Михаил Белозеров - Марсианский стройбат (Войны Марса)
– Братцы!.. – закричал, вскакивая, Сергей. – Ура!!! Братцы!
Цукуба осторожно, словно неся в себе гору яиц, опустилась на поле. Вид у неё был потрёпанный, словно её гоняли по ухабам и кочкам. Бока ходили ходуном, а брюхо ввалилось, как у гончей. Прежде, чем нырнуть в её нутро, Сергей оглянулся: угольный лес горел голубым неземным пламенем. Дым застилал новую часть города. Там то и дело вспыхивали огни пожаров. Затем самый большой серебристый небоскрёб, беззвучно выпустив из себя серо-белое облачко, сложился и исчез, словно его и не было. Городской пейзаж покорно принял это изменение.
– Мы тебя едва узнали! – орал Генацаревский, тиская Сергея, как боксерскую грушу.
– Смотрим, человек бежит, а кто, не поймём, – твердил Жуков, радостно блестя глазами.
– А потом увидели, как ты лихо сбил стрекозу, и поняли, что это кто-то из наших, но даже не думали, что ты!
– Ну ты и юла! – восхитился Жуков. – Никак не могли к тебе пристроиться!
– Мы уже и орали, – пожаловался Генацаревский. – И свистели, и махали…
– Всё без толку!
– Да!
– Как об стенку горох!
– Да!
– Так кто ж знал?.. – оправдывался Сергей, всё ещё не придя в себя от такого поворота событий. – Вижу, цукуба охотится за мной. Скажите спасибо, что я вас ещё не подстрелил, – он потряс боевыми посохами.
– А Морзе?..
– Что Морзе?
– Ну Морзе!..
– Морзе я не знаю, – соврал Сергей из-за стыда, что он оконфузился, не догадался, кто подает сигналы.
– А связь?..
Только тогда Сергей обратил внимание, что у него не работает ни «длинная», ни «короткая» связь.
– Видать, огнём повредило, – оправдывался он.
– Здрасте… приехали… – ехидно ответил Генацаревский, и ещё раз обнял Сергея. – Ты на себя-то в зеркало глядел?..
Тогда-то Сергей и понял, почему они его не сразу признали. Скафандр хоть и был сделал из термостойкого материала типа «булат», но приобрел глубокий чёрный цвет.
– А где наши-то? – спросил Генацаревский, держа перед ним маленькое карманное зеркало и давая насладиться чёрной измазанной физиономией.
– Чёрт его знает, – признался Сергей. – Там заварушка была. Все разбежались. Я вроде как на мгновение отключился, а когда пришёл в себя – никого рядом нет, кроме крикунов. Едва живым ушёл.
Он вспомнил, как всё было, и ему на мгновение стало страшно, ведь он мог и не выбраться на поверхность. Прощай Дронина, подумал он. Затем он с интересом огляделся. Цукуба изнутри выглядела, как живое существо, словно он находился в чудо-юде, рыбе-ките. Везде торчали большие и маленькие рычаги, какие-то замысловатые конструкции, которые казались твердыми, но стоило было к ним прикоснуться, как оказывалось, что они сделаны из мягкой, живой материи.
– О-о-о… у вас и верхний люк есть, – сказал он. – А это кто? – он посмотрел на связанного крикуна с кляпом во рту.
Бригадир разведки крикунов стал зеленеть на глазах. Вначале окрасился кончик носа. Потом зелёные пятна пошли по синим от мордобоя скулам.
– А это наш трофей, – пнул его Генацаревский, чтобы крикун прекратил свои фокусы. – Шеф разведки оккупантов.
– Не фига себе… – удивился Сергей, присаживаясь напротив крикуна. – А чего у него во рту кляп?
– Да периодически дуру валяет. Кричать пробует.
Крикун стал ярко-изумрудным.
– А-а-а… ну этого мы навидались. А морда чего синяя?
– Да пока успокоили… – хохотнул Генацаревский. – У нас таких на флоте называли обмороком, никчемным моряком.
Крикун задёргался и что-то попытался сообщить Сергею.
– Чего он хочет?
– Встречи с нашим командованием, якобы у него есть информация. Врёт, наверное, – равнодушно добавил Жора Генацаревский.
Между тем Жуков закрыл нижний люк и цукуба взлетела. Старая часть города за рукавом реки Шкабарь оказалась чистой. Там, где прежде была чёрная-чёрная непроглядная тьма, сиял бездонный простор с бесконечными угольными лесами.
– Неужели облако Глобула ушло? – задал риторический вопрос Сергей с беспокойством выглядывая в иллюминатор.
То место, где рванули ядерные пули, было, как и положено, пустынным и безлюдным. Впрочем, оно было не больше квартала, правда, очень сильно разрушенным. От лагеря крикунов не осталось и следа, только оплавленные куски металла, да ещё индикатор радиации показал превышение нормы в три раза.
– В смысле? – спросил Генацаревский.
