Брайан Анселл - Крыло смерти
Еще одна очередь — Тчак целился в мишень дальше по улице. Гранлэнд.
— Тихо, — скомандовал Валдез. — Мы его упустили.
Он отдал приказ спешиться. Кабеллане окружили останки сержанта и с опаской подчинились.
Инквизитор кивнул Даниэлле на прореху в проволоке.
— Вот твой шанс послужить Империуму. Сможешь считать какие-нибудь следы?
Пренебрегая темнотой, Даниэлла сконцентрировалась на приливах и отливах варпа в деревне ниже. Она ощущала колебания зла — медленное движение воздуха сквозь чернеющие строения — но нечетко, как обволакивающую волну беспокойства. Она не могла уловить больше.
Но кое-что было очевидно. Как бы много живых людей ни вступило в деревню, сейчас в ней не было ни одного проблеска человеческой души.
— Простите, — сказала она, — мы должны подъехать ближе.
Валдез что-то промычал, его нейтральный тон не был ни одобряющим, ни недовольным.
— Ты, — сказал он Толманну, — есть ли другой путь в деревню, кроме этого?
Толманн помедлил. Словно вор, Даниэлла выудила слово из его разума.
— Стирус? — спросила она. — Расскажи нам о нем.
Испуганные глаза кабелланина расширились в изумлении.
— Кто вам дал это название?
— Ты, — сказала она просто. — А теперь говори.
— Мордесса лежит в долине, — объяснил Толманн. — Если бы не дорога, деревню отсекала бы глубокая заводь. Стирус.
— Но заводь можно пересечь? — это было больше утверждение чем вопрос.
Глянув на нее, кабелланин правильно догадался, что это бессмысленно отрицать.
— Есть переправа… Так себе переправа, на западе деревни. Линия камней. Говорили, что человек с хорошим глазомером может перебраться, прыгая с камня на камень.
— Говорили?
Толманн не знал куда деть руки.
— Ее никто не пересекал. Озеро охраняет Мордессу. Стирус — название из старых времен.
Стирус. Название из старых времен — еще до прибытия человечества в этот мир. Психическое наследие, оставленное для первопроходцев. Древние, чужие слова обрели форму предупреждения в разуме Даниэллы. Стои Ин Ра. Тот, Кто Ждет. Она снова подумала о странных спиральных структурах, расположенных в деревне. На мгновение ее мозг наполнился другим образом, сценой, застывшей во времени, выдернутой из забытой эры. Там, где ныне стоит Мордесса, она видела боевую ярость среди серебристо-зеленых фасадов. Она видела чуждых созданий, полулюдей-полуамфибий, осажденных силами вечной тьмы. Она видела смерть, серебристые структуры размывались дождем.
— Старых времен, — повторил Толманн, — темных времен. Легенда гласит, что…
— Держи при себе свои легенды, — прервал его Валдез. — Нынешние времена и так достаточно темны. Если есть способ попасть в деревню не пробежавшись голышом сквозь рой ос, то мы им воспользуемся.
Толманн погрузился в унылое молчание, но Даниэлла прочла невысказанное слово в его разуме: нежить.
Приблизился второй солдат, подстегиваемый тем же самым ощущением гибели:
— Сэр, может было бы лучше вернуться с подкреплениями и при свете дня?
Скрежещуще и хрипло рассмеялся Тчак.
— Свет дня? Если мы сейчас повернем назад, никто из нас его больше не увидит.
— Мудрые слова, — согласился Валдез, — какие бы мерзкие твари там не находились, они не позволят нам уйти. Мы кончим их… Или они нас. Понятно?
— Девять против трех, — подстегнул Тчак кабеллан, — шансы недостаточно хороши для вас?
Он поднял пушку и начал вглядываться куда-то сквозь прицел.
— Что насчет тебя? — спросил он Даниэллу. — Сможешь сплести пару заклятий?
— Я взываю к другим энергиям.
Валдез вставил в пистолет новую обойму.
— Потом посмотрим. Теперь давайте двигаться, пока они не порубили нас на этом самом месте.
Они свернули с тропы и пошли вдоль опушки леса, поднимаясь выше и отдаляясь от деревни. Лес был темным, а воздух загрязнен вонью серого ракового грибка, спутанного в закрывающий небо полог над хрупкими скелетами мертвых деревьев. Иногда копья лунного света пронзали мрак, бросая на гниющую растительность пятна бледного серебра. Дважды мелькнули горящие угольки настороженных глаз, но признаков преследования не было заметно.
Наконец они опять повернули вниз. Лес редел, земля под ногами стала мягкой и болотистой. Копыта лошадей вязли в мелких, застойных прудах.
— Вон там, дальше, — Толманн указал за край деревьев, где лунный свет сверкал на поверхности воды, — Стирус.
