"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

«Сьюзи! — закричала бы она, если бы могла. — Притихни хоть ненадолго и послушай, что происходит наверху. Меня убивает островной! Месяц назад к ним приплывала лодочница с откукренной водой. Сам островной был в шахте, его жена обменяла бусы из маревых камней на воду, но та оказалась проклятой. Вернувшись домой, островной увидел, что жена и дочь мертвы. Соседи, видевшие лодочницу, сказали, что у неё ярко-рыжие волосы, а на шее широкая цепочка, внутри которой металось пламя. Похоронив близких, островной поклялся найти рыжеволосую лодочницу и предать её медленной смерти. Одной Праматери известно, как ему удалось выбраться с Острова Серой Хмари. Он искал рыжеволосую лодочницу в обоих Городах, в Лесу и даже на Болоте, пока не нашёл меня. Но я не лодочница! Ты же знаешь, Сьюзи! Все знают! Просто какой-то толстухе, чей муж ходит ко мне в Весёлый дом, захотелось расквитаться, и она меня оговорила. А островной слишком обезумел от горя, чтобы долго разбираться. Если бы только он позволил мне оправдаться! Если бы хоть ненадолго вытащил кляп! Разве так можно — обвинять и не давать оправдаться?!

Я бы рассказала, что неоткукренная вода для меня такая же смерть, как для его жены и дочери. А цепочка — память о Фриде. Ведь ты, Сьюзи, знаешь — я поклялась отомстить за Фриду и ношу цепочку, никогда не снимая. Это знают все, кому я плакалась, а плакалась я всем.

Но островному не нужны мои оправдания. Он нашёл рыжеволосую женщину с цепочкой, в которой мечется пламя, и ему довольно. Может, потом, когда он найдёт настоящую лодочницу, ему будет горько и страшно. Он вспомнит, как мучил меня в запёртой комнате, а внизу хохотали клиенты Весёлого Дома.

Справа стукнула дверь, раздались тяжёлые шаги. Островной вернулся.

От страха у Найры похолодело в животе, а сердце забилось часто-часто. Она замотала головой, пытаясь освободиться от кляпа, замычала, дёрнулась вверх. Связанные руки и ноги тут же пронзила острая боль.

Островной — грузный, низкорослый — вошёл в комнату, остановил на Найре взгляд. На заросшем до глаз чёрной щетиной лице появилось удовлетворение. Устав от попыток освободиться, Найра затихла, наблюдая за тем, как мужчина подошёл к столу, взял со стола бутылку с брагой, со скрипом отвинтил крышку и, запрокинув голову, сделал несколько глотков. Кадык на его шее ходил вверх-вниз, словно один из механизмов, собранных в коморке у дядюшки Кларка.

Найра думала, как было бы хорошо, если бы он сейчас умер. Вот бы брага оказалась из неоткукренной воды, островной, сделал глоток и отправился в Закуполье вслед за женой и дочерью. За всю свою недолгую жизнь Найра желала смерти лишь одному человеку. Теперь их стало двое. Она обвела взглядом комнату, остановилась на лежащей в углу цепочке. Её швырнул туда островной.

Мужчина со стуком поставил бутыль на стол, повернулся к Найре, глядя на неё сверху вниз мутными глазами.

— Ну что, все грехи вспомнила? — прогудел он.

«Сейчас прикончит», — с ужасом подумала она. Всё внутри задрожало, сердце лихорадочно билось о рёбра, глаза выедал горячий пот. Найра чувствовала, что на этот раз не придёт в себя. Слишком мало осталось сил.

«А как же Фрида? — обожгло её. — Что с ней без меня будет?!»

Перед глазами возникла чёткая картина: бледная, исхудавшая сестрёнка на кровати в лечебнице.

«Я не могу умереть!» — подумала Найра и забилась из последних сил.

— Тише ты, не рыпайся, — недовольно проворчал островной, подошёл к кровати и придавил Найру тяжёлыми руками так, что у неё перехватило дыхание.

Это конец… Фрида… Угасающим взглядом она увидела лежащую на полу порванную цепочку.

Кажется, Найра нашла её много жизней назад. Теперь они все утекали сквозь пальцы убийцы, словно вода. Цепочка, клятва отомстить за Фриду. Кто теперь исполнит? Как всё бессмысленно…

Неожиданно цепочка шевельнулась, словно очнувшееся ото сна животное. В следующее мгновение она, извиваясь по полу, быстро поползла к кровати. Обвила ногу островного, сдавила. Мужчина испуганно вскрикнул, перестал душить Найру, опустил голову.

