакан Камышова. грохочут тяжелые сапоги капитана, звенит, вибрируя, отогнутая жестяная крышка консервной банки… Камыш бросился следом за офицером. Хромой сорвал с гвоздя «калаш» и устремился за ним. Доза последним оставил комнату, он что-то кричал на ходу, на Хромой не слушал.
Наверху суетились сталкеры в тяжелом снаряжении, над крышами метался луч прожектора. Хромой поспешил за знакомыми долговиами, причина тревоги была уже ясна — стену дома напротив освещали красные сполохи, за углом что-то горело, но огонь был не сильный. Пока сталкеры добежали до поворота, пламя стало слабеть и опадать. Доза догнал Хромого, хлопнул по плечу; — Зря ты побежал, здесь лагерь «Долга», чужим лучше не светиться… тем более когда что-то произошло.
Но возвращаться было поздно — гости порядком удали-лись от места ночлега, вокруг были черные комбезы. Оставалось держаться ближе к Рожнову. Хромой и Дроздовцев следом за капитаном подбежали к горящему зданию. С огнем уже справились, теперь лишь дым вяло сочился из разбитых окон. Окна были заварены решеткой из толстых стальных прутьев.
— Вот гадство, — буркнул Рожнов, останавливаясь у входа, где уже собрались с десяток долговцев. — Архив тоже здесь… Слышишь, Хромой? Я ж тебе доступ в архив обещал… — Он шагнул к толпе. — Что происходит? Почему тревога?
Сталкеры, узнав капитана, расступились, и Рожнов со спутниками направился к зданию. Внутри горели фонари на шлемах долговцев, освещали почерневшие закопченные стены. Повсюду колыхались волны грязной пены, смешанной с золой и обгоревшими бумагами. Рожнов переступил через брошенный огнетушитель, прошел на середину комнаты, Хромой и Доза — следом. Камыш держался позади. У входа лежал, раскинув руки, сталкер в черном. Хромой заметил удивленно вздернутые брови и пулевое отверстие посередине лба. Лицо в пороховой копоти — стреляли в упор. Четыре темных силуэта в громоздкой броне склонились над другим телом в дальнем углу. Поблизости от них Хромой увидел дверь, ведущую во внутренние помещения, перекошенную, висящую на одной петле. На пороге высился, дрожа и медленно оседая, сугроб пены, сквозь проем вялыми струями вытекал дым. В свете фонариков он казался серебристым. В первой комнате, где они стояли, огонь почти ничего не повредил — очаг возгорания находился во внутреннем помещении.
