Вадим Львов - Оперативное вмешательство
В разговор, предварительно извинившись, вступил начальник ГРУ генерал-полковник Нестеров. У военных свои приоритеты, и он решил их озвучить.
– Американцы действительно начинают перебрасывать дополнительные силы в Европу. Сейчас уже точно известно, что 9-е командование ВВС США, в полном составе, перебрасывается в Европу. Будет разворачиваться на авиабазе Раммштейн. Начинается погрузка на железнодорожный транспорт и отправка к ближайшим портам 3-го армейского корпуса армии США.
– И каковы сроки?
– Недели две. Точнее, двенадцать суток.
Глава государства повернулся к скромно сидящему министру иностранных дел Витольду Чарскому:
– Что скажете?
Дипломат старой советской школы и очень расчетливый человек, Чарской вздохнул.
– Что-то мы палку перегнули с нашим ультиматумом. Не испугались европейцы. То есть испугались, но не так, как мы рассчитывали. Никого они нам не выдадут, да еще вой поднимут, обвиняя нас в государственном терроризме. Максимум, что можно выжать угрозами – совместную следственную группу, которая будет работать по этому делу.
Стрельченко нахмурился. Чарской был прав. С ультиматумом он явно погорячился. Не просчитал возможную реакцию.
«Америка действительно в кризисе. И вполне может желать резкого охлаждения отношений. Так что американский след вполне возможен».
Глава Руси повернулся к начальнику Генерального штаба:
– Что с переброской войск на Запад?
– Идет по плану. К двадцать второму июля – закончим полностью.
– Отлично. Сразу начинайте маневры. Главное, больше шума. Маневры провести, максимально приближенные к боевым действиям. Пусть нервничают, уроды, раз уж решили в «холодную войну» поиграть. Послушайте, генерал армии, получается, что мы закончим сосредоточение наших сил гораздо раньше американцев?
– Так точно. Американцы сейчас перебросили в Польшу пятый армейский корпус из Висбадена. Это легкое соединение, бронекавалерийский полк, две пехотные и одна воздушно-десантная бригада. Есть еще бригада армейской авиации. Военная сила его невелика, скорее это инструмент психологической поддержки поляков и прочих союзников по НАТО. Другое дело – 3-й корпус, который они собираются перебрасывать. Очень мощное соединение. По нашим расчетам, не меньше восьми тяжелых боевых бригад.
– Что с немцами и прочими?
– Переброска в Польшу началась сегодня. Думаю, учитывая небольшие расстояния и развитую дорожную сеть, они справятся к двадцать пятому июля. Помимо немцев очень активны французы и голландцы…
«Черти! Надо было их еще после украинской кампании добить!»
– Случись что, мы будем иметь превосходство? – спросил Стрелец.
Несколько министров при фразе «случись что» испуганно оглянулись и уставились в бумаги.
– Так точно. До прибытия основных наземных сил из-за океана и мобилизации резервистов на континенте у нас будет решительное превосходство на театре боевых действий.
Министр внутренних дел, безмятежно слушавший разговор, спросил:
– То есть мы воевать собираемся на полном серьезе?
Глава государства усмехнулся.
– А что, Сыч, очко милицейское уже «жим-жим»?
– Да нет! – министр пожал плечами. – Мы, как пионеры, всегда готовы к любым неожиданностям. Вопрос, а оно нам надо?
Главный полицейский страны Сальников, как и Блинов, давно входил в самый ближний круг Стрельца и мог открыто отстаивать свою точку зрения.
– Никому не надо! – отрезал Стрелец. – Но и плевки молча с лица утирать не будем. С одной стороны, террористов-исполнителей мы уже порешили. С другой – сейчас США напугаем так, что у них всякое желание пропадет с нами бодаться. Пусть Европа на всякий случай поймет, что Америка им реально мало чем поможет…
– Что по версиям делать? – наконец спросил Блинов, вертя в руках карандаш.
– Отрабатывайте все. Торопить пока не буду. И что ты говорил насчет предательства?
– Есть агент или группа агентов на самом верху. Но точно где, не знаю. Может, у меня, может, в ГРУ… – Генерал Нестеров при этих словах вздрогнул. – Может, в ССБ или еще где…
Стрелец задумался. Межведомственные разборки силовиков – та еще радость, можно и маслица в огонь плеснуть, только сейчас момент не тот. Понятно, куда клонит Блинов, – дать ему чрезвычайные полномочия искать пособников террористов в рядах смежников, тем самым усиливая его политическое влияние.
– И что ты предлагаешь? – спросил глава Руси, заранее зная ответ.
– Создать межведомственную следственную группу под единым руководством и начать…
– Согласен, – кивнул Стрелец. – И группу создадим, и единое начальство. И возглавит ее Денис Александрович Поливанов.
