Митчел Сканлон - Сошествие Ангелов
— Осторожнее, — предостерег его Захариэль. — Терранским гигантам может не понравиться, что ты так отзываешься об их повелителе. Еще решат, что ты хочешь их оскорбить.
Как и большинство жителей Калибана, Захариэль был поражен тем, что имперцы не только имели в своем распоряжении такую замечательную технику, но и воспринимали ее как должное. Даже многие вещи, имеющиеся на Калибане и похожие на предметы гостей с Терры, свидетельствовали о широкой пропасти, разделяющей два общества.
Доспехи и оружие рыцарей Калибана были выполнены в том же стиле, что и снаряжение Астартес, но цепные мечи и силовые доспехи терранцев были оснащены гораздо лучше и обладали большей эффективностью, чем любые их разновидности, используемые здесь.
Особенно много различий Захариэль обнаружил при изучении брони воинов с Терры. Кроме того, что они отличались размерами, силовые доспехи Астартес во всех отношениях оказались гораздо совершеннее. Броня Захариэля защищала его от ударов и повреждений, наносимых когтями хищников или мечами. Он даже мог закрыть шлем и фильтровать дым или вредный для дыхания запах вроде ядовитых миазмов сладкого корня, растущего на Калибане.
Однако доспехи Астартес обеспечивали гораздо более высокий уровень защиты. Они позволяли своим владельцам видеть в полной темноте, выдерживать воздействие экстремально низких или высоких температур, непереносимых при других условиях. В них имелся автономный источник воздуха. Благодаря такой технологии Астартес могли выживать и сражаться в любой среде независимо от ее враждебности человеческому организму.
Подобные достижения, казалось, были обычным делом для терранцев, но для жителей Калибана все это было подобно настоящему чуду. Еще более удивительными оказались достижения имперской медицины.
Через несколько дней после прибытия терранцев с одним из претендентов во время тренировки произошел несчастный случай. Мальчик по имени Мониэль практиковался в прохождении спирали с боевым мечом, но поскользнулся и, падая, нечаянно рассек себе колено.
Апотекарии Ордена сумели остановить кровь и спасли жизнь Мониэля, но ничего не могли сделать для сохранения его ноги. Чтобы предотвратить развитие гангрены, поврежденную конечность пришлось ампутировать.
Никто не сомневался, что после ампутации ни один человек не сможет стать рыцарем. Мониэля следовало отослать в его родное селение и оставить на попечение семьи.
Но в данном случае вмешались терранцы, и история обрела более счастливый конец.
Прослышав о несчастье, случившемся с мальчиком, апотекарии Терры сами взялись за лечение, которое в данном случае, безусловно, включало в себя эзотерические методы. К всеобщему изумлению, на месте оставшейся после операции культи выросла новая здоровая нога.
Разумеется, имперцы называли Калибан совсем по-другому.
Они не могли знать, как люди назовут обретенный мир. Не могли они знать и о состоянии здешнего общества. Терранцы сразу же познакомились с рыцарскими орденами, и, к удивлению и радости представителей обеих культур, выяснилось, что иерархическое строение рыцарских сообществ во многом совпадает с порядками, существующими в Легионах Астартес.
Да, это было странное и очень интересное время.
Претенденты и рыцари Ордена под наблюдением Астартес проводили усиленные занятия, и тренировочные залы Алдаруха с утра до вечера звенели от ударов мечей. Гиганты в черных доспехах каждый день расхаживали по учебным площадкам и разговаривали с мастерами Ордена, чтобы оценить уровень воинской подготовки и характер каждого члена рыцарского сообщества.
Захариэль сегодня уже провел три сражения, и его кожа покрылась испариной, а мускулы горели от усталости. Они вместе с Немиэлем уже прошли через все испытания, предложенные Астартес, и, казалось, вымотались до предела своих возможностей.
— А я-то считал, что мастера Ордена нас сильно гоняют, — вздохнул Немиэль.
Захариэль слабо кивнул:
— Если для того, чтобы стать Астартес, требуются такие усилия, я не думаю, что готов к этому.
— В самом деле? — спросил Немиэль, выпрямляясь и с усмешкой потягиваясь. — А мне кажется, я готов пробежать еще несколько кругов. Присоединишься ко мне?
— Отлично, — согласился Захариэль и поднялся на ноги.
Несмотря на то что тренировочный зал был заполнен почти до предела, Захариэль не мог не заметить, что в испытаниях Астартес принимают участие только претенденты и самые молодые из рыцарей. Они с Немиэлем были здесь практически самыми старшими, и Захариэль задумался о цели проводимых занятий.
