Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет
— Что все это значит, Грудвар? — спросил Граис.
— Пришлось порубить шалеев, чтобы вытащить тебя, — ответил бородач.
— Кто эти люди, напавшие на лагерь?
— Вольные, — коротко ответил Грудвар. — Нам пришлось поторопиться, чтобы не упустить обоз.
— Откуда вольным стало известно, что меня везут в Халлат?
— Сообщил верный человек из столицы.
— Значит, нападение на лагерь было устроено с единственной целью — освободить меня? — едва ли не с возмущением воскликнул Граис.
— Ты нужен вольным, Граис, — ответил Грудвар. — Ты просто необходим нашему движению. Без тебя разрозненные отряды вольных никогда не смогут объединиться.
— При чем здесь я?
— Ты живой символ сопротивления.
— Я уже говорил тебе, что не собираюсь принимать участия в борьбе!
— Поговорим об этом позже. — Грудвар бросил на землю догоревший пучок соломы и сел на место возницы.
— А что теперь?
— Теперь мы отправимся в лагерь вольных. Он расположен в горах, неподалеку от столицы. Командует им человек по имени Касат из Сумия. Он тебе понравится.
Грудвар взялся за вожжи.
— Ты так и собираешься меня везти — в клетке? — возмущенно спросил Граис.
— Будем возиться с замком — только время потеряем. — Грудвар посмотрел на все еще темное ночное небо и, слегка взмахнув вожжами, тронул чеклаков. — Хорошо было бы затемно добраться до лагеря. Там и вытащим тебя из клетки.
Граис устало опустился на пол и, забившись в угол, обхватил голову руками.
Еще никогда у него не было столь неудачной операции. Что бы он ни пытался предпринять, все время находились какие-то посторонние внешние силы, которые, вмешиваясь в самый неподходящий момент, полностью спутывали все его планы. Словно некто, заинтересованный в провале его миссии, наблюдал за каждым шагом ксеноса и всегда успевал совершить ответные действия, сводящие на нет все его усилия… Но такого просто не могло быть!.. Следовательно, слепой случай играл ксеносом?.. Тоже маловероятно… Тогда в чем причина всех его неудач? Анализируя их, Граис не мог найти своих ошибок. Он действовал абсолютно правильно, и тем не менее результаты были совершенно противоположны тем, которых он ожидал.
Теперь, после того как Граис вторично бежал из-под стражи, хотя, как и в первом случае, в том не было ни его заслуги, ни его вины, рассчитывать на встречу и мирные переговоры с кахимским наместником уже не приходилось Сам того не желая, Граис превратился в самого опасного и тщательно разыскиваемого преступника Йера. Теперь наместник просто-таки обязан был отдать приказ о том, что всякий, узнавший Граиса из Сиптима, должен собственноручно казнить его, предоставив в качестве доказательства голову преступника, за которую, наверное, будет объявлена далеко не символическая награда.
Впору было сворачивать операцию и возвращаться в Центр. Тем более что имелся и вполне благовидный повод — вышедший из строя психопреобразователь…
Помимо желания и воли у ксеноса складывалось абсурдное впечатление, словно кто-то заранее протоптал для него закрученную кольцами тропинку, а теперь внимательно следил за тем, чтобы он с нее не сворачивал… Полнейший бред!.. Направлять действия ксеноса так, чтобы он даже не замечал этого, смог бы только ксенос, превосходящий его по уровню квалификации. Те же работники Центра, что по имеющимся у него данным находились сейчас на Тессе-3, были всего лишь наблюдателями, в задачу которых входил только контроль ситуаций в тех или иных регионах. Значит, все же следовало искать ошибки в собственной работе…
С повозки был сорван матерчатый полог, и теперь, когда начало светать, Граис мог видеть, в каком направлении правит Грудвар. Они уже выехали из леса и теперь двигались на север по каменистой дороге, которой, похоже, редко кто пользовался.
Грудвар искоса поглядывал на светлеющее небо и что-то недовольно ворчал в бороду. С Граисом они больше не разговаривали. Йерит, должно быть, обиделся на то, что пленник, вместо того чтобы благодарить за освобождение, сразу же накинулся на него с упреками.
Дорога все время поднималась в гору и становилась все уже и круче. Граис даже начал опасаться, что скоро повозка не сможет по ней пройти. Но Грудвар правил чеклаками уверенно, — дорога была ему хорошо известна.
Солнце поднялось уже достаточно высоко, и начало припекать, так что и Грудвару, и Граису пришлось накинуть на головы платки, чтобы укрыться от палящих лучей, когда дорога пошла под уклон и вскоре нырнула в глубокое и длинное ущелье, заросшее колючим кустарником.
