Майкл Стэкпол - Сумерки Кланов-2: Возрождение Завета
Оми, семеня, подошла к отцу, оранжевое с коричневым кимоно шелестело, как осенние листья на ветру. Встав на колени, она подала отцу следующие два меча. Оба лезвия были в зеленых лакированных ножнах. Рукояти обернуты зеленым шнуром, крестовина и гарда выполнены из вороненой стали. Они были примерно того же размера, что и врученные Каю, только Виктор решил, что его катана на сантиметр или два длиннее.
Виктор принял катану из рук Теодора и ощутил, как тает время. Тяжесть оружия, гладкость ножен, даже гипнотическое покачивание кисточек на рукояти перенесли Виктора во времена более примитивные, В дуэлях, на которых бились таким оружием, не было удаленности и отстраненности схваток тридцать первого столетия.
Мы можем стилизовать себя под рыцарей в сверкающих доспехах или воинов-самураев, сражающихся за своих сюзеренов, но предки наши знали конфликты куда более дикие и первобытные. То, что боевые роботы часто делают гуманоидными, заставляет нас верить в иллюзию боя, подобного той войне, что знали древние на Терре, но это не так. Таким клинком я бы дрался с врагом, который смотрит мне в глаза, чье дыхание ощущается кожей и чья кровь хлынет на меня.
Хохиро часто говорил Виктору, что воин и его оружие должны стать единым целым, и даже Танкред Сандовал говорил о мече как о продолжении руки бойца, но впервые Виктор ощутил намек на то, что являет собой такое единство.
Воин и его оружие не могут добиться успеха, если они разделены. Оружие становится орудием воли воина, а воин — механизмом, который помогает оружию выполнить его назначение. С этими мечами я вижу, что такое это единство, я понимаю и почитаю его. Целое больше, чем сумма его частей.
Но точно так же Виктор ощутил опасность распространения этой философии на воинов и их роботов.
Поскольку мы отдалены от того, что делаем, отдалены от тех, кого убиваем, единение не делает нас лучше. Чтобы стать единым со своей машиной, воин должен частично пожертвовать своей человечностью. Куском души своей платит он за возможность нести погибель врагам.
И ему стало ясно, что эта потеря — часть того, что изуродовало людей Кланов.
Мы не должны допустить, чтобы та же западня подстерегла нас, когда мы победим Кланы, потому что из этой западни нет освобождения.
Виктор продел катану через оби, потом сделал то же с вакизаши. Глубоко поклонившись — до самого ковра, — он выпрямился. Взгляд его метнулся к Оми, но та не подняла глаз. Так и не поглядев на Виктора, она встала и мелкими шагами вернулась к своему месту рядом с матерью.
Координатор отвернулся от них и прошел туда, где лежал ковер с рычащим свернувшимся драконом. На мгновение сведя ладони, он поглядел вверх и наружу, в просвет между двумя знаменами, обозначавшими границы зала приема. До этого момента Виктор не замечал, что нигде нет голокамер.
Все это записывается и передается, но камеры скрыты, чтобы не испортить церемонию.
Виктор внутренне сжался, представив себе, какое вульгарное зрелище было бы сделано из этой церемонии у него на родине. Полностью поддерживая идею свободной и беспрепятственной передачи информации, он все же вынужден был признать, что бывают моменты, когда некоторый контроль совсем не помешал бы.
Теодор протянул руки к просвету, как отец, приветствующий вернувшийся домой выводок детей.
— Комбан-ва, граждане Синдиката Дракона. Приношу вам свои искренние извинения за то, что вы были вынуждены смотреть эту церемонию полностью, но она настолько важна, что я пожелал полного участия в ней вас всех. Сегодня представитель семьи Дэвион прибыл на Люсьен, безоружный и босой, попирая ногами наших врагов. Как все, вы сейчас видели, ему было даровано дайшо. Эти два меча даны ему как воину величайшей славы и умения, и таким да будем считать его все мы, пока длится его служба здесь, пока длится жизнь его, пока жива память о нем.
Теодор сделал паузу, и Кай успел закончить свой перевод шепотом.
— Он в самом деле это сказал?
Кай кивнул почти незаметно для глаза.
— Некоторые почетные титулы не поддаются переводу, но если я и допустил неточности, то он восхваляет тебя сильнее, чем это прозвучало.