День за днем число участвующих в испытаниях мальчиков постепенно сокращалось, и лишь самым сильным и упорным было предложено пройти следующую стадию проверки. Конечная цель испытаний держалась в секрете, но многие верили, что они соревнуются за место в рядах Астартес.
Захариэль напряг связки и мышцы голеней и бедер, потом расслабился, стряхивая напряжение, вызванное утренней тренировкой.
— Готов? — с напускной небрежностью спросил он у Немиэля.
Его брат не собирался уступать. Он кивнул и отбросил со лба влажную прядь.
— Побежали, — позвал Немиэль, набирая удобную скорость. — Десять кругов.
Захариэль последовал за ним, быстро догнал брата и принял предложенный темп. Ноги у него уже очень устали, но соперничество с Немиэлем длилось всю его сознательную жизнь, и никакое истощение сил не могло помешать ему воспользоваться шансом посоревноваться с братом.
Первые круги по тренировочному залу были пройдены относительно легко, но к четвертому кругу оба юноши вымотались, их дыхание стало прерывистым. В центре зала под внимательным взглядом Астартес начинались новые поединки, и Захариэль заметил, что на их гонку уже обратил внимание один из гигантов, доспехи которого отличались более замысловатыми украшениями, чем у его собратьев.
— Еще не устал? — выдохнул Захариэль.
— Ничуть, — с присвистом ответил Немиэль, начиная пятый круг.
Захариэль старался контролировать дыхание и не обращать внимания на возрастающую боль в груди. Вместо этого он сконцентрировался на скорости бега. Мысль о проигрыше он отбросил как неприемлемую. Он не будет вторым после Немиэля и не станет первым, кто сломается, поддавшись боли.
В «Изречениях» говорилось, что боль — это иллюзия чувств, тогда как отчаяние — иллюзия мысли. Оба эти препятствия можно преодолеть, и как только Захариэль обратился к резервам своих сил, он ощутил странную легкость во всем теле, словно мышцы пополнились энергией из загадочного источника, о существовании которого он и не подозревал.
К седьмому кругу Захариэль стал обходить Немиэля. Вновь обретенная энергия позволила ему сделать рывок, нарушивший их взаимоположение. Он услышал за спиной хриплое дыхание брата, и это еще больше увеличило его силы.
Разрыв между ними становился все ощутимее, и на восьмом и девятом кругах Захариэль твердо надеялся на победу. Второе дыхание не только наполнило его мышцы энергией, но и, казалось, ослабило волю Немиэля.
Начиная последний круг, он увидел перед собой спину Немиэля и понял, что, обогнав брата, нанесет немалый урон его гордости. Он снова постарался вызвать скрытые в самой глубине резервы и до предела сократил разрыв.
Немиэль бросил отчаянный взгляд через плечо, и Захариэль чуть не рассмеялся, увидев в его глазах неподдельное страдание. Немиэль проигрывал, и эта мысль лишала его последних сил.
Захариэль обошел брата и пересек финишную черту метрах в десяти от него. Закончив состязание, он упал на колени, рывком набрал полные легкие спертого воздуха и изо всех сил забарабанил кулаками по горящим от напряжения бедрам. Немиэль, едва держась на ногах, прошел финиш, и Захариэль крикнул ему:
— Дистанция пройдена, брат! Отдохни!
Немиэль качнул головой и продолжал бежать. С одной стороны, Захариэль осуждал дурацкую гордость брата, но с другой — восхищался его решимостью закончить то, что начал.
Хоть у него и не осталось ни капли сил, Захариэль заставил себя подняться и сделать несколько упражнений. Без этого мышцы обязательно сведет судорогой, а кто знает, какое еще испытание уготовили им Астартес.
Он закончил первую серию упражнений, когда Немиэль, задыхаясь, пересек линию финиша и рухнул на пол, обливаясь потом и хватая ртом воздух.
— Ты не слишком торопился, — заметил Захариэль с неожиданным для себя раздражением.
Немиэль тряхнул головой, не в силах ответить.
Захариэль протянул ему руку, чтобы помочь подняться.
— Давай, надо расслабить мышцы.
Тот отмахнулся, все еще жадно хватая воздух и даже не открывая зажмуренных глаз. Захариэль опустился возле брата на колени и начал массировать ему ноги, разминая напряженные мышцы жестокими щипками.
