Дмитрий Силлов - МКАД
В свое время по болотам я исходил немало километров. Но такое мне попалось впервые. Кустарник и кустарник, от местной растительности ничем не отличающийся. И почва под ним с виду твердая, надежная… пока по ней не пробежишь метров сто.
Неладное мы с сервом почуяли одновременно. Сначала я почувствовал странный сладковатый запах, а потом услышал позади мощное «плюх!».
Обернувшись, я увидел Коляна. Все его восемь ног провалились в землю, сам же робот лежал на брюхе, при этом еще больше напоминая потерпевшую аварию глазастую летающую тарелку.
— Не беспокоиться за меня, хозяин! — проорал он, осторожно вытаскивая из «земли» две ноги. — Мой обладать положительный плавучесть и не тонуть. Мой суметь выбраться отсюда. Но твой будь осторожнее! Это болото!
— Спасибо, кэп, — проворчал я, вытаскивая ногу из внезапно образовавшейся под ней густой зеленой жижи.
Все разом стало понятно. Странное болото-мутант наверняка было сформировано какой-то разновидностью плотоядной растительности. Из-за своей медлительности не способной ловить добычу, как хищные деревья, но при этом достаточно сообразительной для того, чтобы изображать из себя твердую землю. Причем ровно до тех пор, пока пища сама не заберется слишком далеко и уже точно не сумеет вылезти из смертельной ловушки.
А еще болото умело выделять какой-то газ. Если не отравляющий, то усыпляющий точно. Я вдруг ощутил, что страшно, нереально хочу спать и сил на дальнейшее передвижение у меня нет и в помине. Правда, это не помешало мне вскинуть АК и выстрелить в слишком любопытного охотника, высунувшего морду из лесной зелени.
После выстрела высунувшаяся морда слегка деформировалась, а на зеленую листву плеснуло красным. Владелец морды вывалился из своего укрытия, выронил лук и ткнулся изуродованной башкой в дорогу — ту, по которой я намеревался добраться до базы Иона. Но, видать, не судьба мне сегодня шагать по относительно твердой грунтовке. Хорошо еще, что у данного болота имелись кочки, этакие небольшие, поросшие травой холмики, которые я сначала принял за особенности рельефа. Дурак, одно слово. Пораскинул бы мозгами, глядишь, не забрел бы так далеко в эту дендроловушку. Теперь же хода обратно не было — только прыгай по кочкам да уклоняйся от стрел.
Я видел, как в кустарнике мелькали многочисленные тени, но все никак не мог поймать преследователей на мушку. После гибели двух товарищей они стали умнее и осторожнее. И быстрее. Шмыг! — и уже нету смазанной от скорости тени, скрылась в зарослях. И пусть патронов для АК у меня почти полторы сотни, это не значит, что я должен, как в плохом боевике, палить по кустам. Результативность, скорее всего, будет нулевая, так как нет на данной площадке режиссера, который прикажет моим врагам эффектно вываливаться из естественных укрытий, поливая кетчупом хищное болото. Режиссер тут один — смерть, что посвистывает над моей головой оперенными тростинками со стальными наконечниками, напоминающими зазубренное жало маленького гарпуна. Одна только что вонзилась в мясистое основание куста сантиметрах в двадцати от моего берца. Такую стрелу не выдернешь из раны, а если и выдернешь, то лишь древко. Наконечник по-любому в ране останется. А если он еще и ядом каким смазан, то считай, что всё. Отпрыгался ты, отстрелялся и оторался французским матом. Пора и честь знать. И болоту, и шустрым охотникам тоже чем-то питаться надо…
Правда, сложилось у меня впечатление, что как-то не особо стараются стрелки вогнать мне оперенный подарочек между глаз. Явно мажут, постреливая, чтоб я не расслаблялся, и при этом целенаправленно отжимая меня к холму, вершину которого я разглядел в зарослях.
Что ж, на данный момент наши желания совпадали. Хорошо, что Колян внял моим доводам, выдрал ноги из трясины и куда-то свалил. Не придется лишний раз мотать башкой на предмет того, цел ли мой прожорливый приятель. А то, честно говоря, на деревянной шее мотается она уже неважно. И руки ватные автомат держат из последних сил… И СВД за плечами вместе с рюкзаком, кажется, под сотню кило весят… Потому по фигу, что там хотят мои охотнички, ибо я хочу того же. Добраться до этого холма, улечься вон за тем камешком, расчехлить снайперскую винтовку — и тогда посмотрим, кто есть ху, а кто снайпер не только по прозвищу, но и по призванию.
М-да… Хороший понт, конечно, дороже денег, но сейчас геройские мысли о собственной крутизне уже больше не грели душу и не взбадривали тело. Всё. Сдулся герой, как гордый дирижабль, черной молнии подобный… Не, не молнии… Ворм, помнится, обозвал меня Черным Стрелком… Канай-ноги на их языке или что-то в этом роде…
До камня на холме я все-таки дополз. И даже залег за ним по всем правилам. Когда от личности военного человека остается абсолютный ноль без палочки, то вышеназванный боец обычно перед тем, как отрубиться или сдохнуть, все-таки до конца пытается выполнить боевую задачу. Причем неважно, заданную отцами-командирами или самим собой самому себе. И не потому, что он весь из себя такой сознательный герой, а лишь оттого, что по природе своей любой нормальный воин есть не что иное, как бессознательная боевая машина, запрограммированная на результат…
Пожалуй, это было последнее, что я подумал, прежде чем ткнуться щекой в кожаную накладку на прикладе, фиксирующую положение головы снайпера при стрельбе. А потом я понял, что это все… Тело стало ватным, безвольным… Не моим…
Я видел, как из-за кустов выходят вормы и неторопливо идут ко мне. Видел — и ничего не мог сделать. Легкий, почти невидимый серый туман клубился над болотом, и в этом тумане фигуры мутантов казались ирреальными, словно нарисованными на дешевой бумаге. И сейчас эти живые рисунки приближались, приближались, приближались, множась и заполняя все поле зрения. На меня надвигалась неумолимая толпа уродливых теней, и я не мог ничего с этим сделать — только смотреть, понимая отравленными мозгами, что я разглядываю привидения. Но отличить бред от реальности было уже не в моих силах…
— Камай-нанги анкати па мио, сунгару коу тангоо локкати та. Суккутым Камай-нанги нен забирус каттаки но лунги руксами лон.
Чья-то вонючая фигура склонилась надо мной, волосатые лапы вытащили из моих рук СВД. Мне было все равно, как, наверно, наплевать бревну на собственное будущее. Все равно ничего сделать не сможешь. Правда, немного интересно, что там плетет этот хрен в меховом плаще. Наверно, большая шишка в шайке вормов, что столпилась возле меня.
Словно услышав мои вялые, ленивые мысли, какой-то трупоед с болтающимся на шее ожерельем, составленным из черепушек мелких зверьков, подошел ко мне, заметно приволакивая левую ногу. И перевел, склонившись надо мной и дыхнув мне в лицо смрадом гниющего мяса:
