Андрей Круз - Земля лишних. Новая жизнь
Даже диких животных вокруг этой дороги паслось заметно меньше, чем в саваннах перед горами. Впрочем, то же самое мы наблюдали и на дороге от ППД до Демидовска: человек начинал вытеснять дикую природу. Зато вместо рогачей на пастбищах паслись самые обыкновенные коровы, сопровождаемые вооружёнными верховыми пастухами. Да, тут картинка про мальчика-пастушка с дудочкой не катит — сожрут к чёртовой матери вместе с дудочкой или угонят вместе с коровами. Здесь вместо дудочки пулемёт нужен.
Ближе к Нойехафену мы стали замечать в море рыболовецкие сейнеры. Рыбаков мало, рыбы много — вот и нет нужды рыбакам уходить далеко от порта. Кстати, в Нойехафене уже рыбоконсервный завод построили и поставляют консервы отсюда по всему северу обитаемого мира. Консервы как символ укрепления цивилизации. Подходит? А чёрт его знает, может, и подходит.
Территория Европейского Союза, г. Нойехафен
22 год, 2 число 8 месяца, среда, 21:00
К счастью, не только в Порто-Франко есть добрая традиция на въезде в город выдавать всем желающим карты города и путеводители. Карта города Нойехафена была отпечатана в цвете и на хорошей бумаге, в отличие от серенькой карты Порто-Франко. И согласно этой самой карте, в городе было четыре отеля. Тот, который был нужен нам, «Мюле», находился в дальнем от нас конце набережной, которая, судя по всему, выполняла в городе роль главной улицы — променада.
На блоке при въезде в город красовалось написанное на пяти языках объявление, напоминающее о необходимости убрать в чехлы с глаз долой всё оружие и о карах тому, кто данным требованием пренебрежёт. Мы решили не пренебрегать, зная серьёзный подход немцев к соблюдению правил.
Разобравшись с оружием, я сориентировался по карте и понял, что найти гостиницу труда не составит. Нужно просто въехать в город, свернуть направо в сторону океана, а уперевшись в набережную, свернуть по ней налево и доехать почти до конца. Зарегистрировавшись на въезде, мы проехали под поднявшимся шлагбаумом в город.
Город был чистым, улицы заасфальтированы почти везде, бордюры тротуаров выкрашены белой краской, на дорожном покрытии имелась всамделишная разметка. В городе даже были светофоры на основных перекрёстках! Здания из уже привычного разноцветного кирпича поднимались на высоту трёх, а на набережной — и четырёх этажей. В архитектуре использовалось много стекла, и я вспомнил, что оконное стекло тоже являлось одной из статей экспорта немецкой территории. Как и мобильные заводики по производству такого вот прочного и яркого разноцветного кирпича, сырьём которому служила местная песчаная земля и специальные присадки, которые немцы поставляли пользователям кирпичных мини-заводов вместе с красителями. Между прочим, технология производства такого кирпича восходила ещё к восемнадцатому веку, шла из России и опробована была для императора Павла I.
Отель был построен даже с выдумкой, хоть и несколько неуместной. Над плоским двухэтажным зданием возвышалась башня, как будто выложенная из выветренного кирпича и изображающая пострадавшую от времени мельницу. Честно говоря, мне так и не удалось логично связать мельницу — «мюле» и набережную океана, и лишь потом я узнал, что владелец этой гостиницы владел гостиницей и в прошлой жизни. И вот уже та гостиница, в маленьком городке под Гамбургом, заслуженно именовалась «Мюле», потому как была перестроена из старой мельницы. А тут хозяина ностальгия одолела.
Ещё с хозяином в этот мир переехал огромный попугай, который на потребу публике вскрывал огромным клювом маленькие пятидесятиграммовые бутылочки шнапса, пил из них, а потом закусывал чем-то, пахнущим ванилью, из чайной ложки, которую протягивал ему хозяин. Публике нравилось. Впрочем, пока ещё рано об этом рассказывать: пока мы лишь припарковались у тротуара перед входом в отель, а попугая лишь вечером видели.
За стойкой ресепшена стояла молодая девушка с яркими пурпурными прыщами на лице, которая с суровым выражением лица протянула нам карточку для заполнения, после чего выделила ключ от номера. Она же объяснила нам, что после одиннадцати вечера ресепшен закрывается, равно как и дверь в отель. Зато ключ от номера эту дверь запросто открывает, поэтому помехой нам это не будет.
Мы поблагодарили девушку и с сумками поднялись на второй этаж по гулкой деревянной лестнице. Носильщиков и прочих атрибутов хорошего сервиса здесь не водилось, зато номер был на удивление большой, хоть и совсем недорогой. Сказывалось то, видимо, что Нойехафен лежал в стороне от основных транзитных маршрутов и изобилием иногородних посетителей избалован не был. Поэтому мы получили в своё распоряжение огромную комнату с тяжёлой мебелью в немецком стиле, гигантскую террасу с видом на океан и не менее гигантскую ванную. И всё это за какие-то двадцать экю в сутки.
Мы распаковали сумки, затем вышли на террасу. Вид на океан был потрясающим. Закатное солнце светило из-за спины, и каждая маленькая волна на поверхности воды отражала его розовый свет. Снизу, с набережной, доносились весёлые голоса гуляющей публики, откуда-то тянулись запахи жарящейся рыбы — набережная изобиловала ресторанчиками, и оттуда слышалась музыка.
— Corazon, ты есть хочешь? — спросила прижавшаяся ко мне Бонита.
— Хочу, — сразу согласился я. — А нас в отеле накормят?
— А сколько сейчас времени?
— Половина десятого, — сказал я, глянув на часы.
— Накормят, — уверенно кивнула она. — Ресторанчик открыт до одиннадцати.
Вот как раз за ужином мы попугая и видели, только рассказали об этом раньше.
Территория Европейского Союза, г. Нойехафен
22 год, 3 число 8 месяца, четверг, 15:00
Мы встретились в ресторане отеля на набережной ровно в полдень. К тому времени мы с Бонитой неплохо погуляли по портовому городу Нойехафену, поглазели на небольшую, но битком забитую судами гавань, давшую название городу, и даже искупались, посетив местный пляж. Пляж, кстати, был выше всяких похвал — широкий, с белым песком, плотным песчаным же дном и длинной волной — мечтой серфингистов.
На встречу в ресторан отеля пришли Барабанов и Владимирский. Я впервые увидел их в гражданской одежде — такой же «походно-боевой», как и у нас. Здесь их никто в лицо не знал, в отличие, скажем, от Аламо или Порто-Франко, поэтому они решили не привлекать излишнего внимания.
Мы обнялись, поздоровались, заказали пива и к нему — традиционных немецких «краутвюрстен» с тушёной капустой, картошкой и горчицей. Лишь Бонита ограничилась салатом и соком. После того, как принесли пиво в огромных керамических кружках с оловянными крышками и изображениями мельницы, Барабанов уставился мне в глаза и сказал:
— Уважаемый, мы взяли самолёт из личного резерва комбрига. Можно сказать, из-под задницы у командира вытянули. И гнали сюда с двумя дозаправками, так что лучше бы тебе действительно убедить нас, что встреча важная.
— Вам судить, — пожал я плечами. — Я знаю, что собирается сделать Орден, я знаю, что им известно, я знаю, где находятся «ворота», я знаю, как их захватить и как перевезти к нам, и я знаю, как сделать так, чтобы Орден винил в потере самих себя и забыл о нас. Это — достаточно важно?
— Серьёзное заявление. — Он даже дух перевёл. — Придётся объяснять.
— Объясню.
Приблизительный план операции у меня был уже проработан, и на изложение его ушло примерно около тридцати минут. Ещё около получаса я отвечал на вопросы. После этого Барабанов сказал:
— Ты знаешь, ведь может сработать. Почти наверняка сработает. Хороший план, наглый. Самое главное в нём — ты не проявляешь инициативы. Люди сами говорят тебе, что делать, а ты лишь выполняешь их указания. Никаких подозрений быть не должно. В принципе. В теории. А ты уверен, что всё пойдёт именно так?
— А как ещё? — пожал я плечами. — Они именно этого от нас и хотят.
— Хорошо бы, хорошо бы, — в задумчивости постучал пальцами по столу Николай.
— Главное, чтобы группа Совы была там, где нужно, и в нужное время. И имела всё необходимое при себе, — добавил я.
— А куда трофеи? — спросил Владимирский.
— Сгрузим на берег в Техасе и увезём с глаз долой, — сразу ответил я. — И вся моя команда с ними уедет, внаглую. Такая куча «стингеров», да ещё и неучтённых — великая приманка для моего нового начальства. Не думаю, что они предпримут враждебные действия против моей команды, пока не получат все ПЗРК себе. К тому же моё предложение сначала заплатить, а потом передать по назначению то, что причитается бандитам, должно их здорово взбесить и заставить на нас сильно обижаться. Решат, что так, нормальные наёмнические выкрутасы.
— А не помешают увезти? — опять спросил Барабанов.
— Кто? — развёл я руками как бы в недоумении. — Не думаю, что с нами будет больше двух орденцев, а команда судна… мы заранее покажем, что с нами лучше не шутить. Силой помешать не смогут, а я и не намерен скрывать, что ПЗРК — тоже залог нашей безопасности. Они должны будут захотеть заполучить всю нашу группу вместе со «стингерами» к себе на остров. Одним выстрелом — двух зайцев. И у нас примерно такие же планы.