На дальнем берегу озера — темные очертания Мордессы. Между ними и деревней — линия гладких камней, едва видимая на поверхности воды. Переправа не будет легкой, и им придется оставить лошадей здесь. Подозрительно глядя на склизкую черную воду, тихо ругнулся Тчак.
— Не беспокойся, — похлопал техносвященника по спине Валдез, — мы постараемся не дать тебе поплавать.
— Никто не плавает здесь, — пробормотал Толманн, его лицо напоминало лицо смертника. Он принялся уговаривать лошадь спуститься к краю воды.
Как только они вышли на узкую полосу между деревьями и заводью, Даниэлла почувствовала добела-раскаленный удар опасности.
— Осторожно! Они видят нас!
Ночь прорезал металлический вой и кабелланского солдата выбросило из седла. Он корчился на земле, его жизнь толчками уходила из дыр в кишках. Остальные успели продраться под защиту деревьев.
Валдез соскочил с лошади и упал на землю рядом с Тчаком.
— Падшие боги! Что это было?
Тчак, ругаясь, отплевывался от грязи.
— Винтовка с ПНВ. Если у них хотя бы пара таких, они перестреляют нас как скотину.
Кабеллане дали залп в сторону другого берега. Ответный взрыв поразил Толманна, срезав ему руку как ножом. Кабелланский капитан упал, его крик заглушил эхо выстрела.
— Заткните его, Императора ради, — скомандовал Валдез, — или они поимеют большинство из нас.
Даниэлла сжала в руках голову солдата, притупляя вспышки боли до прихода смерти. Едва она с тихой молитвой опустила тело Толманна, на краю ее мыслезрения сдвинулись плотные силуэты.
— Там! — прошептала она. — Я чувствую одного из них. На том берегу, в сарае для лодок.
Валдез приподнял голову на несколько дюймов.
— Надо выманить его. В пальбе по теням мало пользы.
— Семь — три, — мрачно прокомментировал Тчак, — и уменьшается.
Валдез повернулся на треск дерева, как раз вовремя, чтобы увидеть кабеллан, скачущих обратно в лес.
— Похоже трое на трое, Тчак.
Тот поднялся на ноги.
— Мать их. Я задолбался валяться на пузе как какая-то болотная тварь, — объявил он. — Если мы собираемся их выманивать, то нужен лакомый кусочек.
Он начал продвигаться в открытую.
— И будем надеяться что вы, инквизитор, стреляете лучше них.
Темные очертания имперского гвардейца замерцали в голове Даниэллы.
— Он видит Тчака. Он двигается к двери сарая. Цельтесь левее. Дальше.
Образ обрел плотность, она видела прямоугольник Франки в прицеле инквизиторского пистолета.
— Сейчас!
Рой болтов устремился через заводь и сарай вспыхнул как спичка. Окутанная пламенем фигура слепо тыкалась в обломки. Валдез и Тчак выстрелили снова, в унисон. Куски горящей плоти зашипели в водах Стируса.
Валдез вернулся в укрытие. Он глянул в небо, на серую полосу на востоке. Короткая ночь Кабеллы приближалась к концу.
— Они пытаются закончить до рассвета, и поэтому рискуют. Это может быть нашим лучшим шансом.
Заставив себя забыть о бойне, Даниэлла заново прощупала дальний берег. Образы приходили легче, как будто ее чувства настроились на темную энергию. Она видела Гранлэнда и Пловича позади рассыпавшихся портовых зданий, двигающихся в разных концах побережья.
— Они разделились. Я не могу держать в фокусе обоих.
— Тогда сконцентрируйся на ком-нибудь одном. Когда они придут, мы возьмем их.
Даниэлла позволила силе вести ее, один образ выцветал, но другой обрел более четкие очертания.
— Вижу Пловича. Он… Он поднимается. Должно быть он в башне.
Тчак схватил инквизитора за плечо.
— Шпиль.
— Хорошо. Не стреляйте. Мы должны четко видеть его.
Из-за вала облаков выплыла луна Кабеллы и, на мгновение, ярко осветила фигуру в шпиле. Тчак выпрыгнул из укрытия и, прицеливаясь, упал на колено. В ту же секунду Даниэлла ощутила всплеск теней из скопления нескольких зданий на другом конце берега. Ее предостерегающий крик потонул в грохоте болтерного огня, двух почти одновременных выстрелов.
Плович упал со шпиля, его тело рухнуло на камни и больше не шевелилось. Валдез пытался перезарядить оружие и высмотреть Гранлэнда одновременно. Тчак замер, припав к земле.
— Вернись в укрытие Императора ради!
Техножрец медленно обернулся. Кровь, сочившаяся из раны, образовала красный медальон в центре его лба. Его губы попытались сложиться в ответ, но выдали лишь струйку окрашенной кровью слюны. Глаза Тчака на мгновение ярко блеснули отсветом битвы, а затем его голова поникла.