— Что ещё за напасть Вила?! — пробормотал он, разглядывая цепочку. Подрыгал ногой, пытаясь скинуть её, затем наклонился, подцепил рукой. Цепочка мгновенно разомкнула кольцо и перебралась на его руку.

— Э-э-э! — закричал островной в испуге, затряс рукой.

Блестя боками, цепочка заползла на его плечо, оттуда на грудь. Островной хватил её, но цепочка, проткнула насквозь его ладонь. Мужчина заорал от боли, с ужасом глядя на торчащую с другой стороны ладони блестящую полоску металла. Пройдя сквозь его руку, цепочка заползла островному под рубаху. На мгновение поднялась в половину роста и ударила его в грудь, точно стрела. Островной рухнул на пол, словно подкошенный.

Найра судорожно вздохнула. В грудь с болью ворвался воздух. Когда душил, островной случайно вытащил у неё изо рта кляп, однако облегчения это не принесло. Казалось, с каждым вдохом в горло втыкаются десятки ножей, но Найра всё равно дышала. Коротко, жадно.

Немного придя в себя, она подняла голову и посмотрела на островного. Тот лежал между столом и кроватью, на лице застыло выражение ужаса.

Одежда на его груди зашевелилась, из-под ворота выползла цепочка. Спустилась на пол; шурша о доски, подползла к кровати, исчезла из поля зрения, но вскоре появилась вновь уже у ног Найры.

«Зачем она забралась ко мне? Что ей нужно?» — в ужасе подумала Найра.

Правой ноги коснулось холодное, металлическое. Найра в ужасе дернула ногой и тут же застонала от боли в стёртой лодыжке.

Цепочка остановилась, свернулась кольцами и замерла, точно зверь подле хозяина.

…

Однажды, в трактире Найра слышала от одного из лодочников историю, будто в Лесу живут твари, обречённые богами носить на спинах собственные дома. Ростом они с кабана-трёхлетку, шеи безволосые, морщинистые, на лапах огромные крепкие когти. Попадись к такой твари — отхватит ногу и сожрёт мощными челюстями. Но если тварь перевернуть на спину, она станет совершенно беззащитна.

Завсегдатаи трактира, слушая рассказ, недоверчиво усмехались, а кухарка Нора тихонько охала, сжимала оберег и таращилась на окно, точно ожидала, что оттуда как полезут, полезут.

Сейчас Найра чувствовала себя перевёрнутой на спину тварью. В замочной скважине торчал ключ. Девушка отчётливо видела его фигурную головку, затёртую до блеска пальцами постояльцев. Поверни и дверь откроется. Только как до неё добраться?

Поорать бы, как следует, чтобы все внизу подскочили и прибежали её спасать. Ладно, пусть не все. Одного-двух вполне достаточно, лишь бы поторопились. Но при попытке закричать, горло пронзила острая боль. Найра так испугалась, что даже пытаться больше не стала.

Что если она никогда не сможет говорить? Вдруг островной сломал ей что-нибудь в шее? Как жить дальше?! Матерь всех живущих, спаси и сохрани!

Нет, такого не может быть. Столько ужасов на неё одну — это слишком.

Всё будет хорошо. Скоро кто-нибудь зайдёт в комнату и освободит её. Шея срастётся и голос появится.

Краем глаза Найра видела неподвижное тело островного: люди обязательно захотят знать, отчего он умер. Говорить правду опасно: могут заложить агентам Хранителей и, здравствуй виселица. Надо что-то придумать. Она покосилась на лежащую у ноги цепочку. Так выглядела настолько обыкновенно, что Найру взяли сомнения: оживала ли она? Может, всё привиделось? Но отчего же тогда умер островной?

Снизу раздался дружный гогот.

«Им там хорошо, — с тоской подумала Найра. — А я так и помру здесь!»

Глаза защипало от слёз. Боль в связанных руках и ногах стала невыносимой. Девушка вновь покосилась на цепочку.

«Что же ты не оживаешь? Раз начала помогать — доведи до конца! Видишь же, как мне плохо!»

Та лежала без движения.

Осталось одно: обратиться за помощью к Праматери. Она всё видит и всегда защищает обездоленных и страдающих.

— За что мне это, Матерь?! — беззвучно прошептала Найра. — Да, знаю: воровала, обманывала. Но ты же знаешь, ты всё про меня знаешь! Я не плохая, я просто жить хочу! Никто мне ничего просто так никогда не давал. Только Фрида, но, может, с ней из-за этого и случилось…