Ущелье вывело их к небольшому плато, попасть на которое можно было только по незаметному для чужих глаз проходу в скале или же по висячему мосту, переброшенному через стремительный горный поток, огибающий площадку с двух сторон.
Возле прохода в скале дорогу преградили четверо охранников.
По мнению Граиса, на воинов эти люди были мало похожи. Скорее они напоминали юнцов, впервые взявших в руки оружие и оттого очень гордых и довольных собой. Несмотря на их разномастную одежду и вызывающее улыбку вооружение, вид у великолепной четверки был непомерно серьезный.
Грудвара охранники знали в лицо и не стали задерживать повозку. Один из них махнул рукой в сторону прохода, а остальные проводили любопытными взглядами клетку с пленником.
— Ты меня решил на посмешище выставить? — спросил у Грудвара Граис— Люди смотрят на меня, как на дикого зверя.
— Да нет же, — не оборачиваясь, несколько раздраженно ответил Грудвар. — Сейчас доедем и вытащим тебя из клетки.
Лагерь вольных состоял из двух десятков лепящихся к скале кособоких домиков, на строительство которых, судя по их нелепому внешнему виду, пошло все, что попадалось под руку. Возле домов, как обычно, бестолково размахивая крыльями, копошились в пыли тощие, облезлые труквы. Чуть дальше, на небольшой лужайке, паслись чеклаки, лавахи и еще какая-то четвероногая живность. Люди, которых мог видеть Граис, были заняты самыми что ни на есть прозаическими делами: кто-то прибивал доску к стенке дома, кто-то вытрясал пыльную одежду, кто-то помешивал варево в котле, установленном на чахлом костерке, кто-то занимался стиркой… Поселок показался Граису более похожим на бедную деревеньку, нежели на разбойничий лагерь.
Возле крыльца одного из домов собралась группа оживленно обсуждающих что-то людей. Именно к этому дому и направил повозку Грудвар. Заметив гостей, люди сразу же притихли, обратив свои взоры на запертого в клетке пленника.
— Учитель!..
Выбежав вперед, на повозку запрыгнул Фирон. Руками он схватился за прутья клетки, словно намеревался разорвать их.
— И ты здесь, Фирон? — удивился Граис, увидев ученика. — Что ты здесь делаешь?
— Я прибежал в лагерь вольных сразу же, как только узнал, что тебя везут в столицу на казнь.
— Так это был ты? — с нескрываемым удивлением уставился на ученика Граис.
— Да! — радостно кивнул тот. — Я знал, что вольные спасут тебя!..
— Меня они не спасли, Фирон, — грустно заметил Граис, глядя на ученика, — а тебя погубили.
— Погубили? — Фирон даже перестал держаться за прутья. — Как это?
— Дважды в реку войти нельзя, — сказал загадочно Граис и отвернулся.
Он окинул быстрым взглядом окружающих повозку людей и заметил стоящую чуть в стороне от основной группы сестру Фирона Миду. Девушка смотрела не на повозку с клеткой, а куда-то в сторону. Ее, казалось, совершенно не интересовало, что происходило вокруг.
— Как? И Мида тут? — Граис снова обернулся к Фирону. — А ей то что нужно?
— Сестра всегда со мной, — еле слышно произнес Фирон, все еще находясь под впечатлением слов Граиса. — Она в городе не осталась бы одна.
Мелькнуло и знакомое грушеобразное лицо Слима, приятеля Грудвара, бежавшего вместе с ним из тюрьмы. Заметив, что Граис смотрит на него, Слим быстро улыбнулся, приветственно взмахнул рукой и в одно мгновение куда-то исчез.
Когда Грудвар остановил повозку, вперед вышел невысокий мужчина лет сорока с острым подбородком и длинным носом. Глаза его были похожи на узенькие щелки, сквозь которые он словно бы не смотрел на мир, а подглядывал за ним. Длинные рыжие волосы, выдававшие уроженца севера, были зачесаны назад и стянуты шнурком на затылке — так, по рассказам стариков, поступали в прежние времена йериты, дававшие обет убить десять врагов за одного мертвого родича.
Такие же прически были еще у нескольких человек, что обступили повозку.
Из-под сомкнутых в щелочку век рыжий йерит окинул внимательным, изучающим взглядом всю троицу на повозке.
— Это он? — спросил йерит, обращаясь одновременно к Грудвару и Фирону.
— Да! — не сводя восхищенного взгляда с учителя, выдохнул Фирон.
Грудвар молча наклонил свою косматую голову.