Координатор заговорил снова:
— С ним прибыл спутник величайшего искусства и еще более великой храбрости. Кай Аллард-Ляо — сын воинов и потомок благородных семейств. Он разбил Нефритовых Соколов на Тайкроссе, спас жизнь Виктора Дэвиона на Алайне и преследовал Нефритовых Соколов до тех пор, пока они не объединились с ним и не победили бесчестного врага, ненавидимого ими обоими. Далее в честь памяти своего отца Кай отправился на Солярис, и вновь Аллард стал чемпионом Мира Игры. Этот воин заслужил дайшо и будет чтим среди нас до конца времен.
Эти люди — авангард сил, которые прибывают к нам в Синдикат. Вы увидите их в ближайшие дни. Вы увидите их войска на своих планетах, на совместных учениях с нашими силами как братьев по оружию. Вы увидите их единение под знаменами Звездной Лиги. Мы едины с ними целью и духом.
Координатор на миг склонил голову перед голокамерами и снова поднял глаза.
— Семь лет назад Дымчатые Ягуары обрушились на Люсьен и хотели сокрушить сердце Дракона. И потерпели неудачу, потому что у отцов тех, что сейчас стоят на коленях у меня за спиной, хватило храбрости послать свои войска нам на помощь. Воины, которые сражались от их имени, снова будут здесь, и будет их намного больше. Их цель — наша цель — повернуть вспять колесо истории. Семь лет назад Дымчатые Ягуары принесли войну на Люсьен, а сегодня, через семь лет, мы вернем войну Дымчатым Ягуарам.
Среди вас могут быть такие, кто сочтет наше согласие на помощь бесчестьем, но я говорю вам — это не так. Воин, который отказывается от помощи, предложенной бесплатно, тогда, когда он нуждается в ней, — глупец. На войне глупцы погибают, а с ними погибают их народы. Синдикат Дракона — не народ глупцов. Мы — народ воинов, народ победителей. Настала пора нам вспомнить самим и напомнить нашим врагам, кто мы.
XXVI
Королевский дворец
Триады
Таркард
Округ Донегала
Лиранский Альянс
3 января 3059 года
Наблюдая на экране головизора, как принимают ее брата на Люсьене, Катрина Штайнер решила, что Виктор ее навек разочаровал, хотя ее ожидания и были нереалистичны. Когда Теодор Курита вручил Виктору меч, она надеялась, что брат покажет искусство выхватывания меча и свалит Координатора на месте. Она понимала, что этого не будет, но на какой-то миг подумала, что Виктор вдруг вспомнит о своих корнях и устранит угрозу Федеративному Содружеству и Лиранскому Альянсу со стороны Синдиката.
Следующие передачи, показывающие его первые два дня на Люсьене, равным образом вызывали у нее разочарование за разочарованием. Виктор, казалось, вел себя идеально. Он стоически переносил японский театр и концерты музыки, написанной по системе, которую Катрина сочла пригодной только для записи кошачьих воплей. Показывали, как Виктор пробует различные деликатесы, в том числе рыбу фугу, но повар приготовил ее хорошо, и брата не постигла мучительная смерть.
Все это вполне можно было выдержать, но Виктор вел себя так, будто все это доставляет ему удовольствие. Он много улыбался, даже когда Оми не было рядом, и Катрина знала, что это не улыбка типа «надоели вы мне все до смерти». Возможно, полагала она, он действительно установил некоторую психологическую связь с народом Синдиката — а в основу этой связи вполне могли лечь уважение и почтение этого народа к воинам. Загнанный в смертельную западню Виктор не только выжил, но и процветал.
Катрина махнула рукой Тормано Ляо, которого позвала к себе в кабинет смотреть передачу.
— Пожалуйста, выключите это, мандарин. Еще немного — и у меня кровь начнет выпадать в осадок. Наверняка редакторы Синдиката часы угробили, чтобы смонтировать это позорище.
Тормано направил пульт на головизор и щелкнул кнопкой. Экран потемнел, и Ляо обернулся к Катрине.
— Хоть я и скажу неприятную вещь, Архонтесса, но наш народ верит, что все это — живая запись реальных событий, а не театральная постановка.
— А мне в это трудно поверить. Виктор не мог бы вести себя так естественно без многих репетиций, — фыркнула Катрина, нервным шагом обошла стол и села, отчего Тормано пришлось неестественно повернуться на диване, чтобы не сидеть к ней спиной. — Это все передано нашим головизионщикам государственным головидением Синдиката?
— Частично. На самом деле они дали всем СМИ Внутренней Сферы беспрецедентный доступ к своим голозаписям. Кроме совещаний и встреч, на которых даже у нас были бы запрещены телекамеры, мы записали все. — Тормано пожал плечами. — У нас достаточно материала, чтобы изучить почти все времяпрепровождение Виктора. Если какие-то из этих событий отрепетированы, значит, они спят не больше двух часов в сутки.
