"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн

– И ты хочешь, чтобы к тому моменту, как это произойдет, нас окружали Основатели, – сказала Джанель.

– Это было бы благоразумно, – согласилась Валатея. – Самый простой способ для Келаниса добиться выигрыша на слушании – это сделать так, чтоб оно не состоялось, например, если мы весьма удачно «пропадем».

Джанель рассмеялась:

– Эта семья, похоже, предпочитает, чтобы вся ее политика решалась убийствами.

Тераэт, глядя на них, нахмурился. Когда Джанель и Валатея успели подружиться? Он явно что-то упустил. Он ненавидел это чувство. И избавиться от него традиционным способом – спросить мать – он не мог. У него было чувство, что, даже если Таэна будет рядом и появится возможность спросить, то вряд ли вопрос «Кто такая, на хрен, Валатея?» будет приемлемой темой для обсуждения.

Тераэт хотел было предложить Джанель идти первой, но понял, что она в любом случае пойдет первой, и оборвал движение:

– Готова?

Джанель кивнула и последовала в здание за отрядом ванэ.

66. Голос Небес

(Рассказ Кирина)

Я вскрыл карты.

– И вот почему весь ваш металл принадлежит мне.

Остальные игроки застонали. Долтарец слева от меня выдохнул проклятие, которое я так толком и не понял: вероятно, это был комментарий относительно моего происхождения или инструкции о том, куда я могу деть эту выигрышную комбинацию. Я ухмыльнулся, собирая свои орды, и воспользовался моментом, чтобы закончить трапезу. Стейк-пудинг оказался слегка приправленной специями бараниной, замотанной в хлеб и затем весь день кипевшей на огне. Мне бы хотелось, чтобы он был более острым, но жаловаться я не собирался.

Я заметил, что раздавать новые карты никто не стал. Все за столом неловко глянули на сидящего рядом со мной долтарца, а затем снова переключили свое внимание на меня.

Ладно, значит, он тоже мог обвинить меня в жульничестве. Я вздохнул и облизал пальцы.

– У нас проблемы? Я не хочу никаких проблем. Уверен, что никто в этой славной таверне не хочет проблем.

Долтарец отодвинул стул и встал. Мужчина был весьма крупным и мускулистым. Все за столом относились к нему с почтением, которое обычно принадлежит местной шишке из тех, кто должен был выиграть больше, чем проиграть, если ты хотел, чтоб для тебя все хорошо закончилось.

Таджа, у меня нет никакого настроения для всего этого дерьма!

Он прорычал что-то еще, чего я не понял, а затем вытащил нож. Я уставился на него. Он серьезно? Я имею в виду, будь я подходяще одет, я бы выглядел как чертовски прекрасный ванэ – и, по совпадению, я был одет как раз подходяще. Большинство кишна-фарриганцев знали, как выглядит ванэ. Неужели он думает, что ему посчастливилось сыграть в карты с тем единственным ванэ, у которого за плечами не было тысячелетнего опыта смертоносной магии и дуэлей?

Я имею в виду, что так он и думал, но будь я проклят, если так и было. Тем более что я весьма неплохо владею мечом, который, как оказалось, был при мне.

Прежде чем игрок с ножом сделал какую-нибудь глупость, я выхватил позаимствованный у Долгариаца меч, рубанул им по руке противника, так что он выронил нож, и закончил движение, остановив острие меча у горла собеседника.

– Я. На хер. Не. В настроении. – Если слова ему и было трудно перевести, то уж то, что обозначал меч, было вполне универсальным. Я направил на него клинок, а свободной рукой засунул монеты в поясную сумку. Пора было уходить.

В баре снова воцарилась тишина, на этот раз гораздо более осуждающая. Незнакомцы стояли за моей спиной, и у этого человека – кем бы он ни был – могли быть друзья в толпе, и они наверняка начали бы возражать против того, как все это вышло. Кроме того, я не знал местных законов о дуэлях, драках в баре или, будь оно все проклято, относительно обнажения меча на публике.

Вот тогда-то я и услышал пение.

Может быть, я и слышал этот голос раньше, но обычные звуки таверны заглушали его. Я наклонил голову, прислушиваясь:

– Кто-нибудь из вас это слышал?

Женщина, говорившая по-гуаремски, растерянно моргнула и пожала плечами. Скрипнула дверь, кто-то вошел снаружи. Ножка стула заскрежетала по деревянному полу. Я предположил, что по крайней мере один человек встал. Однако никто, казалось, понятия не имел, о чем я говорю.

Пение продолжалось.

Я почувствовал движение позади себя. В сторону я успел отодвинуться за мгновение до того, как толстая дубина пронеслась возле моей головы. В тот же миг игрок увидел лазейку и попытался воспользоваться ею. Ножа у него к тому моменту не было. Я уколол его в плечо, напоминая, что я вооружен, а он нет, затем взмахнул мечом и позволил человеку, нападавшему на меня сзади, нанизаться на мой меч. Кто-то тяжело упал на колени, и доски под нашими ногами содрогнулись. Удерживая одной рукой меч, другой я схватил арфу и попятился к двери, надеясь, что остальные потенциальные помощники вмешиваться не будут.

Мужчина справа от меня вытащил из-под стола арбалет и начал его взводить.

– Дерьмо! – пробормотал я, продолжая пятиться. Наверное, я еще буду находиться в комнате к тому моменту, как этот ублюдок выстрелит. Долтарец выхватил из очага кочергу и двинулся вперед, направляемый уверенностью, что теперь он держит оружие, которое позволяет держать меня на том же расстоянии, что и я держал его. Я заметил, что хозяин таверны, который так любезно накормил меня, расстроившись, вернулся за стойку.

Но тут кто-то закричал. Заряжавший арбалет мужчина случайно неудачно выстрелил, и болт врезался в дальнюю стену. Или, точнее, он вонзился в веревку, привязанную к размещенному на дальней стене железному колышку, за счет которого придерживалась тяжелая железная люстра. Та тут же рухнула на голову долтарцу. Он упал, как сеть с дохлой рыбой.

Я помолчал.

– Спасибо, Таджа.

Я решил, что это идеальный момент, чтобы перестать пятиться и начать убегать. Развернулся и чуть не врезался в Турвишара, одетого в шерстяную черную мантию Де Лора и держащего в руке сверток.

– Мы уже закончили играть? – спросил Турвишар.

– Да, – согласился я, попытавшись убрать меч в ножны. Поморщился, вытер лезвие о свою тонкую шелковую рубашку и попробовал еще раз. – Давай уйдем. Мне нужно кое-что сделать.

Ждать я его не стал, а сразу поспешил к выходу. Лишь задержался чуть-чуть, когда мое внимание привлек выцветший листок бумаги, прибитый к стене рядом с дверью. Я схватил его и выбежал за дверь.

Холод ударил меня, как пощечина. Когда мы прибыли в Кишна-Фарригу, было еще светло, но сейчас уже стемнело. Снег превратил ярко раскрашенные деревянные здания в серо-белое чудо, сверкающее под серебряным сиянием магических огней, протянувшихся вдоль улиц. Храмы, соборы и церкви богов-королей по всему городу были освещены магическим светом, превращая город в ночное сияние радуг. Честно говоря, это одно из самых красивых зрелищ, которые я когда-либо видел.

Конечно, температура уже упала ниже нуля, и от ночного воздуха мне казалось, что я просто прыгнул в зимнее озеро [627]. Турвишар протянул мне сверток.

– Скорее. Твои новые друзья могут не пожелать расстаться.

– Точно. Подержи арфу. – Я поменялся с ним и направился к источнику пения. Я все еще слышал этот голос. Наверное, мне следовало остановиться и переодеться, но это пение… На ходу я развернул сверток. Турвишар дал мне толстую тунику, перчатки, подбитые мехом сапоги, шерстяной кеф, пуховое пальто и меховой сверток – то ли плащ, то ли шкуру медведя. Я готов был поспорить на что угодно, что эта одежда была йорской. – И еще, почему ты так долго?

– С чего ты взял, что у меня в Шадраг-Горе найдется одежда, которая тебе подойдет? – Турвишар сделал неопределенный жест, указав на мое телосложение и вес. Я заметил, что у него на пальцах снова появились два гравированных кольца Людей Грифонов, которые позволили бы ему говорить непосредственно с императрицей Тьенцо [628]. – На это потребовалось время. И я думал, ты будешь греться у очага и держаться подальше от неприятностей!