Алексей Корепанов - Прорыв
— Не только пассажиров, — заметила Маркасса. — Думаю, ваши подчиненные не останутся в стороне от такого благородного дела.
— Д-да, согласен… — выдавил из себя капитан. — Я, конечно, тоже внесу свой вклад… на пирожные…
— Не сомневалась в вас, Линс, — с довольным видом сказала Маркасса.
— Но как вы все это провернете? Будете обходить каждого и каждому объяснять?
Мать военнослужащего хитро прищурилась.
— Зачем такие сложности? Я очень рассчитываю на вас, Линс. Вы сделаете объявление по кораблю, а ваши подчиненные соберут деньги с пассажиров. И сами тоже скинутся. Как вам мой план?
— Великолепный план… — пробормотал Макнери и налил себе еще коньяку. — Очень тщательно продуманный.
Спохватился — и наполнил фужер сотрапезницы саронским белым.
— Вам что-то не понравилось? — забеспокоилась Маркасса.
— Почему? Все нормально, — заверил ее капитан. — Только будет обидно, если армейцы откажутся забрать такой груз. Это на моем корабле стюарды могут принять передачку, да и то, если не очень объемистая и тяжелая. А это же армия…
— Вот именно, — кивнула Маркасса. — Армия. Я сумею их убедить, уж поверьте.
«Может, и сумеешь», — подумал Макнери, окидывая не очень скромным взглядом ее соблазнительную фигурку и задержавшись на глубоком вырезе майки.
И тут же осадил себя:
«Но-но, старина! Как ты будешь выглядеть в ее глазах? За проезд денег не взял, так решил иную форму оплаты навязать? Совесть-то имей!»
— Ну, желаю, чтобы все у вас получилось, — сказал он, салютуя стаканом. — А я вам в этом деле помогу. В конце концов, я вам жизнью обязан.
— А если бы не были обязаны, не помогли бы? — поднеся фужер к губам, с хитринкой спросила Маркасса. — Если бы я просто вас попросила?
Капитан подумал и честно ответил:
— Не знаю. Но скорее нет, чем да.
— Вы скромничаете, Линс. Не хотите открывать всю глубину вашего благородства и отзывчивости. Я это поняла еще там, в порту… Сердце мне подсказало, а сердце меня никогда не обманывает.
Нужно ли говорить, что и так размягченный коньяком Линс Макнери растаял окончательно. Опытный разум человека, прожившего достаточно долгую жизнь, говорил, что это простая лесть, а вот это самое сердце затыкало разуму рот и изнутри ухитрялось шептать на ушко, что Линс Макнери и в самом деле очень достойный человек, и сердце безмерно счастливо стучать именно в его широкой груди. Сердце тоже льстило, потому что капитан изрядно опостылел ему, сердцу, своей привязанностью к коньяку…
…Линс Макнери действительно все устроил в лучшем виде, и радостная Маркасса упорхнула с борта по прибытии на Шавьерию, ринувшись закупать продовольствие и уговаривать военных переправить этот груз по назначению. А капитан, уже с другой группой подчиненных, отправился в давно знакомую портовую таверну «Три хорька». Очередная Дыра осталась за спиной, никто больше не пропал, и можно было немножко расслабиться. В «Трех хорьках», принадлежавших хорошо знакомой капитану Бронни Гро (не путать с Пинни Гро!), подавали изумительный напиток — олдёвку, рецепт приготовления которой ушлая Бронни держала в страшном секрете. Олдёвка настолько будоражила фантазию, что после ее употребления Линс Макнери обычно долго не мог понять, в каком мире находится и каким, собственно, образом очутился в своей каюте.
Поэтому прошло немало времени — «Пузатик» уже покинул Шавьерию, прошел сквозь Дыру и приближался к футбольной Велозии, — когда до него дошла одна нестыкующаяся деталька.
«С вами все в порядке, капитан?» — спросила Маркасса после нападения в порту Ньютона.
«Капитан»!
А ведь он, Линс Макнери, был не в капитанском кителе, а в обычном комбинезоне без знаков различия — такие же носили и механики, и контролеры эндотрансмиссионных реле, и… Каким это образом его спасительница узнала, что он именно капитан, а не контролер? И тот курчавый, пестрый, в очках, тоже в таверне «Золотые яблоки Афродиты» назвал его капитаном.
Освободившийся из плена олдёвки разум недолго тянул с ответом. Все эти типы с ножами и прочим действовали заодно с Маркассой! Более того, она и придумала этот сценарий! Придумала для того, чтобы попасть на «Пузатик» и собрать деньги на лакомства своему сыну и другим… Или и не было у нее никакого сына? И никто не собирался убивать его, капитана Линса Макнери…
Так что, эта женщина — просто мошенница?