У Блинова и все время молчавшего Ляхова вытянулись лица. Генерал-лейтенант Поливанов, начальник Службы контрразведки Министерства национальной обороны, небольшой, но профессиональной организации, предпочитал находиться в тени, вылезая на свет только в крайнем случае. В таком, как разгром «лубянской мафии» в погонах, – восемь лет назад.
– По-моему, это логично? – закончил фразу Стрелец. – Ведь сотрудники спецслужб у нас – военнослужащие.
Возражать никто не стал, только Блинов бросил на Поливанова тяжелый взгляд…
– Значит, так, закругляемся. По терактам разобрались. По войскам, все по-старому. Закончить сосредоточение и начать маневры. Подключайте флот, РВСН, космические части… Как можно агрессивнее и громче. МИДу – усилить дипломатическое давление. Не стесняйтесь резких выражений, господин Чарской. Вы это умеете, учить не буду. Теперь всех прошу вернуться в Москву и продолжить работу.
Уже перед выходом министр обороны Седельников повернулся к главе государства и тихо спросил:
– Может, стоит частично мобилизовать резервистов? На пару недель. Пугать так пугать…
Стрелец задумался. Призыв резервистов – это эффектный шаг, но очень затратный. Отрывать несколько сотен тысяч здоровых мужчин от полезной деятельности и отправлять «на балет» – дело накладное. Но, в конце концов, у нас есть «углеводородная подушка», чтобы сгладить ущерб для экономики.
– Давайте. Указ будет уже сегодня, завтра – опубликуем.
* * *
Когда в Лондоне приняли и расшифровали последние сообщения от агентуры США и Руси, директор МИ-6 Джон Финли по прозвищу Кельт лишь покачал головой.
– Боже, какие же идиоты! Они сами лезут в петлю. Несутся навстречу друг другу, как сумасшедшие локомотивы. Не ожидал, что все пройдет так просто…
Его заместитель, пожилой оперативник Клайв Мосс, перешедший в Секретную службу с флота, потер щетину и буркнул:
– И эти придурки хотят управлять миром. Но все же, главное, сэр, чтобы нас обломками этих локомотивов не завалило.
– Мы увернемся, Клайв! Если знаешь карты противника, то партия в покер всегда будет твоей.
Клайв снова потер подбородок.
– Главное, чтобы этот чертов неуловимый Шик нам всю игру не изгадил.
Настроение Финли, отличное еще секунду назад, мгновенно испортилось, и, повернув лицо к заместителю, он прошипел:
– Так найдите его, мистер Мосс! А не болтайте об этом!
Москва. Восточный округ. 19 июля
Звонок будильника, словно циркулярная пила, вгрызался в мозг. Выругавшись, Роман Ефременко нащупал маленькую, привезенную из Турции подушечку и запустил ее в направлении вопящего будильника. Подушечка будильник не достала, зато свалила стоящую на столе полупустую бутылку итальянского вина. Бутылка немедленно грохнулась об паркетный пол, разлетелась вдребезги и тем самым заставила Романа вскочить на ноги, отчаянно матерясь.
Бросившись на кухню, Рома приволок тряпку и лихорадочно стал стирать пятна с паркета, совершенно забыв обуться в тапки. Об этом ему через секунду напомнил кусок бутылочного стекла, впившийся в ступню.
– Да что ж это! – заорал Ефременко, прыгая на одной ноге в сторону ванной и пытаясь вспомнить, где лежит аптечка. Жена, уезжая на все лето в Ейск, где им был выкуплен и перестроен дом у моря, оставила ему аптечку с немалым запасом бинтов, таблеток и различных мазей. Вот только куда он ее засунул?
Аптечка нашлась спустя десять минут почему-то на подоконнике в кухне, на самом солнцепеке. К тому времени из пропоротой ступни натекло изрядно крови, заляпавшей шикарную плитку в ванной и коридоре.
Имея за плечами неоконченное среднее медицинское образование – сейчас уже и не вспомнишь, за каким чертом он подался в медицину! – Рома, шипя от боли, извлек стекло и обработал рану, залив ее сначала перекисью водорода, потом, снова шипя, йодом, и плотно забинтовал. Хромая, доплелся до спальни и, кряхтя и охая, убрал осколки и вытер вино с паркета. Потом прошелся тряпкой в ванной и коридоре. Охнув, он разогнул спину, глянул на часы и мысленно застонал. Он опаздывал на встречу с очень важным человеком. Причем опаздывал безбожно, минимум минут на двадцать. Это если еще повезет, при московских-то пробках. А если не повезет, то можно и на час опоздать.
