Владимир Царицын - Ген мужества
- Интересно, - кивнул Орел. – Продолжайте, пожалуйста, Филипп Владимирович.
- Я говорил вам, что Ашот ушел по делу… Видите ли, моя работа здесь - только часть задуманного мною и моим братом плана спасения Земли. Брат мой, Кирилл Владимирович Горицвет… мы с ним близнецы, это так, к слову, так вот: он - физик-оптик. А работал Кирилл над вопросом оптической и радиолокационной невидимости объектов…
- Чё-чё? – переспросил Воробей. – Не понял, какой-какой невидимости?
- Оптической и радиолокационной, - повторил Горицвет.
- То есть вы хотите сказать, что некий объект можно сделать невидимым? - спокойным голосом переспросил Орел.
- Ну да. Я присутствовал на первом удачном эксперименте Кирилла, это было примерно за год до вторжения инопланетян. Действительно: объект - им был макет глайдера, вернее, детская игрушка - исчез из поля зрения. Но он не исчез совсем, игрушечный глайдер можно было потрогать руками, дабы убедиться, что он не провалился в иное измерение. Правда, тогда и руки, попав в поле действия прибора, изготовленного братом, тоже становились невидимыми…
- Вот и до шапки-невидимки добрались, - пробормотал Воробей. – Я уже ничему не удивляюсь.
- Брат естественно не остановился на достигнутом, - продолжал Горицвет, - за год он значительно усовершенствовал свой прибор... Не нужная, казалось бы, никому тема, Кирилл занимался ею просто так, без надежды на то, что когда-нибудь его открытие будет практически использовано человечеством. А вышло, что занимался он делом очень даже нужным… Когда все началось… мы с Кирой сразу решили, что все свои знания и опыт отдадим борьбе с иноземным злом… Я уже говорил вам, господа, что мы с Кириллом близнецы. А что значит: близнецы? Мы не только как две капли похожи друг на друга внешне, но и наши мысли и устремления, наши характеры совпадают до мелочей. Мы разом решили: умрем, но прогоним агрессора с родной Земли!.. Но мы не знали с чего начать. И вдруг состав земной атмосферы стал стремительно меняться. И мы снова разом поняли: инопланетяне перестраивают его под себя. А поняв это, решение пришло в наши с братом головы само собой и одновременно… Я, взяв в помощники своего молодого товарища и единомышленника Ашота Акопяна, тайком пробрался сюда, выполнять свою часть работы. Кирилл же облюбовал место в подвале одного из цехов авиационного завода. С ним там сейчас должно находиться двенадцать специалистов разного профиля. Во всяком случае, именно это количество людей своей группы назвал Кира, когда мы с ним расставались.
- Ашот ушел, чтобы встретиться с вашим братом, - догадался Орел, - и доложить, что ваша часть работы закончена.
- И разработать вместе с Кирой план наших дальнейших действий. Но Ашот не вернулся… Может его убили? – Горицвет с тревогой посмотрел на Орла и Воробья. – Как вы думаете?
- Выводы делать рано, дорогой профессор, - успокаивающе произнес Орел. – Вы говорите, прошло только двое суток с момента его ухода?
- Да, Ашот ушел позавчера рано утром, - подтвердил Горицвет. – Но он обещал вернуться уже к вечеру, в крайнем случае – к следующему утру. Но его нет уже более двух суток, я волнуюсь… Если он и завтра не вернется, пойду я…
- Не стоит, Филипп Владимирович, теперь это будет наша задача, - заявил Орел. – Мне кажется, мы лучше с ней справимся.
- Да, да, наверное, - закивал Горицвет. – Но вы еще не рассказали мне о себе. Кто вы? Откуда? Как сумели отважиться на открытую борьбу с врагом? Где раздобыли оружие? – он дотронулся до приклада излучателя, лежащего на коленях Орла. – Если я правильно догадался, это ведь оружие?..
- Прежде чем ответить на все ваши вопросы позвольте задать еще один вопрос вам, - сказал Орел. – Приходилось ли когда-либо вам слышать о Полыноградском Институте Времени?
- Конечно! Химический завод, которым я руководил, выполнял ряд заказов этого уважаемого института. Кроме того, меня в качестве эксперта по экологии однажды включили в состав комиссии по оценке вероятности заражения современных жителей Земли бактериями, перенесенными из про… - Горицвет осекся и изумленно уставился на гостей: - Так вы…
- Да, мы не из вашего времени, - подтвердил невысказанную Горицветом догадку Орел, - мы из прошлого.
- Вот как?! Значит, этот молодой ученый… не могу припомнить его имени, добился столь ошеломляющего результата!
- Его звали Федором, - сказал Воробей.
- Федором Джоновичем Скворцовым, - уточнил Орел.
- Да, да, конечно, теперь вспомнил… Вы сказали: звали?..
- Федор Скворцов геройски погиб…
23. Снова вместе
Человек с забинтованной головой повернулся.
- Федор?! – не удержался от радостного вскрика Стас.
Скворец сильно похудел и осунулся – щеки, покрытые недельной, пепельной в цвет волос щетиной, впали и казались измазанными пылью, кожа на скулах натянулась, нос заострился. Нынешний Скворец мало напоминал упитанного и рыхлого Федора Джоновича Скворцова с Островка Надежды.
- Мужики! – губы Федора растянулись в широкой улыбке.
- Федька! – воскликнул Сокол. – Живой, чертяка! Как же ты… Знаешь ты кто? Ты - гусар! – Видимо слово «гусар» в лексиконе Сокола обозначало наивысшую степень похвалы. – Гусары и в воде не тонут и в огне не горят!
- Сокол! Филин! Мужики!!.. Как же я рад, что снова с вами!
- А мы-то как рады! - улыбнулся Стас, - Ума не приложу: как тебе удалось уцелеть?
Федор откинул плед и сел на диване. Он был в одних трусах. Правая нога, от колена до кончиков пальцев была… стеклянной. Не совершенно прозрачной, а зеленой и матово поблескивающей в неярком освещении комнаты. Она казалась отлитой из дешевого бутылочного стекла. Стас тряхнул головой, а у Сокола глаза полезли на лоб.
- Фью, - присвистнул он. – Ты никак ноги лишился?.. Протез?
- А, это… Да нет, самый обыкновенный фиксирующий гель. - Скворец пальцем постучал по травмированной ноге; стук получился звонкий, словно она действительно была стеклянной. - При переломах применяется. - Он взглянул на изумленных товарищей и хитро улыбнулся: - Собственно, я погибать-то и не собирался. Ну, конечно, не исключал такой возможности… Вы меня простите, мужики, что не объяснил ничего, времени было в обрез, сами знаете. Все какие-то минуты решали.
- Интересно, - удивился Сокол, - как это ты погибать не собирался? На смерть же улетал!
- Видите ли… Дело в том, что я лучше любого из вас управляю глайдером. К тому же местность знаю, как-никак в этом городе родился и вырос. Я на юг полетел почему? Там озерцо имеется. Довольно живописное, кстати, кувшинки растут. Мы в этом озере пацанами купались и кувшинки собирали, домой приносили мамам. Красивые такие кувшинки… Простите, отвлекся. Короче, пролетая над озером, я снизился максимально и включил программу автопилотирования. А сам выпрыгнул…
- С парашютом?
- Нет, так. Парашюты, конечно, входят в комплект спасательных средств любого глайдера, но я боялся, что пока опускаюсь, инопланетяне купол заметят. Поэтому и снизился до минимальной высоты, с такой высоты на парашюте нельзя…
- Ну, ты орел! - восхищенно помотал головой Сокол.
- Нет, - улыбнулся Федор, – я – Скворец… Короче говоря, выпрыгнул из глайдера, да не рассчитал маленько, плюхнулся у самого берега… Если честно, - Скворец виновато и грустно посмотрел на товарищей, - страшно прыгать было, никак не мог решиться, вот и дотянул… Мелко, ногу сломал. Кое-как на берег выбрался, до леса доковылял, а тут как бабахнет! Меня по голове чем-то ударило. Или осколок от глайдера прилетел, или веткой срубленной задело… Я упал, и мысль: почему глайдер взорвался? Не должен был взорваться…
- Между прочим, я тоже удивился, - заметил Филин. – Бензобаков нет, а рвануло – мама не горюй! Потом понял: видать, у гигантов ракеты по кумулятивному принципу сделаны.
- Я тоже так решил, но только потом. А тогда… в общем, недолго эта единственная мысль в моей голове держалась, перед глазами поплыло все, сознание потерял. Но вскоре очнулся, минут пять не больше без сознания провалялся. И хорошо, а то бы слишком много крови потерял. Оторвал от комбеза рукава, голову, как смог замотал и в город пошел… Ну, пошел – сильно сказано, пополз. Кое-как дополз, несколько раз отключался. Как здесь, на этом диване оказался – не помню. Люди рядом, хлопочут, потом врач пришел… - Федор вдруг замолчал и сильно смутившись спросил: - Парни, а как там Стелла?
- Да нормально все с твоей Стеллой, - ответил Стас. – Жива, здорова. Погоревала, поплакала, конечно, не без этого. Но дело-то делать надо! Включилась в работу… - Посмотрев в глаза Федору, увидев, как тот ловит каждое его слово, Стас решил сказать товарищу что-то приятное: - Наверное, Стелла и сейчас еще плачет, как тебя вспомнит. Сдается мне, любит она тебя, Скворец.
- Да брось, Стас. Она такая… а я…
- Любит, точно, - поддержал Филина Сокол. – Уж ты мне поверь, Скворец, я знаю, что такое любовь. Сам любил не раз и любим был, так что… Да все мы видели глаза твоей Стеллы. Так смотрят, когда любят.
