Борис Царегородцев - Время больших побед
– Петрович, объяви экипажу. Все блестящее и какие-либо тряпки, носовые платки пусть тащат сюда, но не увлекаются, нам что-то может понадобиться на будущие торги. Мы же не знаем, сколько здесь пробудем, по паре безделушек, и хорош.
И вот, как только прозвучал этот призыв, все ломанулись в лодку, подбирать подарки.
– А что, мне подарить этому вождю, сразу-то и не вспомню, что у меня есть в каюте блестящее. Может, пару ложечек подарить, они из нержавейки. Но нет, как-то несолидно вождю такое дарить. Низиньков, – позвал я лейтенанта, – у тебя в запасе ножа нет? Вот хочу подарить что-то их вождю, чтобы в глазах его это был царский подарок. Ты говорил, у них нет железных вещей.
– Найдем, товарищ командир, у нас всегда что-то про запас имеется.
– Ну, тогда давай тащи.
Из недр лодки потянулись первые жаждущие со своими подарками.
– Петрович, проверь, они там не всю еще подлодку разобрали на запчасти.
Так и получилось, на подлодке, конечно, хватает никелированных деталей, всех, кто притащил такое, отправили обратно. Но вот камбуз распотрошили основательно, но и у других все же было что-то ненужное и блестящее, но даже и нужное, но на такое дело было не жалко.
Низиньков принес мне отличный нож в ножнах, который я подарил вождю. Показал, как надо доставать из ножен, как пользоваться. Он попробовал его пальцем и тут же отдернул руку, на палубу закапала кровь. Он издал какой-то клич или рык, задрав свою лапу с ножом вверх, этот рык тут же подхватили его люди. Похоже, он остался доволен подарком.
Началась разгрузка продуктов. В основном фрукты и овощи, но была и живая птица. Несколько кабанчиков или что-то похожее на них, яйца разных размеров и цветов. Они приволокли пару больших черепах. Интересно, наш кок сможет приготовить черепаховый суп?
После разгрузки продуктов наши новые знакомые взяли к себе на борт желающих отправиться на берег и попытать счастья по обмену, товар-блаженство на лоне природы. Вождь отплывал последним, гордый подарком. Свой подарок – десяток обнаженных девиц – оставил.
Князь сразу со своими хохмами:
– Первым выбирает командир корабля, это его законное право, он только корабль последним покидает. Я думаю, адмирал не обидится и выберет вторым, ну а потом все остальные.
– А остальные по старшинству, – предложил Григорьич, поскольку мог рассчитывать, что к выбору девочки приступит третьим после Кочеткова с Петровичем.
Но Князь решил, почему по старшинству, жребий тянуть будем. А то самых красивых уведут, останутся мымры.
Я пошел выбирать себе подружку, а командный состав подводной лодки – тянуть жребий. Выбрал себе индианку и уже повел ее, как услышал причитание Григорьича:
– Я только восьмой, да что может остаться после всех, когда мне попала цифра восемь.
– Восемь. Уже восемь, пора вставать. Вставать пора, уже восемь часов. Подъем, восемь часов. Что за черт, что там Григорьич причитает, чем ему не нравится быть восьмым.
– Да это же сон. И не дали досмотреть до конца.
Открываю глаза и сразу вспоминаю, как мы только сегодня под утро в Москву прилетели.
– Григорьич, иди отсюда, пока табуреткой не запустил, такой сон, блин, загубил, не мог еще минут пять подождать со своей побудкой.
Кому рассказать – не поверят, что привиделось. Если уж мне, старику, такое снится, то что говорить про молодежь. Нет, надо срочно что-то делать, а то так и правда экипаж взбунтуется, да и самому пора кого-то подыскивать. Неужели нам не позволят, из-за нашей секретности, найти здесь себе подружек. Мы, похоже, тут надолго, а среди экипажа много молодых парней. Представится случай, поговорю на эту тему с кем-то из руководства. Пора создавать семьи.
– Выходим на встречу с умывальником, рожи побрить и разгладить, короче – привести себя в божеский вид. У нас сегодня прием в Кремле, – распоряжался Григорьич.
Его голова торчала в дверях, сам же в комнату войти опасался. Из-за стоящей в комнате тишины он думал, мы еще в постелях и в сердцах можем чем-нибудь запустить.
– Григорьич, идем, мы уже проснулись, – успокоил я его.
Начались хлопоты по наведению марафета. Кто встал раньше, первым оккупировал утюги, а их всего три. И не электрические, а тяжелые чугунные, угольные. Внутрь этого гиганта засыпается древесный уголь из печи, он играет роль нагревательного элемента. А первыми были старожилы этого особняка и те, кто уже набил руку на эксплуатации сего агрегата. Глянув, как мои подчиненные обращаются с этим огнедышащим драконом, я понял, что могу попасть на прием с прожженной дырой на форменных брюках где-нибудь в районе кормы.