Разум твердил: «Да». Сердце шептало: «Нет». И капитан вновь поверил сердцу. И пожелал хитрюге Маркассе успеха в достижении цели. И выпил за это, уже ничуть не сомневаясь в том, что такая женщина его обязательно добьется.
Глава 8. Где водятся архангелы
Ищут пожарные,
Ищет милиция,
Ищут фотографы
В нашей столице,
Ищут давно,
Но не могут найти…
Сказать, что у Шерлока Тумберга было плохое настроение — значит, ничего не сказать. Не было у него никакого настроения… ну, то есть, конечно, было, но вряд ли мягкое слово «плохое» годится для выражения того, что творилось в душе у следователя. Стройная и, возможно, единственная правдоподобная версия случившегося рассыпалась, пошла прахом, сошла на нет при столкновении с действительностью. Не выдержала проверки. Теперь можно было измышлять что угодно, вплоть до того, что оба исчезнувших пассажира превратились в бутылку с отбитым горлышком, найденную в посадочной лапе «Пузатика». Во всяком случае, такое предположение было ничуть не хуже другого варианта: удачный игрок и студентка перешли в иное состояние материи и сейчас незримо наблюдают за всей суетой, связанной с их исчезновением. Только зачем им это нужно?
В общем, посткапитан вернулся в управление никакой. Оставил обнаруженную бутылку у дежурного, наказав утром передать в лабораторию, — хотя понимал, что это будет напрасный труд, — и поплелся домой по ночным улицам, благо идти было недалеко.
Еще находясь на борту задержанного «Пузатика», Шерлок имел разговор с начальником сектора Вентором Манжули, ничем его не обрадовал и чувствовал себя голым королем. На него рассчитывали, в его способности верили, а он подвел… На душе было так гадко, что, проходя мимо ночного бара, он чуть не зашел, чтобы заглушить терзания каким-нибудь сверхкрепким пойлом, но вовремя одумался. Да и не его это был стиль.
Уже повернув в свой квартал, посткапитан резко остановился, словно перед ним разверзлась бездна.
«Технические коридоры! — грянула мысль. Оказывается, мозг продолжал перебирать варианты. — Осматривали их или нет?»
Технические коридоры тянулись внутри обшивки и переборок дальнолета, и там вполне можно было спрятаться.
Тумберг достал из сумки портативный ДС-комм и на ходу связался с капитаном «Пузатика».
Капитан отозвался далеко не сразу, и взгляд его был весьма туманным. Тем не менее вопрос Шерлока он понял и ответил на него довольно внятно. Разумеется, Линс Макнери не забыл о таких важных элементах своего хозяйства, и все технические коридоры были проверены.
«Он хоть когда-нибудь трезвым бывает? — безразлично подумал следователь, когда лицо Макнери исчезло с экрана. — Или это входит в его должностные обязанности?»
Добравшись до дома, он прошел на свою половину. Но вместо того, чтобы поесть или завалиться спать, принялся вышагивать по комнате, все-таки тая в душе надежду на озарение.
Как оказалось, напрасно.
Так и промаявшись до утра, Шерлок решил за завтраком переговорить с отцом — вдруг тот что-нибудь подскажет. Он направился в ванную, смыл с себя космическую пыль и вернулся в комнату. И тут засигналил комм.
Это была Мирилинта. Разговаривать с ней сейчас Тумбергу совершенно не хотелось, однако он понимал, что лучше от нее не прятаться. Дабы не нарываться на новые неприятности — их и так хватало.
— Ну что, ты закончил расследование? — с ходу спросила белокурая красавица. По лицу ее на экранчике комма было видно, что она только что проснулась, а может, и не проснулась еще. — И получишь новое звание?
— Доброе утро, Мири, — терпеливо сказал Тумберг и сел, зная, что разговор не ограничится несколькими фразами. — Нет, расследование я еще не закончил.
— Как? — девушка распахнула зеленые глаза. Из них метнулись в разные стороны остатки снов. — А зачем же ты улетал? Или ты никуда не летал, а просто не хотел со мной встречаться вчера вечером? Так бы сразу и сказал!
— Послушай, Мири, — процедил Шерлок сквозь зубы, и где-то на дальнем плане робко проскочила мысль о том, что совсем необязательно спешить с женитьбой. Еще лет десять, а то и двадцать можно побыть холостяком. Запросто.
Он поспешно отвел глаза от комма, чтобы Мири не заметила эту мысль, и продолжил:
