Вячеслав Васильев - Смотрящий
Теперь срочно надо придумать хитрый план… Или хотя бы какой нибудь… Но срочно. Потому как долго рассиживаться в этой уютной канаве нам не дадут. Я взглянул на ПДА. Который у нас сейчас час? Ага. Время «Ч» вот-вот настанет… Потянулись томительные секунды. И вот наконец раздался знакомый вой, тут же сменившийся грохотом взрывов. Восемнадцать секунд. Отчёт пошёл. Как только раздался первый взрыв, Татарин высунулся из канавы с заблаговременно извлечённой из своего рюкзака «Мухой», и выстрелил в окно дома напротив. Взрыв внутри дома вышел практически беззвучным по сравнению с раздающейся со стороны полигона канонадой. Только в окнах была видна яркая вспышка, да на улицу выбросило несколько каких-то мелких обломков. Ещё когда зомби взял гранатомёт наизготовку, я метнул заранее приготовленную РДГшку в останки автокрана. Улицу начало быстро затягивать белым дымом. Ветер гнал его так, что из подозрительного дома на нашей стороне улицы теперь разглядеть что-нибудь на дороге было весьма проблематично. Вторая РДГшка полетела назад, в канаву, туда, где мы только что прошли. Пусть попробуют прицелиться из такого дыма. Первая дымовая граната ещё была в полёте, а зомби уже откинул в сторону ставшую ненужной «муху», и начал карабкаться вверх по стенке канавы. Получалось это у него хорошо, и через пару секунд он уже бежал наискось через улицу к зданию поссовета.
Он уже почти добрался до противоположной стороны улицы, как вдруг из-за угла уже начавшего дымить дома выскочил чернобыльский пёс, и не обращая никакого внимания на зомби, припустил со всех лап в мою сторону. После первого же прыжка его силуэт размылся, и вот уже на меня несутся, оскалившись, четыре одинаковых псины. Татарин начал было разворачиваться, чтобы поймать в прицел несущегося монстра. На зомби все эти пси-заморочки чернобыльских псов не действуют, и он видел только одного пса — реального. Но развернуться он никак не успевал, к тому же ему стало не до собаки. Судя по тому, как он дёрнулся, в него выстрелили, и откуда-то с моей стороны улицы.
Цейтнот. Мне надо и остановить чернобыльского пса, отыскав его среди фантомов, и разобраться, кто это там так здорово стреляет через дымовую завесу. С чернобыльским псом всё оказалось относительно просто. Фантомы не оставляют следов на снегу. Поэтому, в какой из летящих на меня силуэтов стрелять, вопросов не возникало. Очередь из трёх пуль вошла прямо в пасть второго справа монстра, и сразу же остальные псины исчезли. На снегу остался издыхать, истекая кровью только этот. Откуда то сзади-справа-сверху раздался всхлип. «Бобик!…», тут же сменившийся рёвом. «Да я тебя!…» Кто кого и как, мне узнать не довелось. Зомби вскинул свой «Калаш», и выпустил гранату из подствольника. Я на всякий случай упал на дно канавы. В только что наступившей тишине бабахнуло… Я поднял голову, и посмотрел на дом. В крыше зияло большое рваное отверстие. Я присмотрелся внимательней. Судя по всему, оно было там ещё до того, как в крышу угодила граната из подствольника. Под снегом были замаскированы створки, которые в нужный момент откидывались, и в образовавшуюся амбразуру можно было вести огонь. Зомби из своего подствольника только разворотил уже имеющееся отверстие в крыше. Надеюсь, развороченными створками дело не ограничилось. Выпустив гранату, Татарин развернулся, и добежав наконец до другой стороны улицы, скрылся за углом дома, облюбованного нападавшими.
Оттуда тут же гулко ухнул взрыв гранаты. Дом вздрогнул. Пошла зачистка… Почти одновременно бабахнуло в канаве, возле недавно пройденных нами бетонных блоков. Ещё на одного меньше. Я быстро прикрепил к своему «Ковровцу» гранатомёт, и, зарядив его термобарической гранатой, развернулся в сторону «своего» дома. Граната вошла в развороченное отверстие в крыше, и жахнула внутри. Крыша подскочила, и осела вниз, рассыпаясь на части. Над домом заплясали пока ещё небольшие языки пламени. Внутри его что-то хрустнуло, и с громким шумом обвалилось. Наверное, балка не выдержала. Теперь, даже если в доме кто-то есть, им будет не до происходящего снаружи.
В это время на ПДА пришёл сигнал от Татарина. «Чисто». Значит, надо быстренько перебираться на ту сторону улицы, пока дым дымит, и народ с моей стороны не очухался. Я быстро выскочил из канавы, и обогнув труп «Бобика», пригибаясь, рванул на другую сторону улицы. А сердечко то колотится. Вдруг ещё какие-то недобитки где-то прячутся… Могут и шмальнуть. Татарин в это время садил длинными очередями из своего АКМСа над моей головой по окнам «дома с сорванной крышей». Точнее, просто по дому. Окон в густом дыму видно не было. Бежал я отнюдь не в направлении домика, в котором обосновался Татарин, а в сторону поссовета. Всё же это здание чуть ближе к заветному краю деревни. Перебежал без проблем. Заняться мной было или некому, или некогда. На что я и рассчитывал. Подбегая к поссовету, я дал пару очердей по окнам. Тренькнуло и рассыпалось последнее стекло в переплёте одного из окон. В принципе, особой угрозы от домика ждать не стоило, перед ним сектор обстрела расчищен не был, но… всякое бывает. Потому я не ограничился несколькими очередями по окнам, а, продравшись к зданию сквозь кусты, кинул в окно РГН, и прижался спиной к стене. Стену тряхнуло. Наружу вылетело несколько осколков и остатки оконных переплётов. Я, не мешкая, сиганул через окно внутрь. М-дя… «Сиганул» — как раз то слово. В обычной обстановке с оружием и рюкзаком на плечах так не попрыгаешь. А сейчас… Наверняка перекрыл какой-нибудь норматив.
В комнате, куда я вломился, всё было нормально. Для комнаты, в которой только что разорвалась ручная граната. Стены посечены осколками, стол полуразвалился, стулья, судя по всему, были поломаны и раньше. На стене над столом висел старый, выцветший заплесневевший снизу портрет лысого человека в пиджаке и галстуке. Михаил Сергеич Горбачев, здрассьте. Во лбу Михаила Сергеевича красовалось несколько пулевых отверстий. Да… Крепко народ благодарен Гениальному Секретарю КПСС, раз до сих пор на его портреты патроны тратит… Свою дырочку во лбу лауреата Нобелевской премии я делать не стал — всё равно уже ничего не изменить, а занялся зачисткой поссовета. Дверей в этой комнате не было, потому я просто высунул ствол автомата в соседнее помещение, и дал очередь веером. Собственно, в домике оказалось всего три комнаты да коридор, поэтому зачистка много времени не заняла. Да и зачищать было некого. Здание поссовета оказалось пустым. Потому я быстренько вернулся в комнату, через окно которой проник в помещение, и дал команду Татарину выдвигаться ко мне.
Сам я занялся наблюдением за окрестностями. За это время на другой стороне улицы к белому дыму, валящему от остатков автокрана, добавился чёрный дым, поднимающийся над стоящим за этими железяками домом. Ниже улица тоже была застелена белым дымом, не дававшим разглядеть, что делается за этой завесой ни мне, ни, надеюсь, тем, кто за ней находился (если там кто-то ещё находился). Татарин прибыл в поссовет довольно быстро. Я тут же поставил ему задачу охранять пока тыл, а сам остался наблюдать за обстановкой. Может, ещё кто-то сунется с этой стороны. Долго засиживаться в поссовете я не собирался. Надо как можно скорее сматываться из этого негостеприимного места, но сначала придётся проверить школу и больницу, из которых простреливались пути отхода, на предмет снайперов и прочих неприятностей. Прождав пару минут, и так и не дождавшись никаких активных действий со стороны противника, я уж совсем было собрался дать команду на выдвижение, как вдруг сквозь поредевший уже белый дым увидел, как от дома со снесённой крышей в сторону памятника метнулся неясный силуэт.
Я, конечно, выстрелил в него, но в условиях ограниченной видимости попасть не смог. Я понял, что промазал, когда силуэт огрызнулся автоматной очередью, и исчез за памятником. Пули, конечно, полетели в белый свет, как в копеечку, но это не важно. Важно, что теперь этот нехороший человек, он же редиска, контролировал всю дорогу вплоть до выхода из села. А если в школе и в больнице ещё есть кто-то из его дружков, то мы с Татарином снова оказались в той же ситуации, что и до рывка через улицу под перекрёстным огнём. Пулей я этого клиента сейчас не достану… Можно попробовать шандарахнуть из подствольника. Тем более, что у меня осталась ещё одна граната, наподобие той, которой я палил по «трамплину», когда помогал группе Михалыча. А а за памятником имелся подходящий трамплин. Вот только эта граната пошинкует на мелкие дольки не только бандита, но и памятник погибшим солдатам. А вот этого мне совсем не хотелось.
И вот же сволочь! Нашёл укрытие! Хоть бы ещё был бандеровцем… С теми всё ясно. У них ненависть ко всему, что хоть как-то связано Россией и с русскими, впитана с молоком матери. А эта сволочь… Никакой ненависти — тупое безразличие… Что ещё хуже.
А делать что-то надо… Иначе, пока я буду с этим отморозком вяло перестреливаться, сюда могут подтянуться его недобитые друзья, и соотношение сил изменится не в нашу пользу… Да и мало ли что ещё может произойти. Например, вот то страшное «нечто» двинет с той стороны лощины… Кстати. А что это там за движение? Я глянул через прицел на противоположный склон. Там из густого подлеска вытекала и двигалась вниз какая-то коричневая масса… Я присмотрелся внимательнее… Блин! Тушканчики! В немерянных количествах! Один тушканчик опасности практически не представляет. С десятью — двадцатью тоже можно справиться. Но их там тысячи! Картина напоминала переселение леммингов. Сплошной ковёр из маленьких зверьков занимал полосу метров двести, и двигался прямо в нашу сторону. Конца этому «коврику» пока видно не было. Вот только этого зверья мне сейчас не хватало для полного счастья! Я приказал Татарину срочно выдвигаться к школе, а сам постепенно начал смещаться ближе к выходу, не оставляя притаившегося за памятником бандюка без внимания. Тот, очевидно, и сам уже обратил внимание на двигавшуюся в его сторону орду монстриков. Ещё бы не обратить. Треск от ломающихся веток кустарника смешивался со скрипом снега под тысячами лап, и в результате получался звук, подобный рокоту самой настоящей горной лавины.