Так, надо кого-то напрячь, чтобы погладили адмиралу форму. Этим делом занялся лейтенант Смоленцев, он жил тут не один месяц и набил руку на этом занятии. После позднего завтрака к нам прибыл Кочетков. Глянув на нашу подготовку, огорошил меня:
– Товарищ контр-адмирал, вы что, собираетесь на прием не по форме?
Ну, приспособил я адмиральские погоны на старый китель, и что? Мне негде и некогда было достать новый, а представление произошло несколько дней назад.
– Товарищ полковник, у меня нет другой одежды.
– Сейчас едем заказывать вам полный комплект.
– Разве можно за оставшееся время ее сшить, на это потребуется несколько дней.
– Вначале подберем временный мундир для сегодняшнего вечера, а пока снимут мерки, и через пару дней все будет готово. А пока, Михаил Петрович, вот вам. – И достает из портфеля два десятка папок. – Это ваши новые биографии. Раздадите своим людям, надо все это выучить наизусть. Пора вас, как говорится в разведке, легализовать. Вам приготовили правдоподобные легенды на всякий случай. Их постарались подогнать под ваши настоящие биографии, но с учетом времени, чтобы легче запомнилось каждому. Многие помнят свой город и местность, откуда родом. Что-то ведь сохранилось в будущем из нашего времени, не все же уничтожено или исчезло за этот период.
– А как те, что остались на подводной лодке и в других местах?
– Не беспокойтесь, пока подлодка на базе, экипаж на отдыхе на закрытой территории, им приказано пока помалкивать, но скоро и они получат свои легенды. А те, кого тут нет, тоже получили папки.
Я приказал Григорьичу собрать всех в большой комнате.
– Товарищи офицеры, – начал я, – вот ваши новые биографии, изучайте. Надо выучить наизусть. Нам надо быстрее интегрироваться в обществе и не выделяться. Чтобы выучили так, чтобы – подними среди ночи после выпитой бутылки водки, ни разу не запнулись. А об остальном вы должны язык держать за зубами. Словом, больше молчать, меньше говорить.
Я раздал всем новые биографии, тут вперед выступил Кочетков, объявил фамилии тех, кто сегодня должен быть в Кремле, их же попросил спуститься к машинам. Счастливчиков оказалось одиннадцать. Мы по ехали на какую-то улицу, где в трехэтажном доме находился то ли склад, то ли ателье со складом готовой продукции. Вначале с меня сняли мерки, потом подобрали парадный китель, в котором я пойду сегодня в Кремль. Всем остальным одежду и даже новую обувь подобрали и тут же выдали. Приодевшись, мои товарищи отправились назад, а мне пришлось еще задержаться на некоторое время. Через час – первая примерка после раскроя и наживки.
Кочетков оставил в моем распоряжении одну эмку с двумя сотрудниками НКВД и водителем. Большаков на всякий случай оставил Низинькова, присмотреть за мной. Я хотел отказаться от такого счастья, но они настояли в ультимативной форме, пришлось согласиться. Закончив с делами, попросил своих охранников показать нам с лейтенантом Низиньковым Москву. На что получил категорический отказ со ссылкой на приказ полковника Кочеткова. И никакие уговоры на них не подействовали. Пришлось возвращаться в палаты, но назад мы ехали другим маршрутом.
Вернувшись, я хотел поговорить по душам с Кочетковым, но его не было, как не было и большинства наших старожилов.
– А где остальные, Григорьич?
– Сан Саныч убыл в Генштаб с докладом о положении на Северном флоте. Все наши, кто был ранее определен по НИИ, по своим рабочим местам. С ними мы встретимся уже на приеме, по прибытии туда. Остальные здесь, занимаются кто чем.
– А где Большаков?
– Его и Гаврилова забрал с собой Кочетков.
Я даже растерялся, когда остался один и без привычного дела, не зная, чем себя занять. Через полчаса мучений от безделья подумал: «А не взять ли мне Низинькова да погулять, на все эти запреты плюнуть. Что они могут сделать, ничего, стрелять не будут. Им придется пойти за нами». Это я о местных охранниках. Однако привести свои замыслы в действие не сложилось, прибыл Кочетков и передал распоряжение Берии, а к нему немалое количество бумаги с пронумерованными листами. Нам с Григорьичем надлежало, пока есть свободное время, написать отчет о нашем прибытии сюда.
– Но мы же писали полгода назад, – возразил было я.
– Тогда вы еще полностью не осознавали, где вы и на сколько. Начните со своей биографии, подробно, ничего не утаивая.