– В смысле, мы это облако и его союзников рванули двумя ядерными пулями.
Ему пришлось долго рассказывать эту историю, упомянув Пашку Марфина незлым добрым словом, и как они бежали под землёй, и как Давыдов и Лобастов ушли к устью реки. А значит, там должно быть поселение аборигенов. Затем они его попросили повторить ещё раз свой рассказ и долго уточняли различные пустяки в отношении первой советской марсианской экспедиции.
– Ну мы это ещё проверим, – многозначительно сказал Жуков. – А вообще, ты даёшь!.. – и крепко хлопал его по плечу.
Сергей вспомнил все их приключения с Жорой Генацаревским, но почему-то скромно промолчал. На фоне приключений, выпавших на долю Сергея Бабуры, они показались ему тусклыми и незначительными. Вовка Жуков даже позавидовал. А я всё это время сидел в бункере, подумал он. Эх, надо было сразу идти добровольцем! Может, медаль дадут за освоёние Марса? Интересно, есть такие медали, или нет?
Сергей окончательно доконал его рассказом о термоядерном реакторе и о заводе аннигиляционных бомб.
– Только не вышло у нас ничего… – признался он огорченно. – Мы только и сумели, что разрушить пульт управления.
Словно в подтверждении его слов солнце потухло и тут же снова загорелось, даже ярче, чем прежде, и всем показалось, что они видят голубой небосвод. Хотя, конечно, все понимали, что ни о каком небосводе под землей не может быть и речи, он им так хотелось – увидеть небо и звезды, а лучше всего – земную луну.
– Ничего… – приободрил его Вовка Жуков, – теперь нам сам чёрт не страшен. Теперь мы вместе.
Одного почему-то не упомянул Сергей – факта знакомства с камбуном по имени Пантигера. Появились у него кое-какие сомнения, и он не хотел их пока оглашать. Вначале надо всё проверить, решил он.
Глава 8
Условия выживания
Капитан Чернаков никогда не играл ни в какие электронные игры и воевать не умел, но зато у него оказался отменный нюх на всякого рода опасности, иначе он в своё время не дослужился бы до майора: когда на улице странного города появились странные танки с ещё более странными пушками-хоботами, он увёл подчиненных подальше, хотя Есеня Цугаев вначале проявил норов, попытавшись заколоть танк пикой. Они с Мишкой Коралловым едва спасли его из-под самых гусениц и затащили оглушенного в подвал.
– Пустите меня!.. – кричал Цугаев то по-русски, то на непонятном языке. – Пустите! Я ему голову отрэжу.
– Какую голову? – насмешливо спросил Мишка Кораллов.
– Башню!!!
– Вай! Какой горячий джигит! – засмеялся Мишка.
– Ну хобот!
– Вай-вай-вай… Это тебе не экшн с повторами. Раздавит в лепешку!
Мишка Кораллов был родом из надтеречных казаков и у него нюх был на чеченцев. Он давно подозревал, что Цугаев не тот, за кого себя выдает. Но доносить на него он не собирался, да и доказательств не было. Мало того, каждый в бригаде слышал, как Цугаев по ночам воевал. А ещё он во сне плакал. Но над ним никто не смеялся. Это было табу. Раз плачет – значит, страшно.
– Так, встали, сопли утёрли! – появился в подвале капитан Чернаков. – Отходим… на два часа. Через три улицы высотный дом. Двигаем к нему.
Чернаков почему-то решил, что в ответе за зелёных сержантов, которые ещё должны вернуться к своим матерям да и вообще прожить долгую счастливую жизнь. Опытен был Чернаков, понимал что к чему и жизни не удивлялся.
– А почему именно к нему? – спросил Кораллов.
– Разговорчики! – оборвал его капитан. – Потому что там тихо и не стреляют.
– Ну?.. – недоуменно спросил Цугаев, привыкший необдуманно рисковать своею жизнью.
– Баранки гну! – сказал Чернаков. – Ориентируемся на месте. Идём исключительно сквозь дома. Никакой самодеятельности.
– Это дело привычное… – неожиданно отозвался Цугаев, поцокав языком.
Чернаков выразительно посмотрел на него, но ничего не сказал типа: «Разговорчики», и сержанты выскочили за ним из подвала.
На самом деле, Чернаков просто выбрал удобный ориентир – небоскрёб, чтобы сверху оглядеть поле боя, а главное, ему хотелось в спокойном месте собраться с мыслями и оценить обстановку в стратегическом плане. Он тоже чувствовал, что Цугаев имеет опыт городских боёв. В данном случае это было неоценимым преимуществом. Правда, какое преимущество без оружия? Чернаков, как и все, злился на недальновидность организаторов экспедиции. Не могли что-нибудь простенького подкинуть, думал он. Воюй здесь с пиками.
Улица горела. Дым стлался слоями. Сквозь него откуда-то сверху дождём сыпались искры. Пахло, словно в жерле вулкана. Издали доносился беспрерывный гул, как будто ползла громада бронированной техники.